вившись, поп от страха нарушить императорскую печать согласился остричь бороду».
Другие выходки графа были не лучше. У Толстого имелась обезьяна. Однажды он запер ее в каюте Крузенштерна, перед тем научив выливать чернила на бумаги. Представьте себе картину: уставший от забот Иван Федорович Крузенштерн открывает дверь в каюту, а там одуревший от тесноты орангутанг и месиво испорченной документации. Смех, да и только.
Насмеявшись всласть после очередной шутки — граф Толстой попытался поднять на корабле бунт — руководитель экспедиции высадил остроумного «мажора» вместе с его обезьяной на остров Ситка у берегов Аляски.
Калиф на час
Судя по рассказам Толстого, аборигенам он понравился куда больше, чем «зануде» Крузенштерну, поэтому вскоре граф сделался…королем туземного племени. Насколько правдива эта информация — неведомо. Но, если храбрость, ловкость, сила и необузданный нрав Федора Толстого долгие годы впечатляли видавший виды русский бомонд, то наивные дети снегов — аулеты вряд ли смогли бы устоять перед очарованием кулаков и темпераментом петербургского завзятого дуэлянта.
Более достоверными свидетельствами того времени были многочисленные татуировки, которые практически полностью укрывали тело графа. И которые он впоследствии охотно демонстрировал на светских раутах. Дамам Толстой показывался до пояса. Мужчинам — во всей красе, полностью. Кстати, тогда тату с дворянской среде было редчайшей экзотикой.
Война — кому беда, кому — мать родна
Кроме татуировок из тура «по морям, по долам» Толстой привез массу рассказов о том, как он на торговом судне добирался до Петропавловска, а затем на телегах, санях, а отчасти пешком ехал и шел в Петербург. Красноречие графа и колорит опусов получили достойную оценку общества. Федор Толстой обрел в свете почти легендарную известность. Тогда и появилось прикрепившееся на всю жизнь прозвище «Американец».
Однако блистать в столичных гостиных Федору удалось далеко не сразу. После путешествия Родина встретила непутевого сына неприветливо. Прямо у городской заставы Толстой был арестован и отправлен в гауптвахту. Кроме того, специальным указом царя графу был запрещён въезд в столицу.
Лишь через три года Толстой вырвался из опалы в дальнем гарнизоне и вернулся на круги своя.
Заканчивался, между тем, 1808 год и Россия на всех парах приближалась к войне с Наполеоном. Смелые бравые молодые рубаки требовались во многих военных кампаниях. Но в дебоширах русская армия решительно не нуждалась! А Федор Толстой, едва положение его упрочилось, снова вернулся к своим дурным привычкам. Одна дуэль сменялась другой, множа список убитых и раненых противников.
Дело дошло до того, что Родине снова пришлось сказать свое веское слово. После очередного особо громкого скандала — от руки Толстого погиб сын весьма знатных родителей — сиятельного своевольца уволили из армии и по некоторым сведениям даже лишили свободы.
Правда, не на долгий срок. Спустя год, в 1812 году началась отечественная война с французами, и тут уж Федор Толстой — Американец отыгрался по полной и показал себя, пройдя путь от ополченца до орденоносца–полковника.
Однако новые заслуги не превысили старых грехов и, зная неуправляемый нрав Толстого, его увольнение оставили в силе.
Федору Ивановичу пришлось окончательно и бесповоротно проститься с воинской карьерой и стать штатским
Облико морале
Возможно, армейский порядок — единственное, что сдерживало этого человека. Оставив службу и мысли о ней, Толстой — Американец далее жил исключительно в собственное удовольствие, деля время свое между друзьями и дуэлями, картами и кутежами, не забывая о прочих атрибутах тяжкой доли молодого состоятельного русского шалопая.
Само собой в каждом увлечении Толстой доходил до крайности. А затем следовал далее.
Так за карточным столом мухлевал он нещадно, причем нисколько того не смущаясь, напротив, эпатируя знакомых фразами вроде: «Только дураки играют на счастье, а ошибки фортуны надо исправлять».
Пренебрежение общественным мнением для Толстого было даже не бровадой, а нормой. Получив в комедии А. Грибоедова «Горе от ума» характеристику: «ночной разбойник, дуэлист» Толстой ничуть не обиделся и лишь предложил исправить «крепко на руку нечист» на «…в карты на руку нечист», дабы почтенная публика не решила, что он «тырит» стола чужие табакерки.
Как и для большинства картежников Американца мало волновали деньги. Свои баснословные выигрыши он, как правило, тут же спускал до копейки, проматывал, одалживал друзьям. Ф. Булгарин писал: «…Известен случай, когда графу Гагарину на поездку в Париж он одолжил тысячу рублей, а взамен сначала попросил привезти ему канделябры, но потом передумал и заказал только шампанского и бордоского».
Кроме карт истинной страстью этого человека были дуэли. О количестве сейчас судить невозможно. Но число их изрядно, а исход в большинстве случаев трагичен для противников Толстого. Он был знатный фехтовальщик, меткий стрелок, хладнокровный боец, бесстрашный до безрассудства. И безжалостный. В особом реестре граф поминал одиннадцать убитых им человек. Двенадцатым номером мог оказаться Пушкин, которого Толстой всячески провоцировал к поединку. Это была его обычная манера. Но обошлось и общим друзьям удалось примирить противников. А впоследствии, Пушкин и Толстой даже стали приятелями. Известно, что именно Толстой ввел поэта в семью Гончаровых.
Кстати, в полицейском списке московских картёжных игроков за 1829 год граф стоял под номером первым: «1. Граф Фёдор Толстой — тонкий игрок и планист…». Пушкину в том же реестре из 93 позиций принадлежал тридцать шестой номер и определение «известный банкомет».
Следующая цитата, как нельзя лучше характеризует «облико морале» нашего героя: «…Рассказывают, что однажды вечером кто–то из его друзей просил его быть секундантом на дуэли, назначенной на следующий день в одиннадцать часов утра. В нужный час друг явился к Толстому и застал его спящим.
— Вставай, одевайся, мы опаздываем!
— Зачем, куда ты собрался?
— Ты забыл, что ты мой секундант?
— Ты стреляешься? С кем? Ах, с этим! Не беспокойся, я с ним уже покончил. И в самом деле, накануне ночью Фёдор встретил этого человека, придрался к нему, вызвал на дуэль и убил, затем вернулся домой и преспокойно лёг спать…».
Лямур–тужур
Большой оригинал граф Толстой даже женился особенным образом. Много лет его любовницей была красавица–певица Авдотья Тугаева, которую граф увел из цыганского табора. Но однажды Толстой крупно проигрался в карты, платить было нечем, дело принимало серьезный оборот. Графа ждало бесчестье — его имя должны были вот–вот написать на «чёрной доске» в Аглицком клубе. Однако Авдотья, узнав о беде, дала Толстому необходимую сумму.
— Откуда у тебя? — спросил пораженный граф.
— А от твоих же щедрот, батюшка, уж как меня одаривал, я и сберегла малость, — ответила женщина.
Пораженный до глубины души благородством Авдотьи, Толстой немедленно отвел свою цыганку под венец.
Однако жили молодые долго и не счастливо. Авдотья Тугаева родила графу двенадцать детей. Одиннадцать из них умерли в отрочестве. Особенно остро Федор Толстой переживал смерть семнадцатилетней Сарры — старшей дочери. Девушка, как утверждали современники, была не вполне душевно здорова, но необычайно талантлива в музыке, сочинительстве и живописи.
Перенесенные страдания, ну и, само собой, возраст заставили графа перемениться. Уже в годах он остепенился и обратился к Богу. Дожил Федор Толстой до седин и спокойно скончался на 65‑м году жизни 5 ноября 1846 г.
Священник, принявший его исповедь, говорил, что мало в ком встречал столь искреннее раскаяние и веру в милосердие Божие.
Что ж, для человека, суть которого осталась «в мире нравственном загадкой», как сказал Вяземский, исход отличный.
Эпилог
«Привычки рождают характер, характер рождает судьбу», — гласит японская поговорка. Вряд ли Федор Толстой слышал это изречение. Но справедливость его он познал на собственной жизни. Эксцентричные привычки определили его судьбу. Толстой имел «…особый характер, выходивший из обыкновенных светских форм, и во всем любил одни крайности. Все, что делали другие, он делал вдесятеро сильнее». Толстой жил «вдесятеро сильнее» прочих, но и пострадал соответственно: он хоронил своих детей и считал их смерть Божьей карой за смерть одиннадцати человек, убитых на дуэлях.
«Он аккуратно записывал имена убитых в свой синодик. У него было 12 человек детей, которые все умерли в младенчестве, кроме двух дочерей. По мере того, как умирали дети, он вычеркивал из своего синодика по одному имени из убитых им людей и ставил сбоку слово «квит». Когда же у него умер одиннадцатый ребенок, прелестная умная девочка, он вычеркнул последнее имя убитого им и сказал: «Ну, слава Богу, хоть мой курчавый цыганёночек будет жив».
Действительно, единственному выжившему ребенку графа — дочери Прасковье, в замужестве Перфильевой, судилась долгая жизнь. А вот жене — красавице–цыганке выпала страшная смерть. Авдотью Тугаеву зарезал собственный пьяный повар.
Но граф Федор Иванович Толстой об этом уже не узнал. А то бы наверняка задумался, что с его реестр вкралась какая–то ошибка. И где–то как–то он не досчитался, пропустил двенадцатого убитого им противника. За жизнь которого его жене пришлось отдать свою…
По материалам «Википедия» (www.ru.wikipedia.org/), «Обзор казино» (www.1casino.ru), «Спроси Алену» (www.tonnel.ru) для газеты «Я»
История 30Роковой день Людовика XVI
В детстве астролог предупредил Людовика XVI, что 21 число каждого месяца — несчастливый день для короля. С тех пор французский монарх никогда не планировал ничего важного на 21 числа. Однако, от судьбы не уйдешь. 21 июня 1791 года король и королева были арестованы. 21 сентября того же года Франция стала республикой. А 21 января 1793 году состоялась казнь короля.