Древние айлейды признавали не те четыре элемента, что знает современная натуральная философия — землю, воду, воздух и огонь, а четыре элемента религии высоких эльфов — землю, воду, воздух и свет. Они полагали огонь слабой и искаженной формой света, который айлейдские философы отождествляли с первичными магическими принципами. Именно поэтому их древние подземные храмы всегда были освещены лампами, шарами, магическими бассейнами и фонтанами.
Смотря на эти древние, потускневшие, но все еще действующие водоемы, я предался размышлениям о давно умерших айлейдских архитекторах. Глядя на гладкую, как стекло, поверхность бассейнов, я мог видеть глубоко внизу медленную пульсацию то затухающих, то разгорающихся велкиндских камней.
Исследователей этих руин подстерегают хитроумные смертельно опасные механизмы, разработанные айлейдами, чтобы препятствовать тем, кто осмелится вторгнуться в их подземные убежища. Какая ирония! Через столько лет эти устройства все еще стоят начеку, готовые уничтожить тех, кто хочет всего лишь полюбоваться работой айлейдов. Ведь совершенно ясно… что эти устройства были созданы напрасно. Они не защитили айлейдов от их истинных врагов, которыми оказались не рабы, что восстали и сбросили жестоких хозяев, и не дикари, что узнали секреты магического и военного мастерства айлейдов. Нет, их главным врагом была высокомерная гордость за их достижения, их чопорная уверенность в том, что их империя вечна. Именно это обрекло их на поражение и забвение.
Сладкая жизнь (Запудренная-Сахаром)
Раз за разом чешу я свой мех, доводя его до зеркального блеска. Мои губы подкрашены алым цветом — как и когти. Кровавым цветом — как киноварь. Ярким, как свежая рана. А глаза мои подведены чёрной краской.
Столько криков, когда выхожу из дома каждым вечером! Их так много, таких страстных. Они вожделеют испробовать моих сахарных сластей, тщатся первыми снять пенку с моих сливок. Но я просто иду вперёд, балансируя подносом на голове и почти не глядя по сторонам.
Только ему одному дозволено коснуться моего угощения, слизнуть сладость сливок из моих рук. Только ему и никому другому.
И потому пересекаю я площадь по дороге к храму и возлагаю дары Алкошу. Мой сахар, мои пирожные, мои сладкие сливки. Каждый дар подготовлен с любовью, каждый займёт место на его алтаре.
Может быть, Первый Кот примет мои скромные подношения и наполнит меня упоением первого любовного поцелуя.
Слёзы Анурраме
Существовал когда-то сверкающий город Эроки, а правила им лучезарная принцесса Анурраме. Вся айлейдская знать завидовала её красоте, изяществу и непревзойдённой мудрости.
Когда настало время, она вышла замуж за принца из далёкого, но большого города. Это должен был быть союз, скрепляющий Тамриэль. Принц был известен воинской доблестью и непоколебимой честью, и он горячо полюбил свою новую невесту Анурраме.
Какое-то время они жили счастливо — или по крайней мере так казалось. Но с годами муж Анурраме всё реже и реже бывал дома, а чувство долга оказалось плохой заменой страсти.
Так и случилось, что Анурраме взяла себе любовника, молодого воина, героя Эроки. Сильный, источающий юношескую энергию и радость, он подарил Анурраме то, что не способен был ей дать старый, вечно отсутствующий принц — трепетную страсть и нежную дружбу.
Поначалу Анурраме тщательно скрывала свой роман, иначе муж её был бы опозорен, но, увлечённая капризным ветром любовного пыла, она становилась всё более и более беспечной, и вскоре тайна их отношений была раскрыта.
Отвергнутый и разъярённый муж прибыл со всей своей армией под Эроки и осадил город. Принцесса поклялась храбро встретить его и призвала любовника собрать войска для защиты города, что он и пообещал сделать.
Но когда наступило время сражения, войска сердечного друга оказались на стороне её мужа — вечная любовь не устояла против звонких монет.
В отчаянии и бешенстве от такого предательства принцесса, чтобы защитить город и уничтожить врагов, призвала на помощь даэдра. Откликнулась Мефала. Она приказала Анурраме собрать все свои слёзы в чашу, а затем наделила их силой ненависти принцессы к вероломному любовнику, ненависти, развившейся из могучего ростка любви.
Получившие эту силу слёзы затвердели, превратившись в артефакт, в Слезу Анурраме. Когда пришёл час битвы, принцесса отнесла артефакт в самую высокую башню города. Армии уже бушевали под стенами города, и она высвободила мощь Слезы, уничтожив обе армии и город вспышкой из глаз.
Всё, что осталось от Эроки и от самой Анурраме, — это полуразрушенная крипта. Однако на протяжении многих поколений тянутся слухи, что Слеза не уничтожена, что она поджидает своего часа, притаившись посреди каменных обломков.
Слова Ветра
[Это том поэзии, собранной от мудрых женщин Эшленда. "Дай мне стать пылью" записано в племени Ахеммуза в Грейзлендсе.]
Дай мне стать пылью
В твоей холодной Глуши,
И пусть язык произнесет
Последний гимн твоим ветрам.
Я молюсь о пастухе,
Что свистит своим играющим гуарам.
Я молюсь об охотнике,
Что нападает на белых ходоков.
Я молюсь о мудрой,
Что ищет под холмом,
И о жене, что желает еще хоть раз
Коснуться руки мертвого сына.
Я не буду молиться о том, что потеряла,
Когда сердце рванется ввысь
От этой земли, как семя,
И расцветет вновь под завтрашним солнцем.
Слова и философия (Леди Бенок)
Леди Аллена Бенок, бывшая глава Гильдии бойцов Валенвуда и начальник личной стражи императора в Имперском городе, возглавляла кампанию по переобучению солдат Тамриэля обращению с мечом. Я встречался с ней трижды при разных обстоятельствах, но с одной целью — написать эту книгу. Первый раз я был в ее покоях во дворце, на балконе, выходящем в сад.
На встречу, которой я добивался полгода, я пришел слишком рано, но она даже слегка попрекнула, что я не пришел еще раньше.
"У меня было время подготовить ответы", — сказала она, а ее яркие зеленые глаза улыбались, когда она произносила эти слова.
Леди Бенок — босмер, или лесной эльф, и, как ее предки, очень рано научилась обращаться с луком. Она преуспела в стрельбе, и к четырнадцати годам ее взяли в охотничью партию племени в качестве джекспера — стрелка на дальние расстояния. В черный 396-й год, когда племя Парик начало свое кровавое шествие по юго-восточному Валенвуду при поддержке войск острова Саммерсет, леди Бенок приняла участие в боях, защищая родные земли.
"Я первый раз убила человека, когда мне было шестнадцать, — рассказывала она. — Я не очень хорошо помню — он или она были всего лишь размытым пятном на горизонте, в которое я целилась. Для меня это было примерно то же самое, что убивать зверей. Я, наверное, отправила в мир иной около сотни человек в тот год, за лето и осень. Тогда я не чувствовала себя убийцей, а зимой узнала, каково смотреть человеку в глаза, пуская ему кровь.
Это был разведчик из племени Парик, он застал меня врасплох, когда я стояла на часах в лагере. Мы застали друг друга врасплох, если точнее. У меня за спиной был лук, я запаниковала, пытаясь вытащить стрелу, когда он был от меня на расстоянии полуярда. Я просто не знала, что еще можно сделать. Разумеется, он ударил первым, ведь у него был меч, и я упала.
Всегда помнишь просчеты своей первой жертвы. Его ошибкой была самонадеянность. Показалась кровь, я упала, и он решил, что я мертва. Я набросилась на него в тот момент, когда он отвернулся и посмотрел на мирно спящий лагерь моего племени. Он расслабился, а я отняла у него меч.
Не знаю, сколько раз я его ударила. К тому времени, когда я остановилась, на смену мне пришел второй часовой. Руки у меня были черно-синими от напряжения, а на разведчике не осталось живого места. Я покромсала его на куски, в прямом смысле слова. Понимаешь, у меня не было ни малейшего представления ни о том, как сражаться в ближнем бою, ни о том, сколько нужно ударов, чтобы убить человека".
Леди Бенок решила восполнить этот пробел в своем образовании и начала изучать приемы ближнего боя.
"В Валенвуде невозможно обучиться обращению с мечом, — говорила она. — Это не значит, что босмеры не умеют пользоваться клинками, но мы в большинстве своем самоучки. Мне было очень больно, когда наше племя осталось без своих земель и вынуждено было уйти на север, но в этом был один плюс: это дало мне возможность повстречаться с редгардами".
Леди Бенок преуспела во владении всеми видами оружия под руководством Вардая А'Кора. Она стала вольнонаемным искателем приключений, странствовала по пустынным районам южного Хаммерфелла и северного Валенвуда, защищала караваны и едущих по делам сановников от различных опасностей, которые могли встретиться им по дороге.
К несчастью, прежде чем мы смогли продолжить разговор, леди Бенок срочно вызвали к императору. Такое часто случается с имперскими стражами, особенно в наши тревожные времена, и думаю, сейчас это происходит гораздо чаще, чем в прошлом. Когда я попытался связаться с ней и назначить время для следующего разговора, ее слуги сказали мне, что хозяйка находится в Скайриме. Прошел еще месяц, и, зайдя к ней, я узнал, что она в Хай Роке.
К чести леди Бенок надо заметить, что она буквально выловила меня, чтобы дать мне очередное интервью. Это произошло в месяц Заката солнца в том же году. Я был в городской таверне под названием "Кровь и петух", когда почувствовал ее руку у себя на плече. Она села за грубо сколоченный стол и продолжила свой рассказ, будто мы и не расставались.
Возвратившись к описанию жизни искателя приключений, она поведала о том, как почувствовала, что действительно умеет обращаться с мечом.
"В то время у меня была зачарованная катана, достаточно хорошая, из даэдрического металла. Этот клинок не был акавирским, даже не был похожим на него — у меня никогда не было таких денег. Однако тот меч замечательно подходил для моей основной задачи — нанести как можно больше повреждений, затратив при этом как можно меньше усилий. А'кор научил меня фехтовать, но в критических ситуациях я всегда сбивалась на старый добрый способ — "лупи как можно сильнее".