Пара сиг на завтрак — и только тогда я в порядке,
Ведь если ты хочешь жить круто,
Если хочешь жить круто,
Ты должен жить на крепкой, крепкой выпивке,
Крепкий, крепкий керосин!
Крепкий, крепкий керосин!
Эге-гей!
Роллер голосит из последних сил, будто еще мгновение и он развалится на ходу, похоронив меня и мои блестящие планы под грудой обломков. За моей спиной взревывает сирена пешеходного контроля. Вспыхивают прожектора. Матушка, как же хорошо! Я поворачиваю на следующем углу и, пользуясь небольшими размерами трофейной трехколесной клячи, проскальзываю между металлическими столбиками. С удовлетворением уловив грохот и предсмертный визг динамиков. Попешкам стоило лучше изучить места патрулирования. Иначе все их погони, будут заканчиваться на своих двоих.
— Стой!! Немедленно остановитесь!! — сквозь нагрудный усилитель явственно слышится, как запыхался его хозяин.
Стой! Ага. Через площадь прямиком к приоткрытым воротам, за которыми блаженной темнотой высятся колючие заросли. Парк, милый парк! Вторая часть прекрасного плана. В котором пока одни счастливые случайности. Даже то, что попешки пыхтят позади, даже эта неожиданная гнусь мне на руку. В воротах они столкнутся с обозленными людьми келларя идущими за мной попятам. Хотелось бы, чтобы это привело к стрельбе, хотя признаться надежда слабая. Вряд ли контроль будет газовать на добровольцев, не разобравшись, кто перед ним. Внешний громил вид говорит сам за себя. Будь ты хоть вооружен до зубов и в первоклассной броне. То, что добровольцы тебя разуплотнят вопрос только времени. В таких залипухах владелица Мусорной Долины прекрасно разбирается. Громилы Железного Густава для меня как на ладони: скупые движения, оценивающие взгляды, скрытая угроза. Сколько я такого народу повидала! Не перечесть.
Скользнув в створку ворот, я тону в океане сумерек, словно рыбка. Красивая одинокая рыбка в мутной воде полной зубастых чудовищ. Пройдя пятьдесят шагов останавливаюсь, чтобы глаза привыкли к полутьме. Позади меня на площади слышны крики и суета. Хлопают двери. Даю голову на отсечение, это прибыла келла. И я совершенно справедливо полагаю, что пока они будут разбираться с пешеходным контролем, кто более крут, у меня есть минут десять в запасе, чтобы потеряться насовсем. И найти панджаарцев. Потому что враг моего врага мой лучший друг. Во всяком случае, я на это сильно надеюсь.
— Выходи с поднятыми руками! — Клаус пользуется динамиком попешек. Хрен тебе, милый. Встретиться сегодня нам не судьба. Пусть даже ты этого хочешь больше всего на свете. Нащупав посох заткнутый за пояс, я аккуратно сжимаю его в руке. Три припаса против миллиардов крис, попешек в броне и келлы с чертзнаетчем — ничего не поменялось со времен Старой Земли. Прекрасные шансы отличные от нуля. У меня всегда так: принцесса Беатрикс прогуливается в своих владениях, наслаждаясь пейзажами, как и всегда.
Один к одному, даже удивительно: припасов нет, в голове паника и сильно хочется умереть. Все это за исключением деталей. Ни милых павуков, готовых разорвать тебя на части, ни сколопендр каждая из ножек которых, по сути, ядовитое жало. Ничего такого тут нет. Даже галей, подстерегающих неудачников кислотными ямами. Галей со стебельками с нежными светящимися колокольчиками, целыми полянами в моей ненаглядной Мусорной Долине.
И еще. Здесь нет Ва и Фогеля. Моих сладких дружочков. Я вздыхаю и, стиснув зубы, бреду вглубь парка. Капли дождя шелестят по накидке из пластика. Перед глазами танцую тени. Вслед мне льется ослепительный свет, во всполохах которого зажигаются зеленые огоньки. Крисы как ни странно не проявляют ко мне никакого интереса, переливаясь темной массой в колючих кустах. Тысячи глаз проклятого парка смотрят на прекрасную принцессу в мокрой накидке. Они наблюдают, как я бегу по тропинке к карусели. От нее еще двести сорок три шага до площади с фонтаном, там, где мы встретили Око и Судию Цзыгу бен Афлекка. Странного старика в простыне и сандалиях. Старика, который умеет управлять крисами. Божество которого как-то связано с Штуковиной.
Интересно, сумеем ли мы договориться? Скорей всего — да. Потому что, пока я тут, в парке, Клаусу придется выковыривать нас всех вручную. Никаких огненных залпов и прочего ужаса. Биологический транзакционный ключ всем нужен живым и здоровым. Ну, хотя бы живым. А в этом случае, как выражается мудрая матушка Ва, еще посмотрим у кого толще задница. У маленькой владелицы Мусорной Долины давно вошло в привычку быть одной против целого мира. И мир пока не победил.
Я спешу, как могу, но перед тем как углубиться в заросли, все же притормаживаю около нелепых фигур клоунов. Притормаживаю, несмотря на то, что они меня пугают до чертиков. Одна, две, три, четыре, шесть. Я выбираю ближайшую к проходу, от которого ведет тропа к фонтану. Осторожно обхожу еле светящуюся, почти невидимую границу действия датчиков. Там вещь, которая мне нужна.
То, что я только что придумала, заставляет нервно хихикнуть. Безумные планы обычно срабатывают. А самые безумные срабатывают в любом случае. Это правило работает как часы. Храбрая Беатрикс, уняв дрожь в руках, подходит к недвижимой фигуре и начинает с ней возиться.
— Ничего, если я тебя немного потревожу, чувачок? — вежливо интересуюсь я, хотя знаю, что мне никто не ответит, — настал твой час, немножко поработать на великолепную Беатрикс, смекаешь, о чем я?
Конечно же, ни фига он не понимает, потому что этот болван из металла, пластика, мотка проводов и магии. В его странных потрохах нет ничего интересного: ни сомнений, ни страха, ни любви. Совсем ничего. Он всего лишь старательно изображает жизнь: кривит губы в безумной ухмылке, таращит глаза. Притворяется человеком, словно ему приятно мокнуть тут под непрекращающимся дождем в ожидании чего-то.
— Болван, — с горечью шепчу я, потому что мысли, про все это наивное притворство мне неприятны. Ведь Фогель так и не ответил на мой вопрос. Грустно отвел глаза в сторону и вздохнул. Спросить еще раз я так и не успела. Кто ты, принцесса Беатрикс? Хотела бы я знать про себя все.
Поджав губы, я наощупь выбираю нужную деталь. Во всяком случае, мне так кажется. Не может же настоящая принцесса ошибаться в мелочах? В проводках, коробочках, странных блестящих штуках. Датчик легко вращается в сгнивших креплениях, никак не желая становится как надо. Я чертыхаюсь и давлю на него сильней в попытке как-то зафиксировать. Возвышающийся надо мной клоун молчит. Его молоток, когда-то обшитый мягким материалом, теперь уже полностью истлевшим, занесен над головой. На пластиковом лице застыла гримаса.
— Вот так, милый, — наконец выдыхаю я, — развлекайся!
Этим блогом я начинаю свои мысли о литературе. Не расходитесь
дата публикации:17.10.2023
Смотрю на современную литературу старческими слезящимися глазами навыкате и думаю. Как же все поменялось! Как все, с ка, поменялось, дорогие сетевые карапузики! Раньше писатель был крупный, глыбообразный. Человечище с твердой душой огромного размера. Тертый, стрелянный. С огромным жизненным опытом. Комиссар в пыльной буденовке и реглане. На боку мозоль от деревянной кобуры именного маузера, а в душе пламя. Руки по локти в литературе, мазуте и рыбьих потрохах критиков. Демиург в очках с изолентой.
А что сейчас?
Клопы, сетевые попрошайки на «бумагу и чернила», самонадутые зловонные офисные пузырики. Никто из них не шкерил рыбу на бармалеях, не удерживал слабеющей рукой знамя на митинге, не заворачивал руками гайки на МАЗе в мороз в Калмыцкой степи. Его не били берцами. Не кормили бигусом на духоукрепляющем оранжевом комбижире. Им нечего сказать, и они вываливают на слабые головы читателей свои фантазии. Фантик, пустышку, протез эрзац реальности. Глупости и чепуху. Этому я не удивляюсь. Зачем? Что может породить пустота? Демонов? Вряд ли. Радость? Тоже нет. Мысль?
Мне хочется верить, что есть настоящие — но я их не вижу.
Считаю, что настоящий писатель должен быть страстотерпцем, подвижником и аскетом. Ну, или миниатюрной блондинкой с крепкой троечкой. Как Мама Стифлера, чью книгу я однажды купил, прочитал про мужика с бородавкой на причинном месте и много думал.
Продолжаем разговор о литературе и коснемся темы рецензий. Никто смотрит на нас
А мой мальчик едет на девятке
По автостраде вдоль ночных дорог
Я кружилась с ним на танцплощадке
А ты и дальше будешь одинок
дата публикации:18.10.2023
Сколько себя помню, наградной дедушкин Маузер, всегда висел в кошаре, заткнутый в порванный чувяк, прибитый подошвой к обрешетине. На боку была загадочная гравировка — «Тов. Мосулло от тов. Жидаускаса за заслуги в борьбе с контрреволюцией». Маузер этот бывший предметом испепеляющей зависти всех джайхунских хулиганов и лично акима Азизбека, визгливо охранялся моей бабушкой апа Алтынай.
Будучи еще сопляком, я показывал его таким же соплякам через маленькое окошко в стене. Вороненый, чуть вытертый металл таинственно темнел, тонкий ствол выпирал из дырки от большого пальца. Это была ТАЙНА, которая повышала мой статус до космических высот.
Помню, как к нам приходил участковый нашей махалля бобо Насрулло, они с дедом запирались в доме и долго спорили. Насрулло предлагал поменять Маузер на его ПМ, но дед не соглашался — у йигита должно быть хорошее оружие, а не какая-то там пукалка.
Я бросаю взгляд на маленькое окошко нашей кошары: где то там, в темноте Маузер. Бобой возится с пилавом, мешает деревянной лопаткой зажарку. На выгоне фыркают и чем-то хрустят ослики.
— Как дела в городе? — спрашивает дедушка.
— Конкурс, бобой, — отвечаю я и вытягиваюсь на кошме, — надо много читать.
— Сколько платят, — уточняет практичный дед. Зажарка шипит и булькает. Ветер несет со степи запах чая.
— Три тысячи таньга, — считаю в уме я. — Только надо прочесть три тысячи страниц за три дня.