данных это просто будет развлечение. И в тоже время машина электрическим голосом посылает тебе хвалу, снова и снова, днём и ночью.
Хертуг повертел ручку и загоревшимися глазами посмотрел на искры.
— Это будет установлено в церкви завтра же. Но прежде на нём нужно изобразить священный герб… Из золота…
— И драгоценных камней… чем богаче, тем лучше. Люди не захотят платить, если этот ручной орган не будет выглядеть впечатляюще.
Язон радостно слушал треск искр. Они могли означать «НАН», но для любого космического корабля это был сигнал SOS. Любой космический корабль с приличным приёмником при входе в атмосферу планеты немедленно уловил бы посылаемые в широчайшем диапазоне искровые сигналы. Если бы у него был приёмник; он бы, может быть, уже услышал их вопросы, но дело не в этом. Через несколько мгновений он услышит рёв их посадочных двигателей и они приземлятся в Аппсале…
Ничего не случилось. Язон неохотно отказался от мечты о немедленном освобождении, так как первый сигнал «СОС» он послал двенадцать часов тому назад. Теперь, лучшее, что он мог сделать — это устроиться комфортабельно и ждать прилёта корабля.
Он не позволял себе думать о том, что возможно, ни один корабль не завернёт на эту захолустную планету при его жизни.
— Я обдумал твои просьбы, — сказал Хертуг, неохотно отодвигаясь от искрового передатчика. — Ты получишь личные помещения, возможно: одного-двух рабов, достаточно пищи, по святым дням — вино и пиво.
— И ничего крепче?
— Ты не можешь желать ничего крепкого: вина Перссонов с полей на склонах горы Мальвигло известны своей крепостью.
— Они станут ещё крепче и известнее, когда я их перегоню через перегонный куб. Я вижу множество мелких усовершенствований, которые нужно будет сделать, пока я здесь. Я даже собираюсь изобрести ватерклозет, пока не заработал ревматизм из-за дыр в ваших примитивных уборных. Многое нужно сделать, но прежде всего нужно сделать список усовершенствований, а на самом верху листа — станок для изготовления денег. Кое-какие из тех изобретений, которые я собираюсь осуществить для твоей славы, несколько дороговаты. Поэтому лучше запастись деньгами. Я надеюсь, у тебя нет никаких религиозных запретов против богатства?
— Нет, — с готовностью ответил Хертуг.
— На этом пока закончим. С разрешения твоего могущества, я пойду на свою новую квартиру и посплю, после чего подготовлю список проектов.
— Это меня устраивает. И не забудь эту штуку, которая делает деньги.
— В начале списка.
Хотя Язон был раскован и у него была священная мастерская, его сопровождало четверо телохранителей; они всё время были с ним рядом и сопровождали его всюду по пятам, когда бы и куда бы он не пошёл; дыша в затылок ему запахом креноджей.
— Ты знаешь, где моя новая квартира? — Спросил Язон у командира охранников, угрюмого грубияна по имени Бенит.
— Хм, — сказал Бенит и углубился в коридор крепости перссонов, вверх по извилистой каменной лестнице, которая вела на верхние этажи, затем вниз в тёмный зал к единственной двери, где стоял ещё один охранник. Бенит отпер дверь в тёмный зал тяжёлым ключом, сняв его с пояса.
— Вот, — сказал Бенит, ткнув пальцем с черным ногтем.
— Полно рабов, — сказал Язон, заглядывая внутрь и видя Михая и Айджейл, прикованных к стене. — От этих двоих будет мало пользы, если они используются в качестве украшений. Есть у тебя ключ?
С той же грацией Бенит вытащил из кармана меньший ключ и протянул его Язону, затем закрыл за собой дверь.
— Я знала: ты сделаешь так, что они не причинят тебе вреда, — сказала Айджейл, когда Язон снимал с неё тяжёлый ошейник. — Я только немного боялась.
Михай сохранял каменное молчание, пока Язон вместе с Айджейл не начали осмотр помещения.
— Вы забыли освободить меня от цепи.
— Я рад, что вы заметили это, — сказал Язон. — Значит не нужно обращать мне на это ваше внимание. Можете ли вы указать лучший способ избавления от беспокойства?
— Вы меня оскорбляете!
— Я говорю правду. Из-за вас я потерял постоянную работу у дзертаноджей и вновь стал рабом. Убежав, я захватил вас с собой, а вы отплатили за моё великодушие, позволив Снарби предать нас моему нынешнему нанимателю — и это место я занял без вашего указания.
— Я поступил так, как считал справедливым.
— Вы ошибались.
— Вы мстительный и мелочный человек, Язон динАльт!
— Вы совершенно правы. И поэтому останетесь прикованным к стене.
Язон взял Айджейл за руку и повёл продолжать осмотр помещения.
— По последней моде вход ведёт в главную комнату, обставленную грубо сколоченной мебелью; стены покрыты многочисленными разновидностями прекрасной плесени. Очень хорошее место для изготовления сыра, но для человека не пригодна. — Он открыл внутреннюю дверь. — Это мне нравится больше, выходит на юг, виден только канал, достаточно света. Окна, забранные лучшим разбитым рогом, пропускающим и свет и свежий воздух. Придётся вводить оконное стекло. А вот и наш очаг, где мы можем развести огонь.
— Креноджи! — Воскликнула Айджейл, подбежав торопливо к корзине, стоящей в стенной нише. Язон содрогнулся. Она принюхалась, перебирая корни. — Не слишком старые — десять, может быть пятнадцать дней… хороши для супа.
— Именно по нему томится мой старый живот, — без энтузиазма сказал Язон.
Михай взревел в соседней комнате. Язон разжёг огонь, а потом пошёл посмотреть, чего тот хочет.
— Это преступление! — Заявил Михай, гремя цепями.
— Я — преступник! — Язон повернулся к дверям.
— Подождите! Вы не можете меня так оставить. Мы ведь цивилизованные люди. Освободите меня и я дам слово, что не причиню больше никаких беспокойств.
— Это очень похвально с вашей стороны, Михай, старина, но всё дело в том, что моя прежняя доверчивая душа утратила всякое доверие к вам. Я приспособился к местному этосу и верю теперь лишь до тех пор, пока я вас вижу. Для вас и этого уж слишком много. Сейчас вы сможете найти другое место для своего рёва.
Язон отцепил цепь, соединяющую железный ошейник Михая со стеной и отвернулся.
— Вы забыли ошейник, — сказал Михай.
— Неужели? — Ответил Язон и его улыбка была скорее жёсткой, нежели юмористической. — Я не забыл, как вы предали меня Эдипону и не забыл про ошейник. Пока вы останетесь рабом, вы не сможете вновь предать меня. Поэтому вы останетесь рабом.
В голосе Михая прозвучала холодная ярость:
— Следовало этого ожидать от вас. Вы собака, а не цивилизованный человек. Я не дам вам слово и не буду ни в чём помогать вам: я стыжусь своей слабости и того, что предлагал вам. Вы зло, а моя жизнь посвящена борьбе со злом, поэтому я буду бороться с вами.
Язон поднял руку для удара, потом опустил её и засмеялся:
— Вы никогда не перестанете удивлять меня, Михай. Кажется невозможным, чтобы человек был настолько нечувствительным к логике, фактам, реальности и тому, что называется здравым смыслом. Я рад, что вы признали, что будете бороться со мной и это позволит мне лучше защищать свою спину. А чтобы вы не забыли свои слова, я буду обращаться с вами, как с рабом. Берите этот каменный кувшин, стучите в дверь и отправляйтесь за водой, как это делают рабы.
Он повернулся и вышел из комнаты, все ещё кипя гневом и постарался с энтузиазмом отнестись к еде, которую приготовила Айджейл.
С полным животом, Язон удобно расположился у камина, грея ноги. Айджейл сидела рядом с ним, неуклюже и медленно сшивая большой железной иглой шкуры, а из другой комнаты доносился гневный звон.
Было поздно, Язон устал, но он обещал Хертугу сделать список всевозможных чудес и хотел закончить его до сна.
Он удивлённо посмотрел на дверь, когда звякнули замки. Она со скрипом отворилась и появился Бенит в сопровождении одного из солдат, нёсшего факел.
— Идём, — сказал Бенит и указал на дверь.
— Куда и зачем? — Спросил Язон, неохотно вставая на ноги. Он отбросил шкуру, в которую кутался и прошёл к выходу мимо скорчившегося Михая. Охранника у двери не было, а в стороне, едва заметное в свете факела, виднелось какое-то тёмное пятно. Где же охранник?
Язон хотел повернуться, но дверь за ним захлопнулась, а острие меча Бенита проткнуло одежду и коснулось кожи в районе почек.
— Если пошевельнёшься или заговоришь, умрёшь, — прозвучал в его ушах голос Бенита.
Язон обдумал эти слова и решил не двигаться. Не то, чтобы эта угроза обеспокоила его, он был уверен, что сумеет обезоружить Бенита и добраться до второго солдата прежде, чем тот извлечёт меч. Нет, Язона заинтересовало; что же это происходит? У него возникло подозрение, что происходящее неизвестно Хертугу, и он решил выяснить, к чему всё это приведёт.
Он немедленно пожалел о принятом решении. Вонючий кляп был всунут ему в рот и завязан верёвками вокруг шеи. Руки его были связаны и одновременно острие лезвия было прижато к его боку. Сопротивление стало невозможным без серьёзного риска, поэтому он покорно последовал за похитителями по лестнице на плоскую крышу здания. Солдат погасил факел и они исчезли в темноте ночи.
Холодный мокрый снег осыпал их. Они скользили по черепице крыши.
Парапет был невидим в темноте. Язон споткнулся об него и едва не свалился с крыши. Его поддержал солдат. Работая быстро и молча, Бенит и солдат обвязали его верёвкой под мышками и спустили с крыши. Язон слал проклятия из-под кляпа: его спускали, ударяя о грубый внешний фасад здания и он очутился по колено в ледяной воде.
Эта сторона крепости перссонов обрывалась в канал и Язон висел над ним, погрузившись по пояс в воду. В темноте вырисовывались едва заметные очертания лодки. Грубые руки подхватили его и втащили в лодку, затем похитители тоже спустились и верёвку перерезали. Скрипнули уключины и они двинулись. Не было никакой тревоги.
Люди в лодке не обращали на Язона никакого внимания, они наступали на него, пока он не откатился в сторону. Ему почти ничего не было видно. Потом появились факелы и он увидел, что они проплывают через ворота, такие же, как и вход в крепость перссонов. Ему не доставила особого облегчения мысль, что он похищен соперничающим кланом. Когда лодка остановилась, его выбросили из неё и протащили по влажным каменным плитам, пока он не увидел перед собой высокий ржавый железный портал. Бенит исчез, очевидно, отправился за свежими тридцатью сребрениками, а новые охранники были молчаливы, как могилы.