Началась пальба. Люди пытались прятаться, забегали в пустые камеры, где их…закрывали снаружи на засов сотрудники КГБ и милиционеры. Стоит отметить: камеры были пусты. Арестованных уже вывезли в Ростов и Батайск.
На самой площади разворачивалось свое «шоу». Перед людьми встало цепь солдат. Один из офицеров объявил, что получил приказ стрелять в толпу, а затем застрелился. Не захотел, бедолага, убивать своих, постыдился пачкать руки и совесть!
Но свято место пусто не бывает. Нашлись другие, не такие чувствительные. Они и открыли по людям огонь на поражение из скорострельных автоматов и пулемета. Уже после побоища, когда толпа разбежалась, к горкому подъехали грузовые и санитарные машины (подтверждая тем, что план операции «Фестиваль» был продуман заранее и в деталях). Трупы забрасывали через борт.
Очевидцы рассказывали: бежит пожилой мужчина мимо бетонной цветочной вазы на тумбе. Пуля попала в голову, его мозги моментально «разляпались» по вазе. Мать в магазине носит грудного убитого ребенка. Убита парикмахерша на рабочем месте. Лежит девчушка в луже крови. Ошалевший майор встал в эту лужу. Ему говорят: «Смотри, сволочь, где ты стоишь!» Майор здесь же пускает пулю себе в голову. Один осужденных участников событий в лагере рассказывал, что арестованных заставляли складировать трупы погибших в подвале рядом находящегося госбанка. Среди мертвых были и раненые. Их можно было бы спасти.
Справедливости ради, надо сказать: дула солдатских автоматов (это установлено следствием, проведенном военной прокуратурой в начале 90‑х) были направлены вверх и стреляли в воздух. Огонь по манифестантам вели снайперы, спрятавшиеся на крышах соседних домов. Скорее всего, они принадлежали к внутренним войскам или подразделениям КГБ.
После бала
Чтобы прекратить волеизъявление народа властям понадобилось несколько часов. Правеж длился несколько месяцев.
В город прибыло высшее партийное руководства страны. Но свои речи партийные бонзы произносили с вертолета, кружившегося над площадью и по городскому радио. Выйти к народу никто не решился.
Погибших отвезли за город и бросили, прикрыв соломой. Через пару дней, когда к разлагающимся трупам стали наведываться собаки, убитых распределили по разным кладбищам и похоронили в неизвестных могилах. Всех, кто занимался этим, заставили подписать обязательство о не разглашении. В условиях четко значилось: не соблюдение государственной тайны карается высшей мерой.
Те, кто остался жить были раздавлены страхом. В угоду ему рабочие НЭВЗ-а на следующий день после расстрела выполнили 150 % плана, и даже собрались за свой счет отработать в воскресенье. Ведь рабочую субботу они прогуляли, отстаивая свои права у горсовета! Муссировалась тема о возможной высылке всех жителей города, как это было после кронштадтского мятежа. Велись аресты.
Убедительную точку в истории поставил судебный процесс по делу участников забастовки и демонстрации, состоявшийся в воинском гарнизоне ККУКС. Согласно приговору 7 человек были приговорены к расстрелу за бандитизм и организацию массовых беспорядков. Остальные 105 получили сроки заключения от 10 до 15 лет с отбыванием в колонии строгого режима.
Но и по освобождении люди не обрели своих прав. «Когда освобождались, начальник лагеря всех нас предупредил, что теперь мы в Новочеркасске не имеем права собираться больше трех, — вспоминает Олег Долговязов, отсидевший 3 года за то, что 2 июня сбросил портрет Хрущева с балкона горкома. — А если я видел своих друзей на улице и подходил к ним, то тут же, как из–под земли появлялся милиционер, который предупреждал, что если мы не разойдемся, то он примет меры. А еще меня не пускали на первомайские демонстрации. Перед 1 Мая вызывали в отдел кадров и говорили, мол, вы можете не приходить. «Почему?» — спрашиваю. А мне: «А вы разве не понимаете?». Знаете, мне было так обидно, ведь так хотелось пойти со своими товарищами в праздничной колонне…»
Самое грустное: почти 30 лет родственники погибших 2 июня 1962 года в Новочеркасске не знали, где и как похоронены их близкие. Слухов ходило множество, однако в результате долгих поисков отыскать удалось останки лишь 26 человек. Остальные покоятся неизвестно где.
Конец — делу венец
Репрессии против горожан сопровождались беспрецедентными мерами по сокрытию информации о расстреле рабочей демонстрации. Страна должна знать своих героев, а не палачей.
В городе и в Шахтах работало 5 машин радиоконтрразведывательной службы на случай попыток радиолюбителей отправить сообщения. Местная корреспонденция полностью подвергалась проверке. Всех, кто выезжал из города, тщательно допрашивали о целях и душевно вразумляли о последствиях излишней откровенности. В итоге, все промолчали. Когда уже в более лояльных 80‑х кто–то где–то заводил разговор о новочеркасской трагедии, человеку просто не верили, считали, что он, подлец, чернит строй и «поет» с вражеских голосов.
Остались засекреченными официальные данные о событиях в Новочеркасске и поныне. Так и неизвестно, кто отдавал приказы, кто стрелял по демонстрантам, сколько человек погибло. Зато внешние приличия были соблюдены. Со временем и пострадавшие оказались реабилитированы, и памятники появились, возник даже музей.
Что касается современников событий, то, кроме «кнута» от любимой Отчизны им досталось немного и «пряников». В городе улучшилась ситуация с продовольствием, значительно увеличилось строительство жилья. Так как после расстрела главная площадь Новочеркасска вся была залита кровью, а отмыть бурые пятна, засохшие на солнце, не удалось, властям пришлось заасфальтировать площадь заново. Так что, убитые и раненые демонстранты отдали свои жизни и пролили свою кровь не зря. Новый асфальт стоит того.
Еще от своих щедрот Родина устроила вечером после расстрела на площади танцы для молодежи. Надо же было как–то поднять подрастающему поколению дух и веру в светлое будущее.
По материалам «Новочеркасск. net» (www.novocherkassk.net), «Радио «Наследие»» (www.radio-nasledie.ru), «Википедия» (ru.wikipedia.org) для газеты «Я»
История 8Риббентроп: талант попадать в историю
История навечно связала имена министров иностранных дел Иоахима фон Риббентропа и Вячеслава Молотова, подписавших Договор о ненападении между СССР и Третьим Рейхом. Но жизнь и деятельность Риббентропа не ограничилась только этим документом
Любимец Фортуны
Современники отзывались об Иоахиме Реббентропе, как человеке пустом, высокомерном и тщеславном. Геббельс в своем дневнике писал: «Риббентроп — абсолютный ноль… На деньгах он женился, дворянский титул купил, свой пост получил обманом».
Что ж, вероятно, так и было. Современникам, им, конечно, виднее. Но справедливости ради надо отметить: апломб Риббентропа был вполне заслужен. Потому держать себя в рамках министру иностранных дел Третьего рейха было крайне сложно. Умный, красивый, импозантный, богатый, успешный — у кого голова не закружится от собственного величия? А еще талант! Причем особого пошиба! Судьба словно специально приводила Риббентропа в нужное время в нужное место, знакомила с нужными людьми, складывала обстоятельства таким образом, чтобы этот человек попал–таки в анналы истории.
Он даже родился в особый день — 30 апреля 1893 г. Спустя 52 года в этот день уйдет из жизни кумир Иоахима Риббентропа — Адольф Гитлер.
Но это произойдет еще не скоро. Пока же суд да дело, богатенький офицерский сынок выучился уму–разуму в провинциальном Везеле и отправился постигать жизненные университеты за границу. И там уж «оттянулся по полной»: менял страны и профессии, «пахал» до седьмого пота, вращался в высшем свете и даже заслужил славу немецкого шпиона.
Среди прочих занятий в послужном списке Иоахима оказалась и должность коммерческого представителя фирмы, торговавшей рейнским вином в Новом Свете. Казалось бы чепуха? Ан, нет. Связанная с постоянными разъездами по США, Канаде и Великобритании, должность позволила 20-летнему менеджеру получить широкий кругозор, отшлифовать манеры и иностранные языки. Все это вскоре пригодится на дипломатическом поприще. Не пропадет втуне и профессиональная специализация. Знание вин сослужит Риббентропу добрую службу в создании собственного капитала.
Джекпот в ассортименте
Но сначала была война. И очередная порция везения. В окопах или штабах первой мировой Иоахим Риббентроп познакомился с Францем фон Папеном. Эта дружба длилась много лет и закончилась на скамье подсудимых Нюрнбергского трибунала. Там фронтовых приятелей судили, как военных преступников. Правда, Папена оправдали. Не в пример, Иоахима, которого приговорили к повешению.
Но у всего своя цена. Именно с подачи фон Папена — шпиона, политика, принявшего самое активное участие в установлении в Германии нацистской диктатуры, вице–канцлера гитлеровского правительства — карьера Риббентропа получила столь мощное развитие. Хотя и закончилась столь печально.
Сыграли свою роль в возвышении и деньги. Большие деньги, которые буквально свалились на голову бравого симпатяги–лейтенанта Риббентропа, после того, как он сходил под венец с дочкой крупнейшего в Германии торговца немецким шампанским Отто Хенкеля. Благодаря этому браку на белый свет появилось пятеро детей и одно очень приличное состояние, в которое Иоахиму собственными стараниями превратил полученное за супругой приданое.
Для полного счастья, то есть восхождения на вершину социальной лестницы, не хватало одного — дворянского титула. Но эту мелочь баловница Фортуна принесла своему любимцу на блюдечке с голубой каемочкой. Одна из теток Риббентропа, будучи особой очень голубых кровей, за пожизненное содержание усыновила племянника и тот, добавив к фамилии приставку «фон», уверенной поступью двинулся осваивать аристократические гостиные Германии.
Вскоре роскошный берлинский особняк Риббентропа стал модным местом. Его посещали промышленники, журналисты, деятели культуры, политики. Среди прочих и Гитлер.