— Чем могу служить? — окликнул меня продавец, когда я приблизилась к стеклянной витрине, где на полках были рядами разложены булочки, кексы, печенье и прочая выпечка.
Я подняла на него глаза. Это был Райан — высокий, зеленоглазый, все такой же рыжий… Не узнать его было невозможно.
Райан тоже узнал меня сразу.
— Боже мой! Джекс! — Он улыбнулся. Улыбка у него тоже была такая же, как в детстве, — заразительная и немного наивная. — Это в самом деле ты?!
— Рада тебя видеть, Рай.
Он вышел из-за прилавка, и мы неловко обнялись.
— Ужасно тебе сочувствую, Джекс. Не могу поверить, что это произошло на самом деле. Мне до сих пор кажется, что она вот-вот войдет в эти двери и закажет булочку и капучино.
Значит, Лекси регулярно захаживала в пекарню. Ничего удивительного в этом не было. Я и не удивилась, и все-таки мне было не особенно приятно, что я не знала о сестре таких мелочей.
Сама виновата, Джекс!
— Понимаю, — кивнула я, чувствуя, как снова защипало глаза. — Я и сама… С тех пор как я приехала в Гнездо, мне все время кажется, что она где-то наверху… или в соседней комнате. Как будто она только на секундочку вышла…
Райан тоже кивнул:
— Я понимаю, о чем ты… — Он немного помолчал. — Хочешь свежую булочку и кофе?
— Еще как хочу!
Он налил две чашки кофе, взял с витрины пару румяных кексов, положил на бумажную тарелку и отнес к ближайшему столику.
— Как поживает твоя мама, Райан?
— Сейчас — неплохо. В прошлом году, когда я развелся и приехал, чтобы помогать ей в пекарне, было совсем худо. Склероз развивался очень быстро, но сейчас процесс как-то стабилизировался, и… Пожалуй, она чувствует себя даже лучше. Наверное, помогли лекарства, которые она принимает. Сейчас мама сама себя обслуживает, хорошо кушает и даже занимается йогой.
— А как отец? — Я машинально огляделась, полагая, что Рэнди должен быть где-то поблизости.
Райан нахмурился.
— Ах да, ты же не знаешь… Они развелись. Или, точнее, находятся в процессе развода. В общем, официальных бумаг пока нет, но…
— Извини, я действительно не знала. — Терри и Рэнди всегда казались мне счастливой парой. Они целыми днями работали вдвоем в пекарне и в магазине, шутили и смеялись с покупателями, а по воскресеньям вместе бывали в церкви.
— Не ты одна. Мама ничего не сказала даже нашим родственникам. Я сам узнал об этом от папы. Вот кого мне действительно жаль! Все это свалилось на него как снег на голову. Как он сказал, месяца два назад мама ни с того ни с сего вдруг объявила, что хочет получить развод, и так решительно взялась за дело, что папе пришлось уехать. Сейчас он живет в Коннектикуте, у дяди Джеймса.
— Ничего себе поворот! — присвистнула я.
— Угу. — Райан грустно покачал головой. — Странно все это… Со мной мама даже говорить не захотела, поэтому я до сих пор не знаю, что это на нее нашло. Может, болезнь так повлияла, а может… Я, конечно, стараюсь ей помогать, как могу, но это нелегко — она не хочет принимать ничьей помощи. — Он отпил глоток кофе. — Твоя тетка, кстати, ничего тебе об этом не говорила?
Я отрицательно качнула головой:
— Нет.
— Я просто не понимаю… — продолжал Райан. — Одно дело, если бы папа был тиран, пьяница или еще что-то в этом роде, но ведь не было такого! Мне всегда казалось, что им хорошо вместе. Они жили душа в душу, прекрасно ладили, и вот — на́ тебе! Мама всегда была очень откровенна со мной, она ничего от меня не скрывала, но сейчас словно язык проглотила. Не представляю, как я буду ей помогать, если она не хочет мне ничего говорить. — Он крепко сжал зубы. — Не представляю!..
— Да, ситуация очень непростая. Непростая для вас всех, — сказала я самым рассудительным тоном. Похоже, во мне некстати проснулся социальный работник. — Думаю, единственное, что ты сейчас можешь делать, это поддерживать свою маму. Пусть она чувствует тебя рядом и знает, что ты ее не бросишь ни при каких обстоятельствах. Только не пытайся ее утешать — она должна пройти через это самостоятельно, должна сама решить свои проблемы… в чем бы они ни заключались. Думаю, пройдет совсем немного времени и она снова сможет говорить с тобой откровенно, как с самым близким человеком.
— Надеюсь, что так. — Крепко сжав в руке чашку с кофе, Райан уставился в стол. — Жизнь есть жизнь… — Он, похоже, был не прочь переменить тему, и я поспешила к нему на помощь.
— Удивительно, что ваш магазин выглядит точь-в-точь как когда-то! — сказала я.
— То же самое можно сказать и обо всем городе, — усмехнулся Райан. — Бранденбург — город, в котором время остановилось.
Мы рассмеялись.
— Впрочем, не совсем так, — продолжал он. — Мы поставили в пекарне новое оборудование. Старая ферма Миллеров сгорела прошлой зимой. В городе построили несколько современных домов, а в городской библиотеке наконец-то поставили компьютеры вместо каталожных шкафов. Есть и еще кое-какие перемены, но это все мелочи. Зато полы в «Четырех углах» скрипят как раньше, а Билл Биссет по-прежнему зовет меня Рыжим.
Я рассмеялась.
— Значит, его зовут Билл! Я только что его видела. Знаешь, Райан, это очень здорово, что ты вернулся. Надеюсь, ты стал знаменитым архитектором, как хотел?
— Не знаю, как насчет «знаменитого», но курс я закончил. Теперь это моя профессия. Правда, в Бранденбурге проектировать особо нечего, но я беру кое-какую работу, так сказать, на дом — ну, чтобы не утратить навык. Еще я немного перестроил пекарню — снес стенку между кухней и кладовой и добавил потолочные лючки, так что получилось одно большое, светлое пространство. Видела солнечные батареи на крыше? — Он поднял палец к потолку. — Зеленые технологии! Они помогают беречь окружающую среду и питают компрессор теплового насоса.
— Здорово! — искренне восхитилась я. Я действительно была рада за Райана, который всегда мечтал быть архитектором-проектировщиком. В то лето, когда они с Лекси пытались поймать в лесу павлина, именно он спроектировал несколько отличных ловушек, состоящих из пружин, шарниров и металлических сетей. К сожалению, вследствие финансовых трудностей все эти хитрые устройства так и остались на бумаге, так что в реальности им пришлось ограничиться обычными силками и ловчими ямами.
— Лекси не говорила мне, что ты вернулся, — сказала я. — Правда, в последнее время мы редко общались.
Райан кивнул:
— Да, я в курсе.
Я слегка откинулась назад.
— Я вела себя как самая настоящая задница, Рай.
— Я бы так не сказал.
— Не сказал бы? А разве то, что я так разобиделась, когда моя психически больная сестра получила в наследство дом, а я осталась с носом, — разве это нормально? Разве нормально, что из-за этого я перестала с ней разговаривать?
Райан пожал плечами:
— Я бы не сказал, что это делает тебя такой уж зад… плохой. Все мы — люди, и у каждого есть свои слабости.
Я отрицательно помотала головой:
— А ведь я так старалась найти себе оправдание! Я говорила, что дистанция — это именно то, что необходимо нам обеим. Что мне нужно время и, так сказать, пространство, чтобы привести чувства в порядок, чтобы научиться действовать объективно и на общее благо. Я много чего себе говорила, но сути все это не меняет…
Я замолчала. Некоторое время мы оба потягивали кофе. Горечь и чувство вины переполняли меня, и я почти не ощущала вкус напитка. Наконец я отодвинула опустевшую чашку, и Райан, который все это время внимательно за мной наблюдал, сказал:
— Лекси продолжала считать тебя своей сестрой и не собиралась разрывать ваши отношения. Она говорила, что хочет осенью пригласить тебя в гости.
— Правда?
Он кивнул.
— Ей очень хотелось, чтобы ты приехала. Она строила планы… Лекси собиралась отремонтировать дом, кое-что перестроить, покрасить… Пару месяцев назад она пригласила меня, чтобы я дал ей профессиональный совет по поводу реконструкции, которую она задумала…
— Какой реконструкции?
— Ну, реконструкция — это, пожалуй, сильно сказано. На самом деле речь шла о мелочах — о новых рамах, встроенных шкафах, дополнительном световом люке в мансарде. Еще она хотела сделать что-то вроде маленькой дверцы в стене между двумя спальнями на втором этаже…
Слезы, которые я изо всех сил сдерживала, так и брызнули у меня из глаз и закапали с подбородка. Небольшая дверца в стене между спальнями, чтобы перешептываться по ночам… Именно о ней мы с Лекси мечтали в детстве. Что бы я шепнула ей сейчас? Прости, что я была тебе плохой сестрой?..
— Я немного беспокоился за нее, — сказал Райан. — Она жила в Ласточкином Гнезде одна, а этот дом… У него здесь не очень хорошая репутация.
— Ты имеешь в виду историю с Ритой?
Райан, не отвечая, опустил голову, и я вспомнила, как он в последний раз купался в нашем бассейне. Эта картина прочно врезалась в мою память. Точно наяву я вновь увидела, как он и Лекси стоят в воде, перебирая ногами, чтобы согреться. Райан тогда был совсем тощим — все ребра пересчитать можно, и холодная вода подействовала на него очень сильно: губы у него посинели, зубы выбивали дробь.
— Ну что, готов? — спросила Лекси и насмешливо улыбнулась. — Спорим, я опять тебя побью, Рыжий-Конопатый?
Моя сестра была мастером психологического давления: она могла бы заставить почувствовать себя проигравшим любого еще до того, как начнется игра. И несмотря на это, многого в людях она просто не замечала. Лекси, например, не знала, что любимым цветом Райана был голубой, что больше всего ему нравится бывать у деда на мысе Код и что спагетти с фрикадельками он предпочитал всем остальным блюдам. Ничего этого она не знала, потому что ее это не интересовало.
Меня — интересовало.
— Как бы не так. — Райан покачал головой. — Не сегодня.
До сих пор ему еще ни разу не удалось одержать над ней верх. Ни одного раза. Ни единого разочка. Но мне все равно хотелось, чтобы сегодня он победил. Я желала ему этого от всей души. Или, может быть, я просто хотела, чтобы кто-то сбил наконец с моей сестры спесь. Я желала этого больше всего на свете. Бесконечные успехи Лекси мне уже надоели — как и ее насмешки над теми, кто оказывался слабее ее.