Пайпер
В помещении пахло плесенью и дряхлостью. Открыть бы окно, но не ей здесь хозяйничать. К тому же она ненадолго. Только возьмет вещи Лу и уберется отсюда на хрен.
Слева, в кухне, что-то зашуршало. Мыши? Или бабушка Шарлотта отодвигает свой стул? Однажды Смерть постучится к тебе, ты узнаешь лицо, вы встречались.
Пайпер вздрогнула от звонка телефона и начала копаться в сумке. Песня Мадонны «Like a Prayer» звучала слишком громко в этом пустом доме.
— Привет, — тихо ответила Пайпер, как будто находилась в библиотеке.
— Нашла что-нибудь? — спросила Марго.
— Господи, нет, я только приехала.
— Извини. В какой части дома ты сейчас?
— В холле. — Пайпер украдкой оглянулась — никого нет.
Опять донесся какой-то шум с кухни. Шарканье ног?
— Пайпер?
— Да?
— Я передумала. У меня очень нехорошее предчувствие. Уезжай оттуда поскорее.
— Рада слышать, потому что именно это я и собираюсь сделать. Поднимусь наверх, побросаю в сумку вещи Лу и поеду.
— Позвони потом.
— Обязательно.
— Слушай, поспеши.
Пайпер дала отбой и бросилась вверх по лестнице, однако замерла, увидев пятна крови. Красно-коричневые отметины были повсюду — на плитке, на ковре, даже на выцветших обоях остались брызги.
Слева по коридору, в хозяйской спальне, нашли мужа Эми: его застрелили первым. Дальше по коридору располагалась ванная, а за ней еще одна спальня, которая когда-то принадлежала бабушке Шарлотте. Пайпер осторожно толкнула дверь. Стены увешаны постерами с футболистами, на комоде огромный космодром из кубиков лего. Комната Леви, восьмилетнего мальчика, который погиб вслед за отцом. Матрас убрали, от кровати остался один каркас.
У Пайпер закружилась голова, к горлу подступил ком, и она вышла из комнаты.
Отводя взгляд от очередных пятен (неужели все это кровь Эми?), Пайпер на негнущихся ногах шла дальше по коридору.
«Просто сделай, что надо, и выбирайся отсюда», — сказала она самой себе, направляясь в конец коридора — наверное, там комната Лу.
В которой раньше жила Эми.
Тогда на двери у нее висела мотельная табличка с надписью «Не беспокоить».
Пайпер взялась за ручку двери, когда-то теплую от бесконечных прикосновений Эми, а сейчас ледяную на ощупь.
«Уходи, — словно говорила она. — Тебе здесь не место».
От вида спальни — здесь мало что изменилось — у нее перехватило дыхание. Крови было не так много, как в коридоре. Раньше на полу лежал уродливый ковер, потом его сняли, а половицы покрасили в белый цвет, чтобы комната казалась больше и светлее. Лу спала на старой кровати Эми с потертым дубовым изголовьем. Поразительно: на ней до сих пор сохранились ароматные наклейки и светящиеся в темноте звездочки, которые приклеила Эми. Комод и прикроватная тумбочка тоже на прежних местах. Неужели сквозь розовый коегде проглядывает прежний цвет стен — фиолетовый?
Комната была аккуратно прибрана. Никаких вещей и игрушек на полу, никаких разбросанных книг или оберток от конфет. У кровати лежал потертый ярко-розовый коврик, на тумбочке стоял стакан воды.
А на столе — пишущая машинка.
Не может быть.
Пайпер подошла к «Роял-куайт-делюкс» и провела по ней рукой.
Рядом лежала стопка белой бумаги.
Пайпер машинально взяла листок, заправила в машинку и положила пальцы на клавиатуру. Машинку явно регулярно чистили и смазывали, лента была новой. Как легко и приятно было нажимать на круглые клавиши, которые отстукивали ритм: тук, тук, тук.
«Эми, Эми, Эми», — напечатала Пайпер. Может, машинка сойдет за доску для спиритических сеансов, и Эми напечатает ответное сообщение, как когда-то сделала Сильви?
Ты здесь, Эми?
Тишина. Что за глупость. Ей уже не двенадцать лет.
И все же Пайпер напечатала еще кое-что.
Мне жаль.
Ей и вправду было жаль. Жаль, что с Эми и ее семьей такое случилось. Жаль, что она не наладила отношения с подругой. В конце того лета Эми оттолкнула ее, и связь прервалась. Теперь Пайпер было жаль, что она переехала и постаралась забыть и Эми, и башню, и все, что произошло столько лет назад. Воспоминания обретали все более четкую форму, и Эми стала неким идеалом, с которым Пайпер всех сравнивала. И всем до нее было далеко.
После того лета, когда Эми вычеркнула ее из своей жизни, Пайпер держалась на расстоянии от людей, не веря, что новый друг или любовник останется с ней надолго. Сидя за столом в комнате Эми, она вдруг поняла, что где-то внутри нее по-прежнему живет двенадцатилетняя девочка, обиженная на лучшую подругу. Господи, сколько отношений завершилось из-за уверенности Пайпер в том, что ее вскоре покинут!
Вытащив листок из пишущей машинки, Пайпер смяла его и засунула в сумочку. В шкафу у Лу нашлась спортивная сумка в цветочек, и Пайпер быстро покидала туда белье, носки, футболки, шорты и джинсы. Одежда девочки была розово-сиреневых тонов, вся в сердечках и блестках. В сумку полетели переливающиеся серебристые кроссовки и леопардовые шлепанцы.
Из коридора донесся какой-то шорох, затем быстрые шаги.
— Кто здесь? — позвала Пайпер. Может, полицейские вернулись за забытыми уликами? Или, увидев ее машину, решили, что кто-то проник на место преступления?
— Есть тут кто?
В ответ едва слышный смех. Наверное, показалось, но отсюда явно пора уматывать.
Пайпер взяла спортивную сумку и свою дамскую, вышла в коридор, но вдруг услышала какой-то звук из комнаты Лу. Быстрые шаги. Стук ногтей (или когтей?) по белым половицам.
Она спустилась по лестнице и побежала к двери, а у выхода замерла и обернулась, ожидая увидеть позади некую жуткую фигуру. Никого. Тишина. Только ее прерывистое дыхание. Ну конечно, почудилось.
Зазвонил телефон — опять Марго. Пайпер начала копаться в сумке, и на пол упал листок бумаги из пишущей машинки. Глядя на него, Пайпер взяла трубку.
— Ты где? — с тревогой спросила Марго.
— Собирала сумку Лу, уже выхожу. Стою у двери. Заскочу в аптеку и буду минут через тридцать-сорок.
— Хорошо, — успокоившись, сказала Марго.
— Купить что-нибудь вкусненькое к обеду?
— Хоть я и ем за двоих, после сытного завтрака у меня пока нет места для обеда.
Пайпер улыбнулась.
— Тогда сделаю салат. До встречи.
Она положила телефон обратно в сумку, подняла и развернула смятый листок. Интересно, что подумал бы любопытный полицейский, обнаружив это непонятное послание погибшей женщине?
Напечатанные Пайпер слова исчезли.
Она издала приглушенный вскрик.
(А сверху эхом откликнулся еще один, насмешливый?)
Сверху донизу на листке было напечатано:
29 номеров
29 номеров
29 номеров
1989
Пайпер
29 номеров.
До этого момента все казалось выдумкой. «Загадка 29-го номера» — прямо название девчачьего детектива из серии «Трикси Белден». Вот Трикси с Хани крадутся по дому с фонариками, постукивают по стенам, пытаясь отыскать тайный ход в тайную комнату.
Но теперь при виде старых бумаг и чертежей дедушки Эми Пайпер в голову пришла мысль: а вдруг все это правда?
Вдруг двадцать девятый номер существует?
— Посмотри. — Эми сидела на полу рядом с помятыми картонными коробками с надписью «Папины документы». Она вытащила коробки из шкафа и наобум доставала из них бумаги, а быстро проглядев, швыряла их в сторону.
Затем Эми нашла стопку фотографий, на каждой из них — мотель на разных стадиях строительства. Сначала только фундамент, потом каркас двух зданий, к которым постепенно добавились крыша, двери и, наконец, окна. На всех снимках был дедушка Эми в рабочей одежде защитного цвета — то с молотком, то с пилой, то с мастерком в руках.
— Может, у него и не было никаких чертежей? — предположила Марго. — Просто придумывал все по ходу дела.
Пайпер покачала головой.
— Так не построишь целое здание, особенно если ты не архитектор. Без чертежей никак.
— Ну, в этой коробке их нет. — Эми вытащила последние фотографии и пожелтевшие бумаги. Старые счета и конторские бумаги посыпались на пол.
В следующей коробке хранились снимки и документы тех времен, когда дедушка Эми был военным пилотом. Эми зачитала вслух несколько отрывков из писем от его родителей: коровы дают много молока, Фентон, младший кузен Кларенса, оказался отличным помощником, по всему Вермонту проводится сбор металлолома. Еще письма пестрили городскими сплетнями: Хэнк Риттер наконец-то сделал предложение Вайолет Стэффорд, мистеру Эриксону пришлось закрыть местное отделение банка, а малыш Дейви Уэкс в прошлую субботу выиграл рыболовное соревнование.
— Со скуки помереть можно, — скривилась Эми, бросая их обратно в коробку.
— Зря ты так, — возразила Пайпер. — Наверняка ему было приятно получать весточки из дома, где жизнь шла своим чередом. Будь я пилотом, чей самолет обстреливают немцы, мне бы тоже хотелось знать, что у родителей все тихо и спокойно, что коровы дают молоко, а обычная девчонка ждет предложения руки и сердца.
— Возможно. — Эми пожала плечами.
Марго достала из шкафа металлический ящик для документов и открыла защелку.
— Что там у тебя? — спросила Пайпер.
— Кажется, тут вещи твоей мамы, Эми, — сказала Марго, покопавшись в бумагах. — Свидетельство о рождении, аттестат зрелости… Погодите, что-то на самом дне… — Она вытащила стопку старых писем, перевязанных истершейся резинкой. — Это письма Сильви к тому режиссеру!
— Точно, — сказала Эми, просмотрев письма. — Все с марками, адресованы Альфреду Хичкоку, но так и не были отправлены. Почтового штемпеля нет.
— Странно, — заметила Пайпер. — Зачем писать письма, клеить марки и все такое, если не собираешься их посылать? И почему они оказались у твоей мамы?
— Понятия не имею. — Эми положила письма обратно в ящик. — С поиском чертежей они нам никак не помогут.
Вскоре Эми достала из шкафа коричневую кожаную папку.
— Нашла! План мотеля!
Пайпер посмотрела на бумаги, которые Эми нетерпеливо выкладывала на стол. Аккуратные наброски Кларенса были сделаны карандашом на пожелтевшей бумаге. На строительных чертежах указаны все параметры и выполнена вертикальная проекция с нескольких ракурсов.
Девочки внимательно изучали планы в надежде обнаружить какой-нибудь тайный проход или секретную комнату между двумя номерами.
— Здесь ни хрена нет, — наконец сделала вывод Эми. — Только двадцать восемь номеров мотеля, контора, котельная под ней и прачечная. Вот и все. — Она сердито выдохнула.
На столе стоял рисунок башни в рамке: сделанный карандашом, он изображал строение снаружи — вход, окна и зубчатые стены на крыше. Башню построили с невероятным вниманием к деталям, ведь все камни были разной формы. Тени в дверном проеме казались живыми. Дедушка Эми был очень талантлив.
Пайпер вдруг заметила что-то еще среди теней на рисунке. Какую-то едва различимую надпись. Она поднесла рисунок поближе к лицу, прищурилась и тогда поняла, в чем дело.
Надпись была перевернута.
— Там что-то с обратной стороны, — сказала она.
Эми выхватила рамку у Пайпер из рук и стала отгибать гвоздики, придерживающие картонку: один, другой, готово. Потом осторожно вынула рисунок и перевернула его.
Сзади был первоначальный план башни с балками и стропилами, с указанием диаметра и высоты. В правом углу — расчеты по необходимому количеству цемента, извести и песка.
Рисунок изображал три этажа, которые девочки давно обследовали — первый, второй и крыша с зубчатыми стенами.
Однако в башне имелся еще и подвальный этаж, куда, судя по чертежу, можно было попасть через люк в полу первого. На плане он был помечен словом oubliette, написанным аккуратным почерком.
— Что это значит? — спросила Эми.
Пайпер вскочила — на столе лежал толстенный словарь. Она открыла его и пролистала до буквы О. Ouabain («яд» — глянула Пайпер на перевод).
— Вот оно. — Водя пальцем по строчкам, Пайпер дрожащим голосом зачитала определение: — «Потайная подземная темница, в которую можно проникнуть только через лаз в потолке».
— Ни хрена себе! — воскликнула Эми. — Темница? Под башней есть потайная темница?
— Может, и нет, — ответила Пайпер. — Она ведь только на рисунке…
Эми уже побежала к выходу.
— Скорей, надо проверить!
2013