Бахлин поднялся из-за стола, застегнул пиджак на аккуратном животике и, чувствуя себя на равных с полковником, деловито поинтересовался:
— После того как операция закончится, могу я заявить, что в хранилище сработала подземная сигнализация наружного контура? И охрана банка совместно с прибывшими полицейскими задержала грабителей.
— Хорошая идея, — после некоторого раздумья согласился Орлов. — Мы снимем подозрение со своего информатора, а ближайший отдел полиции с удовольствием разделит с вами успех.
Банкир зарделся, прикидывая, что восстановление разрушенной стенки — небольшая плата за сенсационную рекламу.
2
От суеты последних часов на работе у старшего следователя Елены Петелиной вскипал мозг. С понедельника она в отпуске, поэтому к пятнице предстояло подготовить отчеты, пояснительные записки и уголовные дела так, чтобы ее не дергали по пустякам во время отдыха. Доделать самой все, что можно, дать указания подчиненным, разъяснить нюансы коллегам, подшить бумаги, сдать документы в канцелярию и архив, расписаться в приказе, ответить на запросы по почте, сделать последние звонки. Как в этих условиях ничего не забыть, уму непостижимо.
Ух! Елена помассировала веки, чтобы дать отдохнуть глазам, и перевести дух.
В воскресенье они вместе с Маратом Валеевым полетят в Крым. Там, в поселке Коктебель вторую неделю отдыхают ее мама Ольга Ивановна с дочкой Настей. Судя по телефонным отчетам бабушки, четырнадцатилетняя Настя познакомилась с семнадцатилетним парнем Костей. Кажется, Настя влюбилась, и теперь за девочкой глаз да глаз нужен. Это ожидаемая проблема. Но ничего, через два дня они приедут, Елена вправит дочке мозги, а Марат побеседует с парнем.
Коктебель Елена выбрала неслучайно. В школьные годы именно там она вместе с Маратом и другими одноклассниками отдыхала в пионерском лагере, расположенном в живописном месте у подножия горного массива Карадаг. Светлые воспоминания юности манили ее туда, где она была счастлива.
Кстати, об одноклассниках. В этом году двадцать лет, как они окончили школу. Нашлись энтузиасты, организовавшие встречу. Завтра их класс соберется в ресторане «Казачий двор». По этому поводу в последние дни позвонили даже те, с кем она не виделась с момента окончания школы. Некоторые, узнав о ее должности, пытались напрягать проблемами.
Завтра, завтра, поговорим завтра. Сейчас у нее от вороха своих проблем голова кругом идет. А встреча с теми, с кем учился двадцать лет назад, добавляет еще одну, самую важную: в чем пойти в ресторан?
Этот вопрос то и дело отвлекал Елену от служебных забот. Проще всего выбрать брючный костюм, у нее их несколько, сидят нормально, но… В том-то и проблема, что костюмы, в которых она ходит на службу, смотрятся просто «нормально». А в такой день хочется выглядеть обалденно!
Решено, костюмы к черту! Брюки на службе надоели. Остаются юбка или платье. Тут выбор невелик, к тому же ограничивается наличием подходящих по цвету туфель. А туфли у нее…
Елена мысленно надела каждую пару. Память подспудно вернула ощущение сдавленных ступней и стиснутых пальцев. Мозг анализировал. В бежевых удобно, но они уже старые, девчонки заметят. Красные — яркие, эффектные, на высоком каблуке, но в них ногу ломит. Вечер предстоит долгий, вероятно, будут танцы, и тогда удобство обуви перевешивает все остальное. А раз так, то выбор сужается до черных туфель на среднем каблуке. Они достаточно элегантны и практичны. И главное: к черным туфлям у нее есть черное платье с белым воротником и манжетами. Контрастное, приталенное, сужающееся к коленям — то, что надо, для ее фигуры. Последний раз его надевала осенью.
Елена положила руки на бока пониже талии — самое проблемное место — не поправилась ли? Дома — сразу примерить платье. Если сидит плотно — к черту сегодняшний ужин! Это проверенный способ к утру выглядеть так, будто сбросила полкилограмма.
Зазвонил рабочий телефон. Из трубки послышалось недовольное ворчание полковника Харченко:
— Петелина, ты о чем там думаешь? Я тебя жду-жду…
— Сейчас, Юрий Григорьевич. Уже бегу.
Следователь подхватила материалы расследования убийства невесты известного бизнесмена и политика Александра Круглова и поспешила в кабинет начальника.
Две недели назад в загородном доме недалеко от Звенигорода нашли тело молодой девушки Ксении Савиной. Ее зарезали ножом и ограбили. Дом принадлежал оппозиционному политику Александру Круглову, быстро набирающему популярность среди либеральной общественности. Самого политика в момент убийства в доме не было. Девушка оказалась его невестой. Убийцу задержали по горячим следам. Им оказался дворник, выходец из Узбекистана, Нурали Джураев, обслуживающий несколько участков, в том числе Круглова. У Джураева нашли нож со следами крови и украшения убитой девушки.
Если бы дело касалось рядового гражданина, то новость мелькнула и затерялась бы в сводке подобных происшествий. Но раз фигурирует политик, критикующий власть, резонанс неминуем. Некоторые журналисты не верили очевидным фактам и строили версии о вмешательстве спецслужб. Сам Круглов организовал многочисленный митинг против нелегальной миграции и бездействия полиции. Его сторонники пикетировали Генеральную прокуратуру и Следственный комитет. Главы силовых ведомств пообещали быстро провести объективное всестороннее расследование.
Дело усугублялось еще тем, что сорокапятилетний Александр Круглов являлся сыном опального олигарха Владимира Круглова. Три года назад Круглов-старший попал под следствие за незаконную приватизацию и неуплату налогов. Большую часть собственности Круглов-отец потерял, долго находился под домашним арестом, но в конце концов ему позволили уехать за границу на лечение. В Россию он не вернулся. На волне защиты своего отца против произвола властей Александр Круглов и стал политиком. Его включили в руководящее ядро партии «Прогрессивная демократия», где он сразу же выбился в лидеры.
Как только Петелина вошла в кабинет Харченко, полковник в нетерпении протянул руку за документами:
— Давай сюда дело Круглова. Все бумаги подшила?
— Да. Но подозреваемый Джураев так и не сознался в убийстве. — Следователь плюхнула объемную папку на стол начальника.
— А то у нас все убийцы с повинной приходят! Джураев ножом угрожал? Угрожал. Улики найдены? Вместе с орудием убийства! Перед ограблением потерпевшая даже успела в полицию позвонить и назвала его имя. Что тебе еще надо?
— Да, но, если говорить про нож…
— Никаких «но»! — пресек возражения полковник. — На меня давят со всех сторон. Телефоны раскалены!
Харченко встал, застегнул китель, дернул шеей.
— Вот что, Елена Павловна. За две недели ты сделала все возможное. О дальнейшем — не беспокойся. Материалы в прокуратуру сдадим без тебя. Общественность требует суда над убийцей. — Полковник правой рукой пожал руку следователю, а левой вежливо указал на дверь: — Ты, кажется, в отпуск собралась? Так езжай, отдохни, разгрузи голову.
Елена Петелина кисло улыбнулась и не стала возражать. В отличие от коллег, она всегда подвергала сомнению «очевидные версии». Неужели это ее профессиональная фобия? Она приписывает преступникам интеллект, хотя реальная жизнь намного проще. Убил, ограбил, спрятал, попался — простой мотив, примитивный образ действий.
К черту сомнения! Начальник приказал отдыхать, значит, буду отдыхать.
Она шла по коридору Следственного комитета и размышляла о том, как же замысловаты жизненные пути. Она помнит Круглова-старшего по тому самому пионерскому лагерю в Крыму в Коктебеле, около Карадага. Он выступал на торжественной линейке. Пионерский лагерь принадлежал Московскому механическому заводу, где работала ее мать и родители многих ее одноклассников, а Владимир Иванович Круглов в то время был директором. В начале 90-х Круглов приватизировал мехзавод, потом прибрал к рукам смежные предприятия и стал мультимиллионером.
А теперь той школьнице придется расследовать убийство невесты его сына.
3
Наступила ночь. В своем просторном загородном доме Андрей Бахлин от волнения не находил себе места. О том, чтобы лечь спать, не могло быть и речи. Мысли бизнесмена клубились вокруг ситуации в банке.
«Как там? Что происходит? Грабители уже проломили стену в хранилище? Их взяли? Конечно, взяли! Почему не звонит полиция?»
Время от времени Бахлин возвращался к бутылке скотча и отхлебывал двенадцатилетний виски из горлышка. Около трех ночи, когда бутылка опустела, он не выдержал и набрал телефон дежурного в банке. Трубку должен был взять охранник Митин. Он единственный, кого полицейские ввели в курс предстоящей секретной операции.
Каждый длинный гудок в трубке натягивал нервы Бахлина, как струны на рассохшейся гитаре.
«Давай же, отвечай! Ты куда провалился? Что у вас происходит?»
После пятнадцатого или двадцатого гудка терпение Бахлина лопнуло, он выбежал во двор, сел в машину и направился в банк. Ночная дорога была свободна, поэтому поездка заняла минимум времени. Поток холодного воздуха в открытое окно частично отрезвил его.
Остановившись около своего банка, Бахлин осмотрелся. Не сорвет ли он операцию, явившись без предупреждения? Разрытая яма у дороги, как и прежде, обнесена сетчатым забором. Там тихо. Подозрительно тихо. Вывеска над банком освещает входные ступени умиротворяющим зеленым светом. В витрине подсвечен рекламный баннер: «Мы сохраним ваше благополучие». Еще бы нервы сохранить. Перед входом никого. Где прячутся полицейские? На подъезде к банку он не заметил ни одной прибывшей на вызов патрульной машины.
Только «киа» кофейного цвета приткнулось под банковской витриной. Это машина охранника Митина.
«Операция еще не началась? Или уже закончилась? Тогда почему мне не сообщили! Митин, ты спишь?»
Владелец банка снова позвонил охраннику. Длинные гудки впивались в мозг ядовитыми иглами. На этот раз Бахлину показалось, что противный звук откликается снаружи тихим эхом. Бахлин высунулся в открытое водительское окно и близоруко прищурился. Кажется, дверь в банк чуть приоткрыта.