— Что ты тут делаешь? — спросил у Сьюзи мужчина. Голос у него был приятный. Теперь он стоял рядом с ней, положив руки на облупленную красную дверь. В зеленой куртке со значком на груди и рацией на боку. Этот мужчина был полицейским. У него был пистолет.
Сьюзи прищурилась, глядя на него. Свет полуденного солнца из-за деревьев создавал вокруг него нимб, такой, как у ангела. Точно таким же становился мир перед приступом: у всего появлялся нимб, все приобретало ореол святости.
Затем до нее донесся собачий лай — он звучал все ближе и ближе, мужские голоса, шаги, хруст веток, гомон надтреснутых голосов в рациях. Они шли по усыпанной сосновыми иголками дорожке, что вела к озеру. Неужели Сьюзи сейчас арестуют? Неужели родители отправили полицию проверить, не играет ли она, случайно, там, где ей нельзя?
— Как тебя зовут? — спросил мужчина. У него были короткие темные волосы и ямочка на подбородке. — Ты живешь где-то рядом?
Разговаривать с полицией было можно. В этом Сьюзи не сомневалась. Она заморгала.
— Меня зовут Джо, — сказал полицейский, протягивая ей руку. Сьюзи высунула в окошко свою. Его рука была теплой, мягкой и гладкой, как кожа бейсбольной перчатки. Сьюзи сдалась и назвала свое имя.
— Милое имя для хорошенькой девочки.
Она терпеть не могла такие разговоры, все эти ахи и охи: ой, какая хорошенькая девочка, какое милое имя, какие хорошенькие кудряшки, милые ленточки. «Вылитый ангел», умилялись взрослые. Ненавидела все эти подмигивания, кивки, ненавидела, когда ее гладили по головке, как будто проверяя упругость ее локонов.
Там, снаружи, сейчас собаки и мужчины в форме и широкополых шляпах, они пинают ногами листья, смотрят на землю, и собаки тащат людей за собой. Огромные немецкие овчарки, полицейские собаки. Собаки, которые кусаются и в два счета могут откусить вам руку. Сьюзи видела по телевизору передачу про одного мужчину — он был слепой и нуждался в специальной собаке-поводыре. Эта собака помогала ему переходить улицу, садиться в автобус, делать в магазине покупки. Какие же они умные, эти немецкие овчарки!
Полицейские собаки запрыгнули на груду гнилых досок — утыканных гвоздями, от которых можно запросто подхватить столбняк, — и теперь скулили, лаяли, рыли лапами землю, как будто там был закопан гамбургер или другие собачьи вкусности. Или же наркотики. Собаки умеют вынюхивать наркотики. Об этом им в школе рассказывал Друг-Полицейский. Он даже привел с собой своего верного пса по кличке Сэм, который умеет это делать. На Сэме была кожаная упряжь, как на той собаке-поводыре. Может, этот Друг-Полицейский был слепой и без Сэма не видел наркотиков или вообще опасности? У собак обоняние в сотни раз лучше, чем у человека. Они чуют вещи за многие мили. Собаки — верные, преданные друзья.
Зато собаки слюнявые. А подушечки их лап пахнут чипсами. Еще у них вонючее дыхание, как будто в горле что-то застряло и там испортилось.
Мужчины в форме принялись растаскивать доски. Один фотографирует, а другой снимает на видео. Может, они снимают кино вроде того, в котором снималась ее бабуля Лора Ли? Что, если все они кинозвезды?
— Где же ты живешь, Сьюзи? — спросил Джо. Сьюзи сказала. Еще она сказала ему, что дом ее бабушки по другую сторону вон тех деревьев, но на самом деле бабушка там не живет. Папина мама живет далеко, в отеле для людей, которые пьют лекарства от головы. В бабушкином доме отец сейчас забивает окна, потому что они будут продавать этот дом. Сьюзи сказала ему, что как только он закончит, они вместе поедут проведать бабулю Лору Ли, которая живет у озера в выцветшем розовом трейлере, а вокруг него целая сотня кормушек для птиц. Потому что бабуля Лора Ли любит птиц. Во дворе у бабули Лоры Ли есть белая субмарина, хотя на самом деле это просто газовый баллон, но Сьюзи с самого раннего детства была уверена, что это специальная личная субмарина, в которой можно исследовать дно озера. Бабуля Лора Ли немного чокнутая, так говорит папа, но мама объяснила, что все люди чокнутые, если их узнать поближе.
Даже ее собственные родители, догадывалась Сьюзи. Они играли в этом лесу, словно дети. Груда гнилых досок когда-то была сценой, на которой ее мама была крокодилом, а папа — Питером Пэном.
Полицейский по-прежнему говорил с Сьюзи. Спрашивал, как часто она бывает в лесу, сколько ей лет, в каком она классе, знает ли сейчас ее отец, где она. Затем его окликнул один из мужчин в зелено-коричневой форме.
— Сержант Кроули, мы что-то нашли!
Сержант по имени Джо оставил Сьюзи. Пройдя через круг мужчин в форме и громко лающих собак, он опустился на колени и заглянул в яму, которую до этого закрывали доски, пока мужчины в форме не оттащили их в сторону.
— Звоните судмедэкспертам, — сказал он. — Мне нужна здесь целая команда. Оцепите территорию. Немедленно.
Мышата пищали, прося еды, звали маму, но Сьюзи велела им молчать, пока рядом собаки. Перепрыгнув через заклиненную дверь, которая вот уже много лет не открывалась, она выбралась из «Импалы» и подкралась сзади к мужчинам. Здесь она опустилась на колени и, просунув голову между ног одного из них, увидела в яме ворох старой одежды, красной и порванной. Затем, приглядевшись, заметила, что у этого вороха тряпок есть глаза, зубы и остатки волос.
Но тут сержант Джо подхватил Сьюзи с земли и сказал, что маленьким девочкам здесь не место. А затем попросил показать ему, где сейчас ее отец, и добавил, что ей нечего бояться. Он сейчас отведет ее домой.
5 июня 2006 года
В жизни Ронды Фарр было два Питера. Питер, которого она любила, но который был не ее парнем, и вот этот белый кролик, которого она, словно Алиса в Стране чудес, должна была преследовать в длинной норе. Правда, кролика Алисы не звали Питером. Единственный известный Ронде кролик по имени Питер был в книжке Беатрис Поттер — обыкновенный коричневый кролик с пушистым коричневым хвостом, который постоянно наведывался в сад к бедному мистеру Макгрегору.
С другой стороны, Кролик Питер Ронды был кроликом Эрнестины Флоруччи: весь белый, как она сказала полиции, ростом шесть футов.
— Кролик? — удивились полицейские и приготовились что-то записать в свои черные блокноты. — Ростом шесть футов? Вы уверены?
Хотя полицейские были настроены скептически, мать Эрнестины, Труди, верила рассказу Ронды. Верила, но отказывалась ее простить.
Жизни Эрнестины, Труди и Ронды — возможно, жизнь каждого в Пайкс-Кроссинг — навсегда изменились всего за три минуты. За это время можно сварить яйца всмятку.
Кролик Питер явился Ронде после Пасхи и увел крошку Эрнестину. Было пятое июня. Ронда заехала в мини-маркет к Пэт, чтобы залить полный бак, потому что в тот день предстояла поездка в Берлингтон, на собеседование. Ронда опаздывала, но ей пришлось сделать остановку, так как бензина в баке почти не осталось, одни лишь бензиновые пары.
А еще она подумала, что, возможно, увидит Питера. Она почти все выходные провела с пустым баком, дожидаясь сегодняшнего дня, чтобы заправиться. Потому что знала: сегодня Питер будет в гараже.
Проведать его перед собеседованием, пусть даже перекинуться всего парой слов — мол, привет, как дела? — одно это поднимет ей настроение. Его дом она обходила стороной. Потому что в этом случае ей пришлось бы вести беседы с Ток, придумывать повод, почему она остановилась здесь, и, что самое болезненное, из дома наверняка выбежит Сьюзи и примется скакать вокруг нее — этакое ангелоподобное напоминание о ее собственной никчемной жизни.
Был идеальный день начала июня, не жаркий, но и не слишком прохладный. Ронда вела машину, опустив окна, вдыхая запахи свежескошенной травы и только что расцветшей в садах сирени. Кемпинг на берегу озера Никел-Лейк открылся в День поминовения[15], и до Ронды долетал дымок костров.
Перед заведением Пэм свисали с крючьев пестрые надувные игрушки: морские чудовища, спасательные круги, небольшой желтый плотик и ухмыляющийся крокодил с ручками и углублениями для стакана. Ниже были сложены связки дров по совершенно сумасшедшим ценам. Два автомата для изготовления льда слева от входной двери и реклама в окне заведения обещали холодное пиво, все необходимое для отдыха на природе и допоздна открытые двери. Наконец пришло лето. И вот она, Ронда, в отглаженной белоснежной блузке и костюме цвета хаки. Она с тоской посмотрела на крокодила.
Собеседование, на которое она, по всей видимости, опоздает, было связано с работой, к которой, если честно, у нее не лежала душа. Нет, работа была по специальности (две недели назад она получила степень бакалавра биологии) и неплохо смотрелась бы в ее резюме: ассистент-исследователь полосатых мидий в Университете штата Вермонт. Дело в том, что полосатые мидии были своего рода местной чумой — они заполонили собой все озеро Шамплейн, толстой коркой наростов покрывали водопроводные трубы и останки затопленных судов на его дне, вытесняя другие биологические виды.
Заправиться в Пайкс-Кроссинге можно было только в мини-маркете у Пэт. Отсюда недалеко до озера. Поэтому здесь всегда много народу из кемпинга и летних домиков. А еще считалось, что в заведении Пэт лучше всего покупать лотерейные билеты. Всего пару недель назад один такой счастливчик сорвал джекпот — двести пятьдесят тысяч долларов, а до этого еще один — пять тысяч.
Позднее Ронда узнала, что в тот день Труди Флоруччи остановилась здесь именно затем, чтобы купить лотерейные билеты. Она всегда носила счастливые номера в кармане своей выцветшей джинсовой куртки вместе с деньгами на четыре билета и пачкой ментоловых сигарет какой-то совершенно дешевой марки. Дорогие вроде «Кул» она курила, лишь когда был жив ее муж и она могла позволить себе такую роскошь.
Труди была готова грузить всем этим первого встречного копа, да еще в самый неподходящий момент, не стесняясь выкладывать мелкие, но малоприятные подробности, слыша которые Ронда неизменно морщилась. Это все равно как если бы Труди открыла рот и, оттянув щеку, проде