Мне немного тесно в его пальто. Но сейчас не время выбирать. Я также забрал его шляпу. Это намного лучше. Она надета к середине лба. Отлично, это скроет меня как можно сильнее.
Я сажусь в грузовик и уезжаю.
Примерно в шестнадцати километрах от села меня настиг армейский джип. Я подхожу к вершине небольшого подъема. Я смотрю вверх. Два вертолета парили над дорогой под Выборгом.
Выборг занимает неглубокую долину прямо на берегу Финского залива. За холмами на другой стороне города граница.
Прежде чем попасть туда, есть мост. Закрыт. Издалека я вижу полдюжины джипов, два броневика и вертолеты наверху. Это то, что они ищут.
К плотине подъезжает еще один грузовик с навозом и соломой. Солдат дает ему знак пройти, не проверяя его.
Немного расслабляюсь и ухожу. В трех метрах от блокпоста я опускаю свое окно и хрипло кричу:
- Что происходит ?
Солдаты отодвигаются и дают мне знак проехать, но не отвечают. Понятно: они все еще ищут черный лимузин. И ничего больше.
Я пересекаю город за десять минут и заезжаю на начало холма. Я начинаю дышать немного больше, свободно.
Мне осталось пересечь только одно препятствие, но самое сложное - это граница.
Около семи часов я прохожу мимо знака, указывающего на ГРАНИЦУ В 2 КИЛОМЕТРА.
Более двух километров. Очевидно, будет шлагбаум и охрана. Но темно. И холодно. Если мне повезет ...
Но у меня есть одно большое преимущество: они, должно быть, не догадались, что я зашел так далеко.
Я прохожу еще пятьсот ярдов и оставляю грузовик в переулке. Если кто-нибудь его увидит, он, вероятно, подумает, что он сломан. Я начинаю идти по лесу, когда начинает падать снег. Звук ветра в верхушках деревьев кажется, будто вдали плачут тысячи младенцев.
Я перехожу небольшой ручей. Я взбираюсь на крутой берег с другой стороны и слышу крик животного. Озноб в спине. Вынимаю свою Вильгельмину.
Кто-то кричит на кого то справа от меня. Я останавливаюсь, чтобы послушать. Это не животные. Новый крик. По крайней мере, двести ярдов. Звучит как по-русски, но по ветру я ничего не понимаю.
Наклонившись, я продолжаю двигаться вперед, очень медленно, как можно осторожнее.
Минут через пять я вижу свет. Я прохожу еще сотню ярдов и прячусь за большим деревом, чтобы рассмотреть пейзаж.
Лес вырублен примерно на пятьдесят метров. Затем стоит высокий забор из сетки рабицы. Свет исходит от прожектора сторожевой башни в двухстах метрах слева от меня. Справа, примерно в километре от меня, я вижу еще одну сторожевую башню с большим прожектором.
Вдоль забора патрулей нет, но под сторожевой башней четверо солдат собрались вокруг застрявшего джипа. Это был их крик.
Пришло время идти. Я убрал Вильгельмину и вынул кусачки из сумки с инструментами. Я взял их и пополз к забору.
С этой стороны лес вырублен на пятидесят метров.
Но, с другой стороны, всего на двадцать пять метров.
Это означает, что даже если я пройду, у меня все равно будет двадцать пять метров открытого грунта, чтобы ударить, прежде чем я успокоюсь.
Я в пятнадцати метрах от забора, когда слышу рев двигателя джипа. Я слышу, как крутятся колеса, когда водитель пытается двигать машину вперед и назад, пытаясь вытащить ее из ямы.
Я жду немного и продвигаюсь.
Снег начинает падать гуще. Я смотрю на сторожевую башню. Она чертовски высокая и хорошо освещенная. Это отстой для твоих костей, старый Ник. К счастью, охранники заняты тем, что наблюдают, как их приятели занимаются с джипом.
Я у забора. Я начинаю перерезать провода один за другим.
Джип снова заводится. Двигатель завывает и через несколько секунд заноса вылезает из трясины.
Я проделал дырку, когда рев сирены разрывает тишину ночи. Я кидаюсь на другую сторону и делаю два быстрых переката, одним движением доставая Вильгельмину. Трещит автоматическое оружие. Пули с визгом попадают в забор, отчего у меня на теле встают дыбом волосы.
Джип мчится за мной. Очевидно, водитель готов проехать через забор, чтобы меня схватить. Я перекатываюсь на спину и тщательно целюсь. Две пули в фары джипа. Третий выстрел выключает прожектор наверху сторожевой башни.
Я встаю и бегу в лес. Они продолжают стрелять вслепую. Повсюду летят пули со звуками разъяренных шершней.
Как только я ныряю в первую рощу, что-то горящее пронзает меня с невероятной силой в спину. Я падаю вперед и скатываюсь с холма. Качусь, качусь, качусь ...
ГЛАВА XVII.
Я даю носильщику еще доллар и сажусь в машину. У меня рана в спине. Жгучая боль усиливается в затылке, и мое зрение на мгновение размывается.
Водитель смотрит на меня в свое зеркало. Когда я закрыл дверь, он оборачивается и говорит:
- Привет ! Ты в порядке, парень?
Я киваю головой.
- Все будет хорошо. Поездка в Amalgamated Press. Дюпон Серкл.
Пуля прошла прямо под левое легкое. Он сломала мне оба ребра и застряла между селезенкой и почкой. Там не обязательно должно быть красиво.
В Симоле врач очень хотел меня прооперировать. Я громко отказался. Поездка в аэропорт Хельсинки на следующий день была кошмаром. Потом смутно вспоминаю смену самолетов в Париже и долгий ночной перелет через Атлантику.
Но теперь все почти закончилось. Мне удалось зайти так далеко с помощью Хаккалы и Урсулы, и ничто не помешает мне сделать то, что я должен делать.
Когда мы подъезжаем к Арлингтонскому мосту, мне удается открыть свой чемодан. Внутри есть коллекция одежды, старая одежда, быстро упакованная Урсулой, так что я могу пересечь границу незамеченной.
Парень продолжает смотреть на меня в своем зеркале.
- Что ты делаешь?
- Вы не против! По прибытии будут большие чаевые.
Я натягиваю заднюю подкладку и снимаю липкую ленту, скрепляющую части Вильгельмины. Я быстро заводю его, защелкиваю один или два раза, чтобы убедиться, что он работает, и вставляю в него свой 9-миллиметровый магазин.
- Не знаю, что ты задумал, но теперь, чаевые или нет, выходи из моего такси! кричит парень.
Я показываю ему свою игрушку.
- Объединенная пресса. Дюпон Серкл. Поезжай?
- Я… но…, - начинает водитель.
Кажется, он не находит вывода.
Он снова садится за руль и мчится как в аду. Вот и все, мы скоро перейдем Потомак по Арлингтонскому мосту. Я снимаю светлый парик, большие усы и очки. На Вашингтон-Серкл водитель выезжает на Нью-Гэмпшир-авеню. Я положил Люгер на бедро. Я беру последнюю стодолларовую купюру, которую Хаккала вытащил из своего бумажника, и бросаю ее на переднее сиденье.
- Сдачу оставишь себе, - сказал я.
Он не отвечает. Две минуты спустя он остановил меня перед зданием Amalgamated Press.
«Спасибо за поездку», - сказал я, пытаясь выбраться из тренера.
- А как насчет твоего чемодана? Что насчет беспорядка, который ты устроил в моей машине? - говорит парень.
Я не отвечаю. Я захожу в вестибюль.
Том Бриггс, нынешний глава службы безопасности, что-то исправляет в своем журнале регистрации. Перед лифтом две девушки, которых я не знаю, но которые, должно быть, работают внизу в архивах, обсуждают тряпки.
- Пожалуйста, распишитесь здесь, - говорит мне Бриггс.
Затем он смотрит на меня.
Он начинает. - Имя, должность ...
,
Остальное застревает у него в горле.
- Не валяй дурака, Том. Вставай и пойдем со мной. Поднимаемся на лифте.
Две мыши ушли. После недолгого колебания Бриггс счел более разумным поступить так, как я ему говорю.
- Последняя стадия.
Он нажимает кнопку.
Я быстро добавляю:
- Останься со мной, Том. И, прежде всего, вы внимательно слушаете все, что вы собираетесь сказать. Открой свои глаза!
Он кивает. Я вижу, как его кадык качается вверх-вниз.
Менее чем через минуту лифт останавливается. Двери открываются. Выходит Бриггс. Мандель ждал у дверей своего кабинета с пистолетом в руке. Он стреляет, попав Бриггсу в грудь.
В следующую долю секунды я стреляю два раза. Первый выстрел попадает ему в живот. Второй в горло. Его шея превращается в кровавое месиво, из которого вскоре хлестнет алая, прерывистая струя.
Затем земля вращается. Такое впечатление, что рука гиганта только что перевернула здание. А потом ничего.
*
* *
«Мандель был предателем», - сказал Дэвид Хок, сидя за столиком у бассейна в центре восстановления AX в Фениксе.
Все еще слабым голосом спрашиваю:
- Как вы его заподозрили, сэр?
Босс пожимает плечами.
- О, я заподозрил это почти сразу ... И чем больше, тем сильнее укреплялась моя убежденность. Кто мог так быстро найти вас в Париже, чтобы заложить бомбу в вашу комнату? Наши люди никогда не смогли бы сделать это так быстро. Несмотря на все свои таланты, их мало. Но Мандель командовал не только AX и ЦРУ, но и КГБ. Выяснилось, что первым о вас узнал КГБ.
- Почему ты не сказал мне, когда я звонил тебе?
- Я еще не совсем уверен. Кроме того, если бы я сказал вам, что подозреваю Манделя, вы бы мне поверили?
Я собираюсь возразить, но Хоук останавливает меня, махнув рукой. Он прав.
- В Париже у меня есть два старых друга, - продолжает он. Мы вместе работали во время войны. Мы были в Сопротивлении. Я попросил их украсть свежее тело из морга и бросить его в вашу комнату. Простой отвлекающий маневр, чтобы задержать Манделя и дать вам время вздохнуть.
Вот и все. Последний вопросительный знак только что упал.
- А потом, сэр, что случилось в вашем шале?
- После вашего телефонного звонка из Парижа я понял, что шале уже не будет в безопасности. Я спрятался в лесу и ждал, кто придет первым.