место — в полуверсте от дороги — что при ранении очень осложняло транспортировку (как известно, извозчику пришлось везти раненного Пушкина по глубокому снегу, и до дороги Пушкин трясся на сугробах, истекая кровью).
Также Данзас согласился с выбором оружия и в итоге в руках Пушкина оказался пистолет такого же калибра, как у Дантеса. А ведь прояви Данзас инициативу, и в руках у Пушкина могло бы оказаться оружие большего разрушительного действия, которое бы пробило кольчугу.
Но Данзас подчинился навязанным ему условиям и смерть поэта стала делом лишь времени.
Что касается повода, то привержены данной версии полагают, что так или поэт знал что–то «лишнее». 21‑го ноября в своем письме Геккерну он обещал дипломату «…обесчестить в глазах дворов вашего и нашего»!
Поэтому Пушкина следовало остановить.
Версия № 3
Есть предположение, что по чьему–то злому умыслу похороны Пушкина должны были превратиться в массовое народное возмущение против иностранцев, особенно против французов, поскольку убийцей Пушкина был француз.
Однако полиция узнала о провокации и сумела ее предотвратить.
Интересно, но все крупные европейские газеты поместили сообщения о гибели Пушкина. Между тем, Европа Александра Сергеевича, как поэта не знала. Впрочем, в этих донесениях речь шла не об утрате, которую понесла российская литература, а о «семейной трагедии» «главы русской национальной партии». Особое место занимают сообщения о волнениях «людей третьего класса», описывается их ненависть к иностранцам, занимающим высокие посты в российском правительстве.
Странными были и донесения послов. Дипломаты подробно писали о толпе, дежурившей всю ночь у дома поэта, об охраняемом полицией голландском посольстве, о гвардейских караулах на улицах в день отпевания Пушкина. Тон сообщений одиозен. Россия упорно противопоставляется Европе, а дуэль «подается» как «политическая акция».
Но еще более удивительно то, что исследователи, желающие получить материалы о дуэли Пушкина, уже более ста лет систематически получают отказы от министерства иностранных дел Нидерландов, Франции и Англии. А значт, какая–то темная история все же имеет место.
По материалам «Дуэль» (www.duel.ru), «Романтическая коллекция» (www.vladim.h1.ru), «Я. ру» (www.clubs.ya.ru), «Перспектива» (www.perspekt.org.ua), «Мой сайт» (www.musing.do.am), Zatysi.net для газеты «Я»
История 17Этюд в Богровом тоне
10 февраля (29.1 по старому стилю) — день рождения Дмитрия Богрова — двойного агента, террориста смертельно ранившего премьера Российской империи Петра Столыпина
Канва событий
1 сентября 1911 г. в киевской опере шла «Сказка о царе Салтане». Николай II, прибывший на открытие памятника своему деду, императору Александру II, сидел в ложе. Премьер Столыпин — в первом ряду партера. После второго акта в антракте к Столыпину, стоявшему спиной к сцене, подошел молодой мужчина и с расстояния двух–трех шагов дважды выстрелил. Пока длилось общее оцепенение, террорист попытался выйти из зала, но у самых дверей был схвачен и избит.
Жандармский подполковник А. А. Иванов, выхватив террориста из толпы, перекинул его через барьер. Тот час к задержанному подбежал подполковник Кулябко — руководитель киевского охранного отделения. Взглянув в залитое кровью лицо, узнав своего платного осведомителя, полицейский прохрипел: «Это Богров».
Между тем, раненого премьера отправили в клинику. Царь однажды побывал там, но к Столыпину не пошел.
5 сентября премьер Российской империи Петр Столыпин умер.
12 сентября по приговору суда Дмитрий Богрова был повешен.
Странности следствия
Современников крайне удивило молниеносное следствие, продолжавшееся всего шесть часов, а также суд при закрытых дверях и быстрая казнь преступника. Обычно Российская Фемида действовала степенно и была не всегда сурова. К примеру, Каляева — убийцу великого князя Сергея Александровича, казнили через три месяца после вынесения приговора. Созонов — убийца министра внутренних дел В. К. Плеве — вообще получил «лишь» каторжные работы.
Случай с Богровым явно не вписывался в систему. Потому, дабы успокоить общественное мнение, Николай II назначил расследование действий должностных лиц, отвечавших за охрану сановников на киевских торжествах.
Тут же все вернулось на круги своя. Расследование повелось медленно и обстоятельно. В конце концов, было решено предать суду: министра внутренних дел, командира корпуса жандармов, генерал–лейтенанта Курлова, осуществлявшего общее руководство охраной царя и его помощников — сравнительно молодого статского советника Веригина и одного из самых опытных жандармов с большим опытом раскрытия политических преступлений полковника Спиридовича. Также в список «пострадавших» попал и подполковник Кулябко.
Но отбывать наказание довелось лишь последнему. В январе 1913 г. Николай II распорядился прекратить дело в отношении трех обвиняемых. Подполковник Кулябко был осужден на 16‑ть месяцев тюремного заключения, из которых по высочайшему повелению отсидел лишь 4-ре.
Скандальное завершение расследования еще более усилило подозрения о причастности высших сфер к убийству премьер–министра. Столыпиным в верхах были недовольны. Многие знали, что Николай II питал глубокую неприязнь к властному чиновнику. Но стали ли проблемы в отношениях поводом придать отставке столь радикальный и необратимый процесс, сказать было сложно.
По другой версии виноват в случившемся был Распутин. Третья трепала имена руководителей политической полиции. И была далеко не безосновательна. Охранники вполне могли использовать планы Богрова в своих целях и его руками решить свои вопросы. Какие именно? К примеру, ослабить/уничтожить недавно возникший контроль государства над их никому не подчиненной конторой. Также поводом могли быть конъектурные рокировки. Проще говоря, выполняя чей–то заказ, охранники освободили кресло премьера.
Само собой не следовало сбрасывать со счетов и более мирные варианты развития событий: традиционное российское разгильдяйство и доверчивость охранки к своему агенту.
К славе охранного отделения
Доверчивая охранка? Интересное словосочетание.
В царской политической полиции в начале 20‑го века работали супер–профи, сумевшие за несколько десятилетий взять под контроль ситуацию в стране и фактически контролирующие революционное движение и даже манипулирующие им. Главным оружием жандармерии была тотальная провокация. По мнению историков к началу Первой мировой войны деятельность РСДРП и других социал–демократических организаций Латвийского края и Королевства Польского «освещали» более двух тысяч секретных сотрудников «охраны» и жандармских управлений.
Знаменитым агентом охранки был поп Гапон — организатор «Кровавого воскресенья» 9 (22) января 1905 г., закончившегося расстрелом рабочих и положившего начало Первой русской революции 1905–1907 г. Провокатором являлся Азеф — член ЦК партии социал–революционеров, глава Боевой организации, под руководством, которого эсеровские террористы совершили свои самые громкие дела.
С государственных трибун вообще звучали страшные цифры: количество провокаторов, внедренных в различные партии, оценивалось от 30 до 50 % от состава этих партий.
Но ни супер–агенты, ни массовая «провокаторизация» освободительного движения, не могла предохранить охранку от редких, но громких «проколов». Завербованные агенты далеко не всегда были послушными марионетками спецслужб. Так социал–революционер Александр Петров, став в 1909 г. тайным сотрудников охранки, уехал за границу и там признался товарищам в своем предательстве. Получив предложение реабилитировать себя террористическим актом, Петров вернулся в Петербург итам затеял тонкую игру. Поообещав раскрыть план грандиозного покушения, он пытался заманить на конспиративную квартиру директора Департамента полиции и товарища министра внутренних дел. Не добившись своего, Петров взорвал начальника Петербургской охранки полковника С. Карпова.
Были и другие случаи «бунтов на корабле». Но история с Богровым явно не относилась к их числу.
Герой иного времени
Все в ней было странно. И осталось таковым, невзирая на многолетние изыскания историков.
Удивляет, к примеру, очень удобная во всех отношениях биография террориста, позволяющая в зависимости от хода следствия, разыграть тот или иной сценарий.
Судите сами…
Дмитрий Богров был евреем. Но принял крещение.
Имея богатых родителей и хорошее образование, он практически не работал, проводя свободное время за игрой в карты и иными развлечениями. И при этом боролся за свободу народа.
Идейные воззрения будущего террориста всегда отличались радикализмом, но при этом были крайне не определенными ибо партийную принадлежность Богров менял не единожды.
Что касается личных качеств, то и тут мнения расходятся. Одни считали Богрова цельной натурой, настоящим борцом, революционером. Другие — скучным типом, похожим на лавочника.
Ну и главное: вступив в 1906 г. в киевскую группу анархистов–коммунистов, Богров через несколько месяцев сам добровольно предложил услуги Киевскому охранному отделению. Как платный агент (псевдоним Аленский) он сотрудничал с охранкой до 1910 года, получая в месяц до 150 рублей. Согласно имеющимся документам, работой Аленского жандармы были довольны. Согласно обнаруженным позднее документам, на счету Богрова было 102 арестованных по его доносам человека.
Но…справедливости ради, надо отметить, что автором отчетов был Кулябко, впоследствии оказавшийся под следствием и заинтересованный в том, чтобы представить Аленского заслужившим доверие агентом. Поэтому, не исключено, что сыскарь приукрасил «заслуги» своего осведомителя. Немаловажно и то, что большинство «жертв» Богрова были высланы на короткие сроки и только несколько приговорены к каторге.
Однако факт сотрудничества однозначно имел место.