начинает нервничать и уже орет на меня:
— Иди, быстро поднимай Петруху, пусть он смотрит, а то щас как въе*емся!!!
Я быстро вытаскиваю наверх сонного Петьку, мы всучиваем ему бинокль и оба кричим:
— Петя, дорогой, погляди где красные огни, а где зеленые!!!
Петька (мужик лет 45) смотрит в бинокль, медленно просыпается и, опуская бинокль, зевая, произносит:
— Мужики, да вы чего, я ж дальтоник…
А через минуту Петя уже орал как резаный:
— Мудаки, вы куда рулите, там же камни!!!
Мы действительно чуть не влетели в каменистую гряду, но все кончилось хорошо, мы все-таки попали в протоку… А все вместе в этом составе мы больше не ходили…
На Рождество я решил свалить подальше от суеты на остров Санта Круз, что как раз напротив Санта Барбары в Калифорнии. Ни суеты, ни беготни, ни головняков с подарками — красота. Остров почти необитаемый, только моя и Галкина яхты мирно покачивались на волнах в Китайской бухте. Выходные пролетели, как чудный сон — реальность в дымке по ту сторону Santa Barbara channel, а здесь только баюкающие волны да легкий северо-восточный ветерок. Иной раз морские львы, пофыркивая, выныривали рядом с лодкой — то ли убедиться, что мы еще здесь, то ли просто напомнить, кто в море хозяин.
Вторник, день возвращения домой. С утреца решил попробовать порыбачить. Взял удочку, наживку, прыгнул в резиновую лодку и погреб поближе к камням. За полтора часа поймал только две ма-а-аленькие ставридки. Решил — последний раз забрасываю и пора возвращаться…
Вдруг громкий выдох, поворачиваюсь — метрах в пятидесяти от моей трехметровой лодочки спина кита, которая, тихонько погружаясь, направляется прямиком в сторону моей блесны. «Пора сматывать удочки» — так быстро я еще никогда не сматывал. И тут опять выдох, погромче… Почти на том же месте спина второго кита — шириной метра четыре… И я в своей надувной скорлупке прямо у него по курсу… Я когда-то читал, что киты очень разумные и питаются только планктоном и прочей мелочью. Но в тот момент я себя увидел такой мелочью по сравнению с этой махиной…
Просидев в полном оцепенении минут пять, вспомнив все, что было и могло бы еще быть… Оглядываясь и прислушиваясь, с дрожащими коленками я погреб до яхты.
В тот момент я дал себе слово — впредь мечтать о чем-нибудь поменьше.
Эта история, как переходящее красное знамя, ходила по всем флотам бывшего Союза, и каждый рассказчик совершенно справедливо утверждает, что эта «трагедия» произошла именно на их корабле, ведь такая история могла случиться где угодно.
Стало известно, что на некий корабль с инспекторской проверкой должен прибыть крупный начальник, чуть ли не из штаба флота. Практически флотоводец. Естественно, с утра аврал, большая приборка, «корабь» вылизали, и он, без того чистый, засиял как, «котовые» яйца. Борта, палубу и медь надраили, якорь-цепь и резину побелили.
И вот он наступил, знаменательный час, весь личный состав корабля, кроме вахты, выстроен на юте (площадка в задней части корабля). Солнце играет на надраенной меди. Ждем делегацию. Возле сходни на пару с кормовым флагом вьется командир корабля, явно нервничая, подле него все подчиненные ему офицеры, во всей красе Военно-морского флота. Золотые погоны, кортики и все такое.
Сигнальщики докладываю на ют: «По пирсу движется процессия». На корабле «боевая готовность 1». Офицеры попадали в строй, командир во фронт и готовится отдавать положенные команды. Процессия, важно ступая по пирсу, во главе с лицом в звании контр-адмирала приближается к кораблю. Вот его величественная нога коснулась сходни.
— Сми-и-рна!
Раздается истошный вопль командира корабля, рука взлетает под козырек. Вороны на близлежащих сопках по его команде все разом поднялись в воздух. Охваченные торжественностью момента, моряки вытянулись по команде в приступе обожания.
И в этот, можно сказать исторический, момент. Момент истины. Пик военного оргазма. Корабль под действием легкого, едва-едва усилившегося ветра пришел в движение. Расстояние между кораблем и пирсом сантиметр за сантиметром увеличивалось, а трап-сходня естественно становилась все короче и короче, а принайтовлен (закреплен) она по какой-то роковой случайности не была. И самое неприятное, что по нему уже двигался военачальник заоблачной высоты, весь сияющий формой и наградами, естественно тоже захваченный торжественностью момента. И вот эта «проклятая» сходня обрывается в преисподнюю и вместе с контр-адмиралом скрывается под водой. Все, кто нашел в себе силы, прильнули к леерам (ограждение вдоль борта), беспомощно глядя на одинокую, вмиг осиротевшую фуражку адмирала, качающуюся на волнах, и пузыри, поднимающиеся снизу. Ужас! Дикий ужас охватил всех!
Не успели все пузыри всплыть, как из-под воды вынырнул адмирал и зычно скомандовал:
— Воль-на!
У всех отлегло.
http://www.47br-ovra.com/flotskie-bayki/nastoyashchii-admiral
Автор: Фоменко С. И.
Однажды мы крутились в 55 квадрате, гоняя нашу дизельную лодку. ПЛО-3 все вроде прошло на ура.
«Противник» не смылся, время вышло, застопорили ход, дрейфуем.
А в море штиль, тепло. В небе синева…
Как обычно, вступает в свои права дежурный по кораблю (моя доля, хотя спать хотелось после беспокойной ночи у экрана ГАС).
Объявляю обеденную приборку и обхожу палубу. На баке задержался. Тут у нас молодое пополнение. Из учебки и сразу в море.
Вот салага, показывает пальцем за борт:
— Товарищ главный старшина, к нам катер плывет!
Смотрю: «бог мой, с правого траверза в сторону форштевня несется торпеда!»
Салага:
— Красиво!
Торпеда проскальзывает буквально в шести метрах перед форштевнем и уходит в море. Через 10 мин в кабельтове всплывает — эта «наша» дизельная лодка и в мегафон: «На МПКа-а! Наша торпеда не проходила?»
Как оказалось, у них тоже годки и старшины пошли обедать, а у аппарата осталась молодежь. Их кэп решил попрактиковаться на такой идиллической картине — МПК как на ладони. И с правого борта решил «атаковать», но громко произнес: «Отбой!»
Ну, а молодой пустил торпеду: мол, она же учебная…
Хорошо ввел упреждения на ход.
http://www.47br-ovra.com/flotskie-bayki/iz-serii-bei-svoikh
Автор: Курицын В. И.
Этот случай произошел на рейде, в заливе Стрелок, где мы после обеспечения государственных или заводских испытаний очередной подводной лодки коротали ночь на якоре и заодно готовились к выполнению своей ПЛЗ.
Все протекало довольно мирно и чинно. После утреннего проворачивания командир БЧ-3, он же вахтенный офицер, руководивший им, готовился к сдаче вахты командиру БЧ-2 и одновременно, стоя на палубе надстройки, на трапе в районе ТА правого борта, натаскивал своих отличников БП и ПП — торпедистов в подготовке к предстоящим практическим стрельбам.
Так что все шло своим чередом, и ничто не предвещало ничего из ряда вон выходящего, корабль и практически весь его экипаж жили своей привычной жизнью, конечно, кроме некоторых персонажей, о которых речь пойдет ниже.
А пока я спустился с утренним докладом в каюту командира, где кроме него также находился и комдив. Мы приступили к уточнению плана на предстоящие сутки, как вдруг произошло нечто странное и непонятное, какой-то свист, шум, звуки, похожие на скрежет металла вперемешку с воплями и матом и… тишина. Мы разом выбежали из каюты, командир — на ГКП, я же на шкафут, через офицерский коридор.
На своем пути на шкафут и обратно я наблюдал следующую сцену, точнее, не одну, а множество сцен, каждая из которой была более красочной и еще более неправдоподобной, чем ранее увиденная, но, безусловно, все они были объединены одним общим замыслом, которого не было ни в одном суточном плане.
В третьей каюте командир БЧ-2 с одной стороны пытается безуспешно бороться с неожиданно свалившимся на него умывальником (вид у него довольно лихой: волосы взъерошены, в одной руке расческа, которой пытается в перерывах между борьбой с умывальником, еще умудриться и причесаться перед тем, как заступить на вахту, а второй же свободной — толкает умывальник на свое законное, предусмотренное проектом, место), а с другой стороны он не может понять, что же происходит на самом деле — быть может, все это просто кошмарный сон. Чуть поодаль, на верхней койке сидит в одних кальсонах начальник РТС и смотрит удивленно на сослуживца… Узнав от меня о том, что в наш правый борт въехала наша же торпеда, он не спеша достал папиросу, закурил, а потом сообразив, так сиганул с койки и рванул из каюты (в тех же самых кальсонах), что его могла остановить лишь одна преграда — леерное ограждение на юте, впрочем, если б корабль не стоял на якоре, трудно сказать, где бы он мог оказаться, учитывая невероятную скорость своего перемещения.
В каюте замполита его дублер — «переподготовщик», честно отработавший все учебные сборы и практически после этого выхода в море убывающий в свою гражданскую жизнь, сидя верхом на торпеде пытается успокоить гражданского специалиста — настройщика штурманской аппаратуры, который еще несколько дней назад опаздывая на вечерний катер, напросился с нами в город до топливного пирса, куда должен был следовать наш корабль перед выходом в море. Но, естественно, что-то изменилось в планах и вместо топливного пирса корабль, а вместе с ним и гражданский специалист попали прямиком на обеспечение ПЛ. Сначала я не мог понять, с кем же разговаривает дублер замполита, а потом заметил на переборке еле выдававший себя силуэт. От страха он не только вжался, но и практически слился по цвету с переборкой, недавно выкрашенной провинившимся перед замом боцманом в непонятно-бледный цвет. На его лице было написано лишь одно — «хрен кто оторвет меня от этой переборки и приблизит хоть на сантиметр к торпеде, пронзившей каюту».