Можем накрыть их залпом Ва, а потом включусь я. Ставлю Фогеля против трех боевых пони, что они разбегутся еще до того, как их настигнет пламя. «Неколебимые» нищего Витовта славятся на Старой Земле самыми быстрыми ногами. Словно специально тренируются драпать. Я почесываю голову, самые быстрые ноги на Старой Земле. Ва безусловно прав, прошлый раз даже я остановилась в изнеможении.
В принципе, можно не тратить на них припасы, а обойтись ножом. Вот он, его рукоять, торчит из красивых обшитых бахромой ножен. Нож я позаимствовала там же, где и броню. У одного мертвеца, на лице которого была шапка с прорезями для глаз и рта. Бахрому я придумала сама, провозившись неделю. Получилось очень мило. Припомнив, как нянчилась с нитками и иголкой, я хмыкаю. Не самое простое занятие и получилось не с первого раза. Но результат того стоил — синяя ткань ножен с серебристой окантовкой и ребристая рукоять. Все, как будто, так и было задумано. А ведь если подумать, это я нашла в выброшенном кем-то хламе. Ненужном барахле. Просто кропотливо собрала заново. По большому счету мусор — это вещи не на своих местах.
Когда я гордо показала результат, мой чешуйчатый алкоголик лишь недоуменно пожал плечами, зачем тебе это все нужно? Я ему ответила, потому что красиво. И заслужила непонимающий взгляд желтых глаз. Красота для Ва категория глупая. Я провожу пальцами по бахроме, ни черта он не понимает.
— Что делаем, Трикси? — нетерпеливо интересуется дракон и хлопает когтистой лапой себя по брюху, — время обедать! Мы их упустим!
Я только открываю рот, чтобы рассказать ему планы, как все начинает идти наперекосяк. Навстречу нищей банде Витовта организованно выскакивают бойцы в красно-синем. Быстро перестроившись в защитный строй, они по команде сержанта замирают, положив дубины на щиты. Острозаточенные концы гвоздей вбитых в них поблескивают. Вот так! Как говорит Ва, от Протопадишаха нужно ожидать любой подляны. Ты думаешь, что он далеко, расслабляешься. А он раз, и садится тебе на голову из ниоткуда. С ним даже в отхожее спокойно не сходишь. В любой момент прилетит.
Неколебимые, начинают метаться среди мусорных куч, но на удивление, их предводитель быстро наводит порядок.
— Стойте! Стойте! — треснувшим голосом вскрикивает он, — Герои! В атаку!
— Ряааа! — страшными голосами вопят, оборванцы, но предусмотрительно не двигаются с места. Рыцарь, спрятавшись за их спинами, дрожащими руками сыплет припас в ствол посоха. Где он его оторвал? Подобную рухлядь я бы даже вниманием не удостоила. Половина припаса просыпается мимо. Видно как он чертыхается, завозившись с тряпочным пыжом. Двигает деревянным шомполом, утрамбовывая заряд. Такими темпами этот олух откинет копыта до того как успеет им воспользоваться.
— Ряааа! Мои герои! — слабо подбадривает «Неколебимых» Витовт.
— Что там, Трикси? Почему они орут? Сейчас они посрывают голоса и догонять их будет неинтересно, — беспокоится мой дружок.
— Гвардейцы, — сообщаю ему я. — Поисковый отряд, пять человек.
— Гуууууу! — ревут гвардейцы и идут в атаку. Кастрюли подбитые сеном на их головах угрожающе качаются. Слышен треск дерева, а потом оглушительный бамс посоха, после которого над полем битвы повисает густое серое облако дыма. Я замечаю, как один из гвардейцев ловит магию удивленным лицом. С головы слетает кастрюля и сама рожа складывается в кровавую маску. Неприятное зрелище. Возможности рыцаря Витовта я недооценила.
В пороховом тумане быстро движутся дубинки. Почти ничего не видно, но мы отмечаем крики боли, предсмертные хрипы и вопли. Я чувствую, как немеют руки и в груди сама собой образовывается пустота. Перед хорошей дракой я всегда немного задыхаюсь, мне не хватает воздуха, в висках стучит. В общем, чувствую себя не очень. Я вынимаю нож из ножен, лезвие тускло отсвечивает. Сейчас они закончат, и мы разберемся с победившей стороной. В любом случае, гвардейцев никак нельзя упускать, слишком близко они к нам подобрались. Теперь уже почти понятно, что нужно косоглазому Протопадишаху. Догадаться об этом нетрудно, потому что в мои владения нагрянули основные силы Белых земель. Хотя бы поэтому. И все же некоторые сомнения у меня еще остались. Над этим надо думать.
Возможно, ему нужна не только моя Долина, а еще и Штуковина. Интересно, подозревает ли он о том, что именно она закидала Долину блескушкой? Да или нет? Большой вопрос, принцесса Беатрикс.
— Ну что, Трикси? Начинаем? — Ва дергает меня за ногу, — давай я по ним пальну? Ну, пожалуйста!
Я еще раз всматриваюсь в клубы дыма, а потом коротко командую:
— Справа, мой дорогой!
Он пружинисто подпрыгивает всей своей бронированной тушей и устремляется к полю битвы, немного отклонившись вправо. Тем беднягам, которые принимают моего чешуйчатого алконафта за увальня обычно сильно не везет. Дракона на боевом курсе может остановить только каменная кладка, и то сомнительно. Никто никогда не испытывал.
Дав ему фору в двадцать шагов я скатываюсь с кучи и бегу к сражающимся. Сердце противно бухает под броней, перед глазами туман. Кричу ли что-нибудь? Я не знаю. Звуки для меня остановились, в ушах только стук сердца и тонкий голос страха. Одно дело орудовать посохом, другое сталкиваться с противником лицом к лицу. Причем с любым, тут никакой разницы. Драка состоит из одних случайностей. Из сомнительных обстоятельств и не важно, что у тебя в руках. Важно, сколько удачи тебе отсыплет судьба.
Краем глаза я замечаю, как Ва обрушивается в гущу свалки, из которой тут же вылетают барон Витовт и его рыцарь. Откатившись в сторону, они брызгают по тропинке назад. Улепетывают с такой скоростью, что догнать их вообще невозможно. Надо признать, что со времени нашей последней встречи болван Витовт преуспел в беге. Теперь у нас с Ва нет никаких шансов. Совсем никаких. Теперь, как говорит Матушка Ва, нам проще укусить собственный зад, чем их догнать.
Я сбиваю с ног последнего выжившего — залитого кровью бородатого гвардейца. А потом безуспешно пытаюсь достать его ножом. Но стремительный дракон опережает меня, протыкая доспех бедолаги когтем, отправляя того к праотцам. Я скольжу чуть в сторону в ожидании неприятностей и быстро оглядываюсь, но на поле битвы теперь только недвижимые тела. На одном уже сидят три слизня. Мусорная долина кропотливо выполняет собственные обязанности, чистит ненужные вещи. Пара дней, и о том, что здесь произошло, можно будет только догадываться. Ва вертится среди мертвецов, обыскивает каждого, сдирая доспехи. Мы победили, пусть даже не совсем честно и все трофеи наши. Хотя назвать законной добычей тот хлам, что нам достался, язык не поворачивается, я пинаю ногой брошенный посох рыцаря Витовта. Дрянь, которая никому не нужна. К грубо оструганной палке проволокой присобачена труба. Сбоку крепится тлеющий фитиль. Пользоваться таким оружием может только истинный слабоумный. Глухой конец даже не запаян, а небрежно расплющен и уже немного вздулся, что говорит о том, еще пара залпов и припас вылетит в лицо владельцу. Я качаю головой. Хлам, рухлядь и барахло. Ничего ценного. Удивительно, что я, стоя здесь, среди мусора размышляю о том, что есть вещи еще более ненужные. Парадокс. В очередной раз я шепчу заклинание колдуна Фогеля, и в очередной раз ничего не происходит.
Вот с драконом все по-другому. Ему плевать на мою грусть и сомнения. Во всяком случае, сейчас. Он кропотливо обыскивает всех: гвардейцев и оборванцев Витовта. Это наши заслуженные трофеи, тут не до меланхолии.
— Нашел что-нибудь полезное, Ва? — спрашиваю я
— С’мгончик, Трикси! Небольшую баночку у того громилы. И ты не догадаешься, что еще!
— Блескушку? — я говорю то, что меня занимает, дракон недоуменно качает башкой.
— Елочку, чо ты, — торжественно произносит он. Я вздыхаю, у каждого свои ценности. И то, что ценится больше жизни для одного, для другого бесполезный хлам. Ва закидывается гнилушкой из банки, закусывает ф’томобильной елочкой и приходит в прекрасное настроение. Его даже не огорчает, что герр Витовт в очередной раз улизнул, и добавит нам головной боли в будущем. Не беспокоит, что нас разыскивают гвардейцы Протопадишаха и что местное баронство сошло с ума. Штуковина дала дубу, как ее запустить черт знает. Наплевать на то, что мы потеряли башню. Все что ему нужно для счастья у моего дружочка есть прямо здесь и сейчас. Я глажу его по чешуйчатой башке, милый дракон, настоящий друг принцессы Беатрикс, которому от нее ничего не нужно. Ничего, кроме дружбы.
— Ну что, двигаем назад? — делать нам тут больше нечего, а торчать здесь в бесплодных поисках ответов значит подвергаться опасности быть обнаруженными.
— Разумеется, — отвечает он, — а то твой колдун вылакает все запасы. Ты заметила, как он подозрительно разглядывал бутылки, когда мы уходили?
Конечно, заметила, я киваю. И сейчас, возможно уже нарезался. Беседовать с бутылкой у милого Эразмуса получается лучше всего. Интересно, что у него с этой ведьмой с ХаЭр? Ответ на этот вопрос мне хочется знать. Хотя бы из простого любопытства.
Мы покидаем мертвецов над которыми трудятся слизни и отступаем. Ва еще немного колеблется над телами, но принюхавшись презрительно морщит морду. Неистребимый запах ног забивает все вокруг. Он вздыхает.
— Не переживай, наловим кроликов на ужин. Тут их куча, — успокаиваю его я. На мое предложение он соглашается, но напоследок все же мстительно сморкается в стяг герра Витовта потерянный в битве. Так, в качестве компенсации за мизерную добычу.
7. Ведьма из ХаЭр
Мы не спеша возвращаемся в наше убежище. Позади остается шорох слизней сползающихся на дармовое угощение. Всегда было интересно, откуда они знают, что где-то навалило вкуснятины? Ведь ни глаз, ни носа, ни ушей у них нет. Вообще ничего. Только рот с роговыми пластинами, жадный растягивающийся в большую воронку рот.
Обходя последнее тело, валяющееся чуть поодаль от основной группы, я не выдерживаю и бросаю на него взгляд. Не люблю мертвецов. В их виде есть что-то отвратительное, друг он тебе или враг — все равно. Такая отталкивающая некрасота в искаженном лице, потеках застывающей темнеющей крови. В картине большого «НИЧЕГО», в которое ты превращаешься, когда отдал богу душу. В