И мы оба поднимаемся на седьмое небо. Кстати, ни одного стервятника там не видел. Когда мы, наконец, спустились вниз, Сэндри мягко перекатывается на бок и кончиками пальцев весело теребит мой бюст Тарзана. Я машинально смотрю на часы. Боже ! Почти три часа. Я спал все утро и большую часть дня.
Сэндри скоро придет на поддельное второе свидание, а я еще не сказал ей ни слова о руке помощи, которую жду от нее.
Я беру ее за талию, делаю ей большую влажную дугу в рот и крепко шлепаю ее по заднице.
- Ой! Что с тобой?
«Мне кажется, пора переходить к делу, моя любимая», - сказал я, вставая и собирая свою одежду.
Она перекатывается на кровати и смотрит на меня влюбленными оленьими глазами.
- Давай, еще двенадцать часов, Ник! Всего двенадцать часов. Тебе это не нравится?
- Мало того, что заставляет меня хотеть, моя сердцевина. Только это невозможно. У вас есть записная книжка?
Она резко садится на локоть и смотрит на меня с возмущением, как будто я только что спросил ее о ее оценках.
- Да, очевидно, - отвечает она, задыхаясь.
- Выньте её. Как только я приму душ, приступим к работе.
Там она очень плохо это переживает.
- Эй, сволочь, ты только за этим и пришел, а?
- Послушай, Сэндри, не глупи! Я за этим пришел, это правда. Но и для другого тоже. Вы ничего не поняли?
Она расстроена. Я впервые вижу ее такой. Красная до белков глаз. Я продолжаю:
- Либо я совершенно не прав на ваш счет, либо вы хоть немного представляете, что произошло за последние сорок восемь часов ...
- Э ... да, - смущенно признается она.
- Тогда хорошо ? Я должен разобраться с этим беспорядком, верно?
Я медленно открываю дверь и иду принять душ. Когда я вымытый, пахнущий, свежий, как колокольчик, я одеваюсь и присоединяюсь к Сэндри в ее комнате.
Я нахожу ее сидящей на стуле у окна с записной книжкой в руке.
«Спасибо, что подумали о бритве и мыле», - сказал я.
- Вы мне указали, что его не хватает, - отвечает она, не оглядываясь.
- Это так ! Потому что это было только для меня?
Я вижу, как его уши становятся томатно-красными. С другой стороны все еще должно быть солнечно.
- Квадратное лицо ? Круглый? Толстые линии? Заканчивается? - сухо спрашивает она.
Я подхожу и беру ее за плечи. Она по-прежнему очень радостная. Во всяком случае, я могу устроить хаос, даже не желая этого. Я отвечаю мягким голосом:
- Довольно квадратное лицо. Болгарский вид. Может русский, европейский.
Сэндри начинает быстро и умело рисовать. Примерно через десять минут она с вопросами и поправками дала мне довольно точный портрет злодея, пронзившего стюардессу в аэропорту.
- Неплохо, - говорю. Я вижу, ты не потеряла свой талант.
Она вот-вот оторвет страницу. Я прекращаю это:
- Нет. Оставь это. Я бы хотел, чтобы ты взяла его на работу для меня
установить его имя. И, если возможно, родословную.
- ХОРОШО. Но как мне передать вам информацию?
- У меня есть скромный почтовый ящик в Париже. У мадам Рошар. Вот полный адрес. Как только у вас что-то есть, вы специально присылаете это мне.
«К вашим услугам, Мосье Картер», - говорит она с сжатым ртом. Это оно ?
- О, вот и все, Сэндри! Перестань думать, что я принимаю тебя за пятое колесо кареты. Вы прекрасно знаете, что это неправда.
- Это не правда?
- Настоящая истина.
У нее легкая улыбка, не очень убедительная. Я добавляю:
- Когда уберу этот беспорядок, у меня будет несколько дней. Мы оба планируем великие дела. В полном одиночестве. Это конечно с тобой?
Ее лицо светится.
- Очевидно, меня это устраивает. Вы это хорошо знаете.
- Кстати, говорю. Что мы сейчас делаем в залах штаб-квартиры?
- Ой, немного, - пожимая плечами, отвечает Сэндри. Кажется, ты сделал фурор. Все агенты в доме отправились по твоему следу.
- А что насчет Ястреба?
- Как что о Ястребе? Он на задании, а Мандель действует. Почему ?
- Ладно, пора идти. Спасибо, Сэндри. Спасибо тебе за все.
Я обнимаю её.
На этот раз она не краснеет. Она отвечает мне с чувственной улыбкой:
- Все удовольствие было для меня ...
*
* *
Тот же сценарий, что и сегодня утром. Но наоборот. Как только Сэндри покидает гараж, за ней следует машина наблюдения. Мне просто нужно вернуться на стоянку.
Из-за пробок еще неплохо, что в шесть часов, когда я наконец выхожу из Вашингтона. Миновав Балтимор, я останавливаюсь в торговом центре. Я покупаю краску для волос, зубную щетку и пару очков. Эти супер солнцезащитные очки, которые остаются прозрачными в темноте и выглядят как линзы по рецепту. Они стоили мне довольно дорого.
Около 20:00 еще одна остановка, чтобы перекусить в грузовике. Перед тем как уйти, я звоню Сэндри и, как и ожидалось, говорю ей, что не связывался с ней, потому что заметил слежку.
Когда я приезжаю в Нью-Йорк, уже почти час ночи. Я бросаю арендованный автомобиль, стирая все отпечатки пальцев, и меня в такси везут в небольшой отель недалеко от Бродвея.
На следующий день я разбиваю лагерь на рассвете. Я начинаю с поиска продавца подержанного , который продает мне три костюма, несколько рубашек, две пары туфель и комплект разноцветных галстуков. Все бывшие в употреблении, немного поношенные и по непревзойденной цене.
Чуть дальше я нахожу ломбард, где я получаю чемодан, украшенный этикетками из дюжины стран, и старую камеру с таким же изношенным футляром.
Вернувшись в отель, я пакую вещи в чемодан. Затем я спускаюсь к стойке регистрации и оплачиваю номер за неделю, подсунув стодолларовую купюру клерку. Как только он взял с прилавка свои зубные протезы, положил купюру в карман и восстановил некоторое подобие хладнокровия, я объясняю:
- Я не хочу, чтобы меня беспокоили в течение ближайшей недели. Кроме того, ты меня никогда не видел, хорошо?
Он смотрит на меня глазами кашалота, который по ошибке поглотил мину с прошлой войны. Уверяю его:
- Будьте уверены, ничего противозаконного в этом нет.
- Я… конечно, сэр. Очень хорошо, сэр.
Я возвращаюсь в свою комнату, где делаю себе красивую седую прическу Зубной щеткой я немного подкрашиваю брови. Затем я надеваю один из своих «новых» костюмов и заканчиваю работу самым ярким галстуком в моей коллекции. Узел наперекос, как и должно быть. Я надеваю очки и убегаю по пожарной лестнице.
В трехстах метрах фото-будка. Я делаю четыре фото за пятьдесят центов. Прежде чем вернуться в отель, я захожу в бар и заказываю кофе и бутерброд. Возле двери есть телефонная будка. В ожидании его прибытия я звоню в аэропорт и резервирую место на рейсе в 20:00 до Парижа.
Оказавшись в своей комнате, я достаю пустой паспорт из своего набора хитростей. Фото, штамп, и меня зовут Альберт Сазерленд. Судя по дате рождения, скоро мне исполнится 60 лет. Придется к этому привыкнуть.
Разобрав оружие, я смешиваю его части с деталями камеры.
Кладу несколько штук в сумку для туалетных принадлежностей. Рукоять моего Люгера просто помещается в большую коробку крема для бритья.
Вот и готов. К чему? Ах это…
ГЛАВА IV.
В Париже меня принимают, как и всех обычных пассажиров. С полным безразличием. Таможенник Орли почти не смотрит в мой паспорт. Он выглядит так, будто злится на зарабатываемые гроши в час, и отмечает мой багаж мелом, наблюдая за полетом мух.
Я беру такси и проехал по бульвару Винсент-Ориоль перед небольшой скромной гостиницей, в которой я останавливался несколько веков назад.
На стойке регистрации сотрудник с похвальной осторожностью ковыряет себя в носу. Он рассматривает свою находку на мгновение, перекатывает ее между большим и указательным пальцами и рассеянно покусывает.
Наконец он замечает мое присутствие и с любопытством рассматривает меня. Узнал бы он меня? В любом случае, у него есть хороший вкус, чтобы изменить выражение лица, проверив мой паспорт и заполнив мою форму.
"Вы планируете остаться в нашем заведении надолго, мистер Сазерленд?" он спрашивает.
- Наверное, дня три-четыре.
С широкой улыбкой парень протягивает мне ключ от комнаты на четвертом этаже.
- Коридорный ненадолго пошел за покупками, - объясняет он. Если вы хотите отдать мне свой багаж, я принесу его, когда он вернется.
Я отвечаю с улыбкой, похожей на его: - Чтобы вы обыскали его, как только я повернусь спиной ...
- Ты меня расстраиваешь. Несмотря на мои седые волосы, я вполне способен позаботиться о нем сам.
- Как хотите, сэр, - сказал другой немного разочарованно.
Я беру чемодан, пересекаю небольшой коридор и бросаюсь в лифт. Придя в свою комнату, я падаю на кровать. Прекрасная часть с Сэндри, довольно короткая ночь в резкой головной боли в Нью-Йорке и нарушение суточного ритма: никого не осталось. Прежде чем заснуть, чего заслуживаю, я снова собрал оружие. Затем я выправил еще одно удостоверение личности и сделал себе международные водительские права, чтобы я мог взять напрокат машину, когда придет время поехать посмотреть, какая погода в Брюсселе.
Когда я открываю свой первый глаз, уже почти четыре часа. Через пять минут открываю второй. Я быстро принимаю ванну и одеваюсь в свою личную одежду. Я чувствую себя намного комфортнее в собственной шкуре.
Перед отъездом из Парижа мне еще нужно уточнить два момента. Во-первых, я рассчитываю на Сэндри. Во вторых на меня, и я доберусь до него.
Внизу я нахожу того же секретаря, с такой же улыбкой посередине лица.
- Итак, мистер Сазерленд, - спрашивает он, - вас устраивает ваша комната?
- Обрадован, - дружелюбно говорю я. Вы знаете библиотеку, где я мог бы найти книги на английском языке поблизости?