Ва пыхтит впереди, дракону плевать на дермонов: павуками он иногда обедает, а сколопендры — неплохая закуска к гнилушке. Он несется на задних лапах, чуть наклонив башку, удерживая баланс хвостом. Нелепые красные крылышки комично болтаются на чешуйчатой спине. Милый Ва, мой бронированный дружочек.
Кажущаяся неуклюжесть дракона обманчива. Сколько раз я наблюдала, как он скользит по Долине, обтекая мусорные кучи.
— Смотри, как я могу, Трикси! — квакает он, перелетая от одной к другой. Мне до его талантов далеко, все, что я умею это пользоваться посохами. Клянусь бородой его Матушки, главное понять принцип. Принцип действия посоха. И никогда не путать стороны, иначе может прилететь.
Проходит полчаса изнурительной гонки, я все еще свежа как майская роза, а вот Фогель сипло дышит. Пыхтит как еж, на которого наступил водяной бык. Мне становится смешно, и я толкаю его в черную спину, пошевеливайся дурачок. Время умирать, еще не наступило. Тропинка петляет между осевших куч мусора, сменив направление, моя великая армия быстро удаляется от реки. Та еще отсвечивает вдалеке, прорываясь оранжевым ртутным блеском сквозь заросли багровой растительности. Скоро она исчезнет совсем, и тогда мы остановимся. В нашем секретном месте, предназначенном как раз для таких прогулок. Вряд ли гвардия Белых земель будет нас искать столь далеко. Эту территорию мы знаем как свои восемь пальцев: пять моих и три драконьих с огромными твердыми когтями.
Я представляю, как гвардейцы обшаривают Башню в поисках барахла. Присваивают мои посохи, рвут постельное белье на портянки, разочарованно разглядывают спящую Штуковину. Без всякого интереса мои книги. Книги их совсем не интересуют. Другое дело нычки дракона с вонючим смогнчиком и мой фридж. Стратегический запас принцессы Мусорной Долины.
Издалека доносится слабый хлопок. Очень слабый, но мы с Ва его все равно улавливаем, а вот Фогель никак не реагирует. Боже, он еще и глух как пень. Совсем тяжелый случай. Я еле сдерживаюсь.
— Шандарахнуло, Трикси! — вопит довольный дракон и, не останавливаясь, несется дальше.
— Точно, дорогой Ва! — смеюсь я. Пусть теперь Протопадишах кусает локти. Хрен ему, а не мой запас вина. Мы знаем, как принимать незваных гостей. Недаром я неделю возилась с зеленой металлической банкой с ушками. Ва тогда утверждал, что это консервы. И даже хотел вскрыть толстым когтем, но я не разрешила. Потому что я понимаю принцип никогда не путать стороны. Сейчас мне приятно от того, что я была права. Гвардейцев наше гостеприимство конечно разозлит, но на это пока плевать.
Наконец мы прибываем в темную, заросшую красным плющом лощину под пологом которого, ржавеет остов огромного длинного ф’томобиля. Наше секретное место, найденное в ходе многочисленных вылазок. Оно не видно ни с какой стороны и, чтобы в него попасть, необходимо точно знать его расположение. Тут можно будет перевести дух и обдумать дальнейшие планы. Помешать нам в этом может только невероятное стечение обстоятельств. Что-нибудь совсем фантастическое. Слепая удача и глухое везение. Почти как у Фогеля. Ведь ему действительно повезло, если бы я его не пустила в Башню, он попал бы в лапы гвардейцев. А там уже все было бы совсем печально.
Ткнув тележку под крышу Ва, как пиявка присасывается к банке. У него все, что связанно с гнилушкой стремительно. Он резво отбирает ее у крестьян, бухает, пьянеет, трезвеет. Все на раз-два-три. Удивительная связь дракона с алкоголем. Почти родственная. И немудрено: ведь пахнут они одинаково. Морковная гнилушка пахнет здоровенным драконом, или он ей. Парадокс, я проговариваю про себя заклинание Фогеля, стараясь попасть в интонации. Ни черта не происходит. Не работает, от слова совсем.
— От этих потрясений, Трикси, у меня жажда, — лицемерно жалуется Ва. Я присаживаюсь на старое сиденье с остатками ткани, откидываю забрало шлема вверх, расстёгиваю ремни и глубоко вздыхаю. В жажду дракона от потрясений я не верю. Чтобы потрясти его тушу, должно случиться что-нибудь убойное: «шайтан-труба» или чтобы я поранила пальчик.
Сорвав с плюща копну красных листьев, дракон пихает ее в пасть и начинает с аппетитом хрустеть. В его глазах читается: хорошее пойло требует хорошей закуски, Трикс! Клянусь бородой моей Матушки.
Пихнув лапой лежащего без сил м’техника, над которым вяло крутятся бронепластовые мухи, Ва сообщает:
— Подъем, пехота! Уже утро!
Тот елозит по земле, на него нападает икота, а потом сиплый кашель. Настолько сильный, что я начинаю беспокоиться. Не хватало еще, чтобы он дал дуба прямо сейчас. Мне этого сильно не хочется и потом у нас много вопросов. Которых не было раньше. Целый месяц мы принимали его за очередного юродивого колдуна, пытавшегося завладеть Штуковиной. Одного из бесконечной череды разной степени умалишенных охотящихся за мной и моим чешуйчатым алкоголиком. Теперь оказалось, что все на самом деле намного сложнее. Орбитальная станция, контора, Штуковина, биоутилизаторы, и еще два понятия, припомнив которые, я чувствую уколы ревности: частная территория и ведьма из ХаЭр. Особенно вторая. Говоря о ней, м’техник делает микроскопическую паузу перед словом ведьма. А эта пауза мне многое говорит. В паузах вообще можно услышать многое. Я в них разбираюсь, а вот Ва нет. Ему по большому счету плевать.
Остановив кивком разошедшегося дракона, я дотягиваюсь до тележки и вытягиваю бутылку. Возможно, я не так уж и права, все эти потрясения действительно вызывают жажду. Только теперь, черт побери, придется довольствоваться теплым вином. А это все-таки хуже холодного. Намного хуже. Надо дать Фогелю отдышаться.
— Теперь они разнесут всю Башню, Ва, — говорю я. — Плакали наши накопления.
— Факт, Трикс. Но все равно Штуковину они не унесут, чтобы выдрать ее из земли, надо постараться, — кивает он, закидывая в пасть очередную порцию листьев, и продолжает с набитым ртом. — Можем обобрать их на обратном пути. Что нам мешает? Сколько там этих вонючек? Пятьдесят?
Воинственный дракон хитро смотрит на меня. Меньше, уже меньше, дружок. С учетом моего подарка. Хотя даже двадцать белых гвардейцев доставят неприятностей. А сейчас они нам совсем не нужны. Сейчас нам нужны объяснения. Я треплю по плечу Фогеля.
— Тебе уже лучше, колдун?
Он сглатывает слюну и кивает головой.
— Да. Местный воздух мне плохо подходит. Контора экономит на защитных комплектах.
— Принцесса, — строго вставляю я.
— Принцесса, — послушно повторяет он. Быстро учится, мой пришелец. Еще пара упражнений и его манеры будут безупречны, я помогаю ему со шлемом. Две защелки по бокам, очень удобно, лучше, чем путаться в ремнях как у меня. Фогель смотрит на меня своими невероятными глазами. Я пытаюсь не растаять в них, и у меня, как ни странно получается. И все из-за ведьмы с ХаЭр.
— Вина? — предлагаю я, — с зеленой этикеткой, как ты говорил.
Благодарно взглянув на меня, он молча делает большой глоток. Это его подкрепит для дальнейших объяснений. Я жду пару мгновений, а потом предлагаю.
— Буду благодарна, если ты начнешь с самого начала.
— Что начну, Принцесса?
— Свою историю.
— Откуда ты, чувачок? — влезает нетерпеливый дракон, — и зачем к нам приперся? Что ты сделал с Штуковиной? И назови три причины, почему бы мне не откусить тебе башку, прямо сейчас?
— Я Эразмус Фогель, м’техник корпорации «Всеобщая забота, понимание и поддержание чистоты и экологии» табельный номер семнадцать тысяч четыреста сорок восемь дробь семнадцать, третий производственный сектор, обслуживаю трансмашины сорока полигонов складирования и переработки. И этот полигон тоже. Номер семнадцать тире тридцать девять. Короче говоря, этот полигон принадлежит конторе, и я тут работаю.
— Ни фига себе у тебя титул. Как ты все это умудрился запомнить? — Ва издевательски поднимает бровь. — Даже у благородной Беатрикс, моей принцессы, он короче.
Он валяет дурака, в очередной раз, упуская главное. На мою Мусорную Долину претендует дурацкая «Всеобщая забота и понимание». Отвратительное название для королевства. В каждом слове крупными буквами написано: Жадность, Алчность, Беззаконие. Прекрасный девиз для последних негодяев. В случае головняка изобразить невинность. А когда кто-то подобный претендует на твои кровные, есть повод задуматься. Что-то идет совсем не так.
— Мусорная Долина мои земли, колдун, — твердо заявляю я. — Ни о какой Поддержание чистоты я не слышала. И права никому не передавала.
— Давай я откушу ему голову, Трикс? — предлагает дракон, у которого на все проблемы один ответ.
— Иди к черту! — огрызается Фогель. Оранжевое солнце, прорываясь сквозь плотную крону плюща, мелкими брызгами кропит его белые волосы. Как мне хочется его погладить! Погладить, не смотря ни на что.
— Посмотри ка, кто у нас такой дерзкий нарисовался. И давно мы с тобой на ты? — квакает мой дружочек. Гнилушка делает его совсем невыносимым. Сварливым как барон, у которого увели стадо пони и наделали в спальне.
— Уже месяц, балда, — успокаиваю его я, — он же к нам месяц ходит. Каждый день вы ругались, не давая мне выспаться.
— Месяяяц, — понимающе тянет мой зубастый собеседник. — Это все объясняет.
— Ничего это не обьясняет, — отрезаю я и обращаюсь к Фогелю, у которого случайно оказалось довольно приятное имя Эразмус. Вообще этому придурку почему-то везет: я обратила на него внимание, он еще жив и хлебает мое вино. А это вино может оказаться последним в моих владениях. Во всяком случае, пока не оживет Штуковина. — Продолжай.
— То, что вы считаете своими владениями, принцесса, на самом деле наш полигон. Сюда транспортируется мусор с нескольких миров. Тут он утилизируется, — колдун кивает на обедающего набитым хламом пакетом слизня, — это биоутилизатор, он перерабатывает мусор. Всего это народа: баронов, крестьян, драконов, колдунов, рыцарей, принцесс. Его не должно здесь быть. Парадокс!
Когда он повторяет свое заклинание, я двигаю руку к посоху на бедре. Просто проверяю, легко ли тот выскользнет из петли. Все-таки он наглый, усаживает меня на один стул с баронами, которые не просыхают от грязи и тоски. И вечно дерутся друг с другом.