ЦРУ выполняет свою работу - исследует, собирает, сопоставляет и анализирует данные - а мы делаем свое: выполняем секретные миссии.
- Не знаю, миссия ли это, - отвечает Филипс. Он мне не доверял. Вместо этого он спросил меня, как я тебя нахожу.
- А что ты сказал?
Филипс неоднозначно улыбается мне.
- Я сказал, что ты в отличном состоянии. Конечно, последнее упражнение еще не закончилось ...
На этот раз он откровенно взрывается смехом.
Я не могу найти, что сказать, и мы молча заканчиваем путешествие. Филипс останавливается перед дверью длинного, очень современного одноэтажного здания, в котором размещаются сотрудники службы пробации.
- Твоя одежда упакована. Водитель встретит вас через две минуты и отвезет в аэропорт.
- Он рассказал вам какие-нибудь подробности?
Серьезное выражение проявляется в точеных чертах Филипса. Он обращает на меня взгляд:
- Всего одну, но я бы хотел, чтобы он сказал тебе сам.
Упрямо жду:
«Ты вернешься сюда через двадцать четыре часа», - наконец говорит мне Филипс. Может быть, даже раньше.
- Сюда ?
Он кивает.
- Дэвид попросил меня познакомить вас с упражнениями несколько своеобразного типа.
- Так вы знаете, в чем состоит моя миссия?
- Нет, уверяю тебя, Ник. Он просто сказал мне, что хочет немедленно увидеться с вами, а затем отправит вас сюда для обучения на специальном оборудовании.
- Что за материал?
Но Филипс закрывается и качает головой:
-Я не могу вам сказать больше, Ник. Вы увидите это, когда вернетесь. Желаю хорошей поездки !
- Спасибо, - говорю я немного раздраженно.
На стойке регистрации санитар вручает мне чемодан, путевку и билеты на самолет. Через минуту водитель уже здесь.
*
* *
AХ работает под прикрытием информационного агентства Amalgamated Press and Wire Services. Наша организация, как полноценное информационное агентство, далеко не незначительна. По важности он идет сразу за Associated Press, United Press International и Reuter Agency.
Само собой разумеется, что пресс-служба в основном используется для сокрытия другой нашей деятельности.
После проверки содержимого моего чемодана дежурный охранник позволяет мне подняться на лифте на четвертый этаж, где находится офис Хоука. Он сразу меня принимает.
Дэвид Хок снял вечное пальто и закатал рукава рубашки. Галстук расстегнут, его ноги упираются в оконную полку, а глаза смотрят на север, в соответствии с отелем «Дюпон Плаза» и посольством Аргентины. Его голова окутана ореолом сигарного дыма.
«Рад, что ты смог сделать это так быстро, Ник», - сказал он обманчиво мягким голосом.
Я сижу перед его загроможденным столом. Хоук звонит своему секретарю:
- Заблокируйте меня наверху на час, мисс.
- Хорошо, - отвечает голос в домофоне.
- Переадресовывать телефонные звонки, включать фотоэлементы, а также блокировать лифт, - добавляет он.
- Хорошо, сэр, - с явным удивлением повторяет секретарь.
Хоук откидывается на спинку стула и несколько секунд смотрит на меня. Но он меня не видит. Через некоторое время он моргает и кладет свою вонючую сигару на край пепельницы, переполненной окурками.
- Прежде всего, я хочу вам сказать две вещи, - начинает он. Тогда у вас будет выбор между принятием или отказом.
Я не вздрагиваю. Но мое сердце начинает колотиться в груди. Его заявление поразило меня, и я думаю, что продолжение будет еще более захватывающим. Ястреб не имеет обыкновения позволять своим элитным убийцам выбирать, принимать или отклонять задание.
- Во-первых, он является директором АХ, эта работа столь же важна, сколь и деликатна. Во-вторых, это чрезвычайно опасно. Он, наверное, самый опасный из всех, кого мы казнили на сегодняшний день. В результате у вас будет возможность сказать да или нет.
- Да как угодно будет ...
Ястреб перебивает меня взмахом руки:
- Так что подожди, пока не услышишь больше.
Он кладет папку на стол, открывает ее и вынимает две картинки, переданные с белинографа, которые передает мне. Мне трудно подавить рвоту. На обеих фотографиях показаны практически неузнаваемые останки человека, по-видимому, мужского пола. У них больше нет волос. Глаза выпучены. Опухший язык высовывается изо рта, и вся поверхность тела покрывается сырыми язвами.
- Это большой ожог?
«Радиоактивное заражение», - лаконично отвечает Хоук.
Я возвращаю ему его фотографии, которые он кладет в картотечный шкаф, не глядя на них.
«Тот, кто примет миссию, вполне может закончить тем же самым», - объясняет он.
- Есть ли у нас другие средства действия?
- Нет.
- В таком случае, сэр, расскажите мне все, что знаете.
Хоук со вздохом смотрит на меня:
- Вчера вечером в восемь часов по нью-йоркскому времени этот несчастный мужчина упал перед главным входом в наше посольство в Кувейте. Дозорные, стоявшие на страже, приняли его последние слова.
Наклонившись вперед, он снова открывает свой картотечный шкаф, берет из него лист бумаги и начинает читать:
- "Бета-бочка ... бета-бочка ... Акаи Мару ... бета-бочка ... они заставили меня это сделать ... бета-бочка ... Акаи Мару. Вот что сказал этот человек. Спустя несколько мгновений он умер.
- Вы знали, что имел в виду тот знаменитый Акаи Мару?
- Это корабль. Супер-танкер, плавающий под ливийским флагом, но принадлежащий крупному японскому фонду в районе Иокогамы. Два дня назад он уехал из Кувейта в Бейкерсфилд, штат Калифорния. Он перевозит двадцать три тысячи тонн сырой нефти.
- А бета-баррель?
«Это стандартный пакет стронция-90», - устало отвечает Хоук. Он весит около 50 кг и состоит в основном из свинцовой защиты.
- Стронций 90? Это то, что убило человека перед посольством?
- Изотоп стронция массой 90 - самый опасный элемент в радиоактивных осадках. Он также используется в некоторых ядерных реакторах. Он имеет период полураспада на атоме двадцать восемь лет, что означает, что он остается активным в течение как минимум столетия.
- Значит, мужчина на фотографии столкнулся с этой штукой.
- Это то, что мы предполагаем.
- Вы знаете, кто это был?
- Еще нет. Мы пытаемся идентифицировать его там. В любом случае можно сказать наверняка, что он был арабом.
- Где он нашел…?
- Мы не знаем, Ник. Насколько нам известно, на Ближнем Востоке их быть не должно.
Внезапно связь кажется мне очевидной.
- Акаи Мару! Стронций 90 находится на борту танкера, и он остановится в Калифорнии!
- Мы не уверены, но это правдоподобно.
- Почему бы не перехватить корабль в открытом море и не вернуть бочонок?
«Президент против этого по нескольким причинам», - говорит мне Хоук. Во-первых, корабль японский. Вмешательство ВМС США будет расценено как акт пиратства и даже агрессии. Во-вторых, если один или несколько членов экипажа задействованы, они могут легко выбросить бочонок за борт, прежде чем мы успеем пошевелиться.
Катастрофа будет ужасной. Одной бочки стронция-90 хватило бы, чтобы заразить весь Индийский океан!
Моя миссия кажется мне все менее привлекательной ...
«Кроме того, - продолжил Хоук, - даже если флоту удастся забрать бочонок, мы никогда не узнаем, откуда он и куда идет».
- Вы не возражаете, что я курю, сэр?
- Пожалуйста.
Пока я зажигаю свой NC, Хоук достает бутылку бренди. Он наполняет два стакана до краев и предлагает мне один. Никогда раньше я не видел, чтобы босс пил в своей святая святых, но сейчас не время для таких замечаний.
Я опорожняю свой стакан залпом. Он сразу наполнил мне его, он обычно так мерял; это потрясающе. Затем он глотает коньяк и наливает себе второй глоток, такой же щедрый, как и первый. Наконец он снова заговорил глухим голосом:
- Ты понимаешь, что тебе нужно делать, Ник?
Я киваю и делаю глоток, чтобы успокоиться. Но у меня ком в горле.
- Вы принимаете ?
Я киваю и снова киваю.
- В вашей миссии будет четыре очка. Первое: выяснить, откуда поступает стронций-90. Теоретически получить его на Ближнем Востоке невозможно. Второй: выяснить, кто поместил его на борт «Акаи Мару», если он там находится. Умерший у посольства не мог действовать в одиночку, мы в этом уверены. Третье: узнать, куда его везут и почему. Четвертое: Его надо украсть.
- И все это, конечно, без неудобств для японцев?
- Конечно. И не нарушая хрупкого баланса, который царит в странах ОПЕК.
- А как насчет фактора времени, сэр? Если я правильно понял, судно уже сорок восемь часов в море ...
Лицо Ястреба внезапно потемнело:
- Признаюсь, не знаю. В игру вступает слишком много элементов. Если бы дело было просто в перехвате судна и извлечении бочки до того, как оно окажется в Калифорнии, у нас было бы много времени впереди. Оно не войдет в порт восемнадцать дней.
- По какому маршруту оно едет, сэр?
- Аденский залив, Красное море, Суэцкий канал, Средиземное море. Затем оно пересекает Атлантику и проходит через Панамский канал к побережью Калифорнии. Мы подвергаем его постоянному мониторингу. Само собой разумеется, издалека. Если к нему приближается другое судно, важно, чтобы мы это знали. Но если бочонок на борту и менеджер (-ы) узнает, что один из них говорил перед смертью перед нашим посольством, проблема может быть ... ну, серьезной ...
Я могу сказать, что есть еще кое-что: это видно в глазах Хоука. Он еще не сказал самого главного.
- А также? - осторожно говорю я.
Он снова долго смотрит на меня, прежде чем ответить.
- При нормальных условиях обращения бета-бочки не могут протекать.