— Он говорит, что там много солдат, — сказал переводчик. — Две руки, а может быть, и пять рук… Он говорит, что крепость хорошо защищена… у солдат разное оружие… но я не могу понять, что это за оружие.
— Пять рук солдат? — Темучин улыбнулся и посмотрел на воинов. — Я испуган.
Кочевники разразились хохотом, молотя друг друга по спинам. Язон хотя и не нашел в шутке ничего смешного, счел за благо присоединиться к остальным.
Когда смех стих, двое воинов подвели к Темучину раненого товарища.
— Что случилось? — спросил вождь.
— Нога… — хрипло сказал раненый.
— Дай взглянуть.
Воину помогли снять сапог, и когда обнажили ногу, стало ясно, что рана очень серьезная. Коленная чашечка была разбита, и из раны торчали осколки кости. По ноге текла струйка крови. Воин наверняка испытывал страшную боль, но терпел и даже не стонал.
Язон, понимавший, что необходима срочная операция по трансплантации кости, не мог представить, что можно сделать для кочевника в этом варварском мире. Ответ не заставил себя ждать.
— Ты не можешь ходить, не можешь ездить верхом, не можешь быть воином, — объявил Темучин.
— Я знаю, — кочевник выпрямился, оттолкнув товарищей. — Но я хочу умереть в бою. Я хочу, чтобы меня сожгли с моими большими пальцами. Без больших пальцев я не смогу держать меч и не смогу защищаться от подземных демонов.
— Ты прав, — Темучин вытащил меч. — Ты был хорошим воином и добрым товарищем — желаю тебе побед в подземных битвах. Я окажу тебе честь и сам отправлю на тот свет.
Схватка неожиданно оказалась не простой формальностью, а настоящим боевым поединком. Кочевник, несмотря на рану, сражался хорошо, отчаянно защищая свою жизнь. Но Темучин все время старался зайти со стороны сломанной ноги и, в конце концов, поразил воина прямо в сердце.
— Был еще раненый, — вспомнил вождь, вытирая клинок.
Вперед выступил воин с рукой на перевязи:
— Рука в порядке, даже кожа не порвана. Я могу сражаться, могу ехать верхом, но не могу стрелять из лука.
Темучин что-то прикинул в уме.
— Каждый человек на счету. Делай, что можешь, и ты вернешься в свой камач. Мы выступим, как только сожгут убитого. Жонглер, где ты?
Язон быстро подошел к Темучину, готовый выслушать приказ.
— Поедешь впереди меня… И постарайся не делать лишнего шума, — вождь поморщился, очевидно, вспомнив о неважных воинских качествах Язона. — Эта крепость с солдатами как раз то, что мы ищем. Горностаи спускались в низину и раньше, но только по 3–4 человека, потому что спускать много моропов — опасно. Обычно они нападали на мирных жителей, но случались и стычки с солдатами, и один раз они убили солдата и захватили у него порох. Я видел этот порох и пытался поджечь его, но он просто сгорел. Однако Горностаи клянутся, что порох взрывается, и я верю им. Мы захватим порох, а ты покажешь, как его взорвать.
— Только дай мне его. Я все тебе покажу.
Они долго плутали по темному лесу, пока пленник испуганно не признался, что потерял дорогу. Обозленный Темучин несколько раз сильно ударил его и нехотя отдал приказ отдыхать до утра. Снова зарядил дождь, и кочевники укрылись под деревьями.
Язон последовал их примеру, но, несмотря на усталость, заснуть не мог — у него не шло из головы побоище на ферме.
Несколько недель он жил среди кочевников, жил как кочевник и уже успел привыкнуть к этим людям. Они не отличались добродушием, были грубы и вспыльчивы, но Язон видел, что они честны, отважны и уважают свои неписаные законы.
Но теперь у него перед глазами все время стоял пронзенный мечом ребенок… Теперь выяснилось, что кочевники еще и хладнокровные, безжалостные убийцы. И хотя они проливали кровь в соответствии со своими представлениями о жизни, это ничего не меняло.
Но Язон напомнил сам себе, что он шпион, а не этнограф. Он выполняет задание. Он должен разрушить социальную структуру кочевников и добиться открытия шахт. Это необходимо сделать независимо от того, нравятся ему варвары или нет. Все его поступки должны быть подчинены одной цели, и ради нее надо терпеть и держаться.
Язон постарался устроиться поудобней и заснуть, но беспорядочные мысли никак не давали забыться.
«Ты, Темучин, в своем роде великий человек, — подумал он. — Но я уничтожу тебя!»
А дождь лил и лил…
На рассвете они выступили. Пленный, на котором лица не было от страха, долго отыскивал дорогу, а найдя, чуть не запрыгал от радости. Поскольку рот ему предусмотрительно заткнули кляпом, крестьянин знаками объяснил, в какую сторону надо ехать, и кочевники двинулись в указанном направлении.
Неожиданно впереди послышались голоса и треск ветвей. Отряд моментально остановился. Аханк приставил меч к горлу пленника, а остальные бесшумно расчехлили луки. Из-за поворота показались два человека. Пройдя несколько шагов, они замерли, увидев неподвижных всадников. Секунду спустя засвистели стрелы…
— Что это у них в руках? — спросил Темучин у Язона.
Тот спрыгнул с моропа и перевернул труп носком сапога. На убитом были легкие латы и шлем, у пояса висел меч, а в руке он все еще сжимал примитивный мушкет. Язон подобрал оружие.
— Я слышал, что эта штука называется «ружье». Оно убивает при помощи пороха. Когда вот этот рычажок ударяет вот по этому камешку, вылетают искры, которые поджигают порох. Порох взрывается и выталкивает вот из этой трубки кусочек железа, который убивает не хуже, чем стрела.
Подняв голову, Язон увидел с десяток направленных на него луков. Он осторожно положил ружье и снял с пояса убитого два небольших мешочка.
— Ну да, кусочки железа, а вот порох.
Он протянул один мешочек Темучину.
— Здесь его не очень-то много, — заметил тот.
— Для ружья много и не надо. Но там, откуда пришли эти люди, наверняка должен быть большой запас.
— Я тоже так думаю, — согласился вождь и махнул рукой.
Быстро отрубив мертвецам большие пальцы, кочевники отволокли трупы в сторону. Темучин взял оба мушкета.
Минут через десять они выехали на опушку леса. Здесь начинался большой луг, который пересекала широкая, спокойная река. На берегу реки стояло небольшое укрепление с высокой башней над входом.
— Пленный говорит, что это то самое место, — доложил переводчик.
— Спроси, сколько входов у этого здания.
— Он говорит, что не знает.
— Убейте его!
Блеснул меч, и труп оттащили в сторону.
— С этой стороны видны только дверь и узкие отверстия, наверное, для стрельбы. Мне это не нравится, — вслух размышлял Темучин. — Пошлите двух человек, пусть они обойдут вокруг здания. Жонглер, а что это за круглая штука на стене?
— Точно не знаю, но, скорее всего, это тоже ружье, только очень большое. Очевидно, оно стреляет большими кусками железа.
— Я тоже так думаю, — согласился вождь.
Тем временем, разведчики бесшумно исчезли в кустах. Если учесть, что кочевники ухитрялись прятаться на абсолютно голой равнине, то не удивительно, что в густом лесу они просто растворились. Воины с хищным нетерпением ожидали возвращения лазутчиков.
— Так я и думал, — удовлетворенно кивнул Темучин, когда ему доложили результаты разведки. — С той стороны — такая же дверь у самой воды. Ночью мы легко захватим эту крепость, но я не хочу ждать ночи. Сумеешь выстрелить из этого… ружья?
Последние слова были обращены к Язону, и тот нехотя кивнул головой. Заметив, что кочевники притащили трупы солдат, он начал понимать, куда клонит вождь. В армии Темучина сражались все, даже играющий на лютне эксперт по пороху. Возражать не имело смысла. Темучин во что бы то ни стало хотел открыть дверь, а Язон лучше всех подходил для этого дела.
Затерев пятна крови, он надел мундир и, подозвав переводчика, заставил его повторять фразу: «Открой быстрее» на местном языке, пока не выучил ее наизусть.
— Ты помнишь, что надо сделать? — спросил вождь.
— Все очень просто. Я иду к крепости, а вы ждете на опушке. Я прошу их открыть. Они… открывают. Я вхожу и держу дверь открытой до вашего появления.
— Мы будем очень скоро.
— Я в этом не сомневаюсь, но тем не менее буду чувствовать себя очень одиноко.
По-прежнему лил дождь, и Язон, насыпая порох на полку ружья, прикрыл его шлемом, а потом завернул мушкет в шкуру — он очень не хотел осечки.
— Эта штука выстрелит только один раз, — обратился он к Темучину. — А этот меч не внушает мне доверия. Могу я на время взять у тебя пиррянский нож?
Темучин кивнул и протянул ему оружие, Язон нацепил нож на пояс.
— Иди, жонглер, — приказал вождь.
Язон холодно улыбнулся в ответ и пошел.
Сначала пришлось пробираться через густой подлесок, и, не одолев и пятидесяти метров, он вымок по пояс. Правда, по сравнению с тем, что ждало его в крепости, это были всего лишь незначительные неудобства. Язон проклял порох, Темучина, свой длинный язык и, крепко выругавшись, зашагал дальше. Дождь усилился, и здание едва виднелось сквозь завесу воды; под ногами чавкала грязь и пенились лужи, а чужой шлем вонял потом.
Выйдя из-под прикрытия деревьев, он направился к реке и вскоре достиг берега. Вода в реке бурлила в водоворотах, смешиваясь с оползающей грязью. Пригнув голову, Язон побрел в сторону крепости, ежеминутно оступаясь на скользкой глине.
Минут через пять он добрался почти до самого укрепления, но дозорные на башне пока что его не замечали. Поглядывая на торчащую над стеной пушку, Язон направился к двери. В этот момент из башни выглянул часовой и что-то крикнул. Язон, не останавливаясь, помахал ему рукой. Солдат окликнул его вторично — Язон махнул рукой и хрипло прокричал: «Открой!», очень надеясь, что произносит это слово правильно. Явно не удовлетворенный таким ответом, часовой продолжал что-то кричать, но Язон уже достиг мертвой зоны под стеной, и теперь его не было видно с башни.
Массивная деревянная дверь высотой в два человеческих роста была обита полосками железа и выглядела очень внушительно. Язон толкнул ее плечом — дверь не поддавалась. Неожиданно раздался неприятный звук, и из бойницы справа от входа показался ствол мушкета. Вжавшись в дверь, чтобы его не могла достать пуля, Язон забарабанил по ней прикладом: