абов оставалась с ними на всю жизнь.
Когда Брин купил своего первого раба-босмера, он приказал своему кастеляну пороть его не дольше часа. Существо, которое Брин назвал Добом, казалось куда более слабым, чем остальные его рабы — аргониане, каджиты и орки. Доб вряд ли мог работать в шахтах или на полях, но, казалось, был достаточно презентабелен для работы по дому.
Доб выполнял свою работу спокойно и вполне сносно. Брину порой приходилось наставлять его на путь истинный, лишая еды, но это было самое суровое наказание. Когда гости появлялись у него на плантации, их очень впечатляло это экзотическое и элегантное добавление к домашней прислуге Брина.
— Эй ты, — сказала как-то Генета Илок, не особенно знатная, но все же благородная дама из Дома Индорил, когда Доб подал ей бокал вина. — Ты родился рабом?
— Нет, седура, — с поклоном ответил Доб. — Раньше я грабил на дороге таких же милых дам, как вы.
Компания разразилась громким смехом, но Келмерил Брин навел справки у торговца, продавшего ему Доба, и обнаружил, что раб не соврал. Босмер раньше был разбойником с большой дороги, хотя и не особо известным. Потом его поймали и в качестве наказания продали в рабство. Казалось очень необычным, что тихоня Доб, который всегда уважительно опускал глаза в присутствии хозяев, оказался преступником. Брин решил спросить об этом своего раба.
— Ты, наверное, пользовался каким-то оружием, когда грабил всех этих пилигримов и купцов, — Брин усмехнулся, увидев Доба со шваброй.
— Да, седура, — кротко ответил Доб. — Луком.
— Разумеется. Говорят, вы, босмеры, умело обращаетесь со стрелами, — Брин подумал еще мгновение и затем спросил: — Так ты хороший лучник?
Доб кивнул.
— Ты будешь обучать моего сына Водилика стрельбе из лука, — сказал хозяин после очередной паузы.
Водилику было двенадцать лет, и он был не в меру избалован своей матерью, последней женой Брина. Мальчик был совершенно не приспособлен к бою на мечах, он боялся порезаться. Это сильно уязвляло отцовскую гордость, но этот изъян, казалось, не препятствовал мальчику стрелять из лука. Брин приказал своему кастеляну достать хороший лук, несколько колчанов стрел и расставить мишени в диком поле рядом с плантацией. Через несколько дней начались уроки.
Первые несколько дней хозяин следил за Водиликом и Добом, чтобы убедиться, что его раб знает, как учить мальчика. Он был доволен, увидев, что сын изучает методы натяжения тетивы и различные позиции. Однако надо было заниматься и своими делами. У Брина оставалось время только на то, чтобы убедиться, что уроки продолжаются, но что именно там происходит, он не знал.
Прошел месяц, только тогда вновь всплыл вопрос об этих занятиях. Брин со своим кастеляном просматривали учетную книгу плантации и дошли до различных домашних расходов.
— Тебе также необходимо оценить, сколько мишеней нуждается в починке.
— Я уже сделал это, седура, — отвечал кастелян. — Они в полном порядке.
— Как это? — изумился Брин. — Я знаю, что мишени разваливаются после нескольких точных попаданий. После целого месяца занятий от них ничего не должно было остаться.
— В мишенях нет даже дырок, седура. Посмотрите сами.
Так вышло, что в это время как раз проходил урок. Брин пошел через поле и видел, как Доб направляет руку Водилика, а мальчик целится в небо. Стрела взлетела, описав дугу, пролетела над мишенью и упала на землю. Брин обнаружил мишени, как и сказал кастелян, в отличном состоянии. Ни одна стрела не попала в цель.
— Хозяин Водилик, вы должны дальше отводить правую руку, — говорил Доб, — и правильно отпускать тетиву, если хотите, чтобы стрела взлетела высоко.
— Высоко? — зарычал Брин. — А что насчет меткости? Разве что мой сын тайно обучается убивать птиц, а не нормально стрелять из лука.
Доб смиренно поклонился:
— Седура, сначала Хозяин Водилик должен научиться обращаться с луком, а потом только думать о точности. В Валенвуде мы долго учились, глядя на дуги, описываемые стрелами на разных уровнях и при разном ветре, и только потом пытались попасть по мишеням.
Брин побагровел от ярости:
— Я не идиот! Мне следовало знать, что не стоит доверять рабу обучение моего мальчика!
Хозяин схватил Доба и толкнул его к дому. Доб опустил голову и пошел покорной, шаркающей походкой, которой он научился за время службы. Водилик, по лицу которого текли слезы, попытался пойти за ним.
— Оставайся здесь и тренируйся! — прорычал его отец. — И пытайся попасть в цель, а не в небо! Ты не вернешься в дом, пока в центре этой проклятой мишени не будет хотя бы одной дырки!
Мальчик в слезах вернулся к своим упражнениям, а Брин потащил Доба на двор и велел принести кнут. Доб неожиданно рванулся в сторону и попытался забиться в щель между бочками, стоящими в центре двора.
— Прими свое наказание, раб! Мне не стоило щадить тебя, с того самого дня, как я тебя купил! — заорал Брин, снова и снова опуская кнут на спину Доба. — Я проучу тебя! Больше никаких уроков и никакой работы по дому!
С поля донесся голос Водилика:
— Я не могу! Отец, я не могу попасть!
— Хозяин Водилик! — закричал в ответ Доб так громко, как только мог, голос его срывался от боли. — Держите левую руку прямо и цельтесь немного восточнее. Ветер переменился!
— Прекрати лезть к моему сыну, — завопил Брин. — Ты будешь работать на рисовых полях, если раньше я не забью тебя до смерти! Как ты того заслуживаешь!
— Доб! — снова захныкал мальчик где-то вдалеке. — Я все равно не могу попасть!
— Хозяин Водилик! Сделайте четыре шага назад, цельтесь на восток и не бойтесь брать выше! — Доб отбежал от бочек и укрылся под повозкой у стены.
Брин кинулся за ним, осыпая его ударами.
Стрела мальчика плавно пролетела над мишенью и продолжила набирать высоту, достигнув пика на уровне дома, а потом пошла на снижение, описав удивительной красоты дугу. Брин почувствовал во рту привкус крови, и только потом понял, что в него попали. Он осторожно поднял руки и нащупал наконечник стрелы, торчащий из горла. Он посмотрел на Доба, скорчившегося под телегой, и ему показалось, что он заметил легкую улыбку на лице раба. В последнее мгновение перед смертью Брин увидел лицо другого Доба, грабителя с большой дороги.
— В яблочко, Хозяин Водилик! — провозгласил Доб.
Усердные поиски Арены (Эбидазнер Корнод)
На поиски таинственного и неуловимого места проведения состязаний лучших бойцов у меня ушло гораздо больше времени, чем хотелось бы. Впервые я услышал об этой тайной боевой площадке в Валенвуде, когда о Бири Прекрасном упоминали как о легендарном чемпионе Игр. Но, сколько бы я ни старался, я не мог найти ни место, о котором шли слухи, ни очевидца, присутствовавшего хотя бы на одном из боев. И это несмотря на то, что в постоялых дворах Валенвуда только и говорили, что о доблести Бири.
Спустя многие дни тщетных поисков слухи об Арене Валенвуда прекратились так же внезапно, как и начались. Огромная таинственная многоярусная арена каким-то образом попросту исчезла. Я счёл это лишь ещё одним доказательством того, что в этих историях вымысла больше, чем правды, однако всё равно никак не мог перестать думать об этом месте. Оно снилось мне каждую ночь и вспоминалось в самые неожиданные моменты.
В следующий раз слухи о загадочной тайной Арене дошли до меня, когда я направлялся в Виндхельм, на празднество короля-скальда — Конунлейкар. В сумраке закопчённых медовых залов буйные норды говорили о магических боевых площадках, на которых всякий раз приходилось сражаться в новых условиях. Одержать победу означало сразиться в следующем бою. Потерпеть поражение — умереть жесточайшей смертью. Для меня это звучало и пугающе, и захватывающе, а норды упивались этими рассказами, как вкуснейшим напитком.
Это место звалось Арена Скайрима, однако найти вход мне так и не удалось. Ещё я слышал о прославленных победах Хольгстада Ужасного. Все признавали, что он был нордом из нордов. Огромный, как тролль, и в два раза сильнее, Хольгстад, по слухам, на каждый бой выходил с секирой и кинжалом, на которых сверкали молнии. Говорили, что на его стороне сражаются три нордские девы, которые сводят на нет все усилия противника — к одобрению таинственного покровителя Арены.
Думаю, я уже был близок к тому, чтобы найти это тайное место… и вдруг слухи прекратились. Снова. Эта предположительно древняя арена из камня и металла исчезла так же быстро, как и появилась, забрав с собой Хольгстада с его девами-защитницами. Норды повеселились, поднимая чаши за своего славного чемпиона, а затем вернулись к более прозаичным делам королевства.
Я уже было отчаялся ещё раз приблизиться к Арене, но тут мне случилось путешествовать на одной из повозок Караванной Компании Драгонстара. Один из воинов, охраняющих караван, хвастался, что после поездки вернётся в Краглорн и выйдет на Арену Драгонстара. Он был уверен в своих силах и намеревался бросить вызов нынешнему чемпиону. Всё, что ему было нужно — это убедить троих сотоварищей присоединиться к нему, чтобы собрать нужную команду.
Вечером у костра этот охранник рассказал мне за кружечкой всё, что знал об Арене сам. Он объяснил, что несколько недель назад в холмах за Драгонстаром внезапно появились древние руины Арены. Желающие принять участие в тайных состязаниях прибывали со всего Краглорна и из-за его пределов. Они даже разбили временный лагерь неподалёку от входа. Мне стало ясно, что это та самая Арена, которую я так долго искал, что она каким-то образом меняет месторасположение всякий раз, как заканчиваются состязания. Иначе говоря, она была способна передвигаться по всему миру — камень за камнем.
И вот я внутри Арены и надеюсь попасть на само состязание. Мне необходимо увидеть, как меняются условия боя. Я должен определить, что это — выдающееся достижение древнего инженерного искусства или какая-то магия, из-за которой на каждом бою происходит невозможное. А ещё мне нужно узнать, кто же на самом деле этот загадочный покровитель Арены. У меня, конечно, есть подозрения, но я уверен, что истина окажется куда более ошеломляющей, чем я мог себе представить.