Мы возвращаемся уже в сумерках, почти в темноте. Странное время, когда тени становятся длинными и глубокими. В них боишься утонуть. Я осторожно ставлю ноги, чтобы не оступиться, а мой чешуйчатый дружок, в котором плещется уже пара банок морковного пойла беспечно шлепает впереди, на его мощной, в буграх мускулов, спине качаются пять тушек. Вся наша добыча на сегодня.
Теней я боюсь. Даже в броне, даже в застегнутом шлеме. Мне кажется, что вот-вот из них выскочит похожий на пучок сухих палок павук. Низко завизжит, и бросится на меня. И тогда нужно будет постараться остаться в живых. При встрече с павуками, даже Ва немного осторожничает, в ловчих сетях, которые они удерживают длинными передними лапами легко запутаться. А разорвать их большая проблема.
Время теней и багровый отсвет ушедшего за горизонт солнца нагоняют тоску. Как же хорошо было в нашей уютной Башне! Несмотря на постоянный зов Штуковины у меня в голове. К нему можно было привыкнуть, тем более за каменными стенами его почти не было слышно. Я ловлю себя на мысли, что немного по нему скучаю. Полная тишина как оказывается неприятна. Неподалеку вспыхивает утробный визг охотящегося павука, а потом шум схватки. Мы ускоряем шаг. Почти бежим, оставляя потасовку позади.
Окрестности постепенно оживают, начинают ворочаться в сумерках. Ночь льется с неба как черная вода, медленно пропитывая Долину нефтяной тьмой, в которой слышен шум большой охоты на жратву. Когда до убежища остается пара минут, я уже начинаю волноваться: как там бедный Фогель? Может быть, его утащили павуки? Думать об этом неприятно. Вот только почему? Почему мне не плевать, что кого-то утащили павуки? Из-за Штуковины? Ведь Фогель нужен, чтобы ее починить. Как он там это делал? Засунет руки в ее потроха, что-то наколдует и она оживет. И снова примется меня звать. Тут нужно разобраться, Трикси. Нужно серьёзно разобраться! И я пытаюсь, хотя это не приносит никаких результатов. Меня это даже немного злит. Когда мы спускаемся в лощину, я улавливаю небольшой дымок, просачивающийся из груды кажущегося почти черным в сумерках плюща. От сердца отлегает. Милый Эразмус проснулся и развел огонь.
— Салют, поганец! — раздраженно приветствует колдуна Ва, — проснулся?
Идиотский вопрос, как по мне. Конечно м’техник проснулся и сейчас сидит, нахохлившись над старым колесным диском в котором пляшет пламя костра. Голова у него раскалывается — это видно невооруженным глазом. Он бросает на нас взгляд и присасывается к фляжке с водой. Мне хочется погладить его. Прижать к себе, царапая керамической броней. Нежно прижать, сказать что-нибудь успокаивающее. Но я сдерживаюсь.
— Болит, колдун? — негромко спрашиваю я и устраиваюсь у очага.
Он молча кивает головой, а потом хрипло интересуется.
— Кто там был?
— Так. Ерунда, поисковый отряд гвардейцев и Витовт — святой. Десяток человек и рыцарь.
— Мы победили? — уточняет он и трет лицо ладонью.
— Без проблем, чувачок, — встревает Ва, которому прямо сейчас необходимо предъявить претензии касающиеся выпитой гнилушки. Дружочку не терпится получить по счету, несмотря на то, что вся его драгоценная морковная табуретовка в свою очередь украдена у местных крестьян. То, что дракон присвоил, он абсолютно справедливо считает своей собственностью. Я вздыхаю, если они не остановятся, придется принимать меры.
Фогель грустно смотрит на дракона и икает. Сейчас ему не до перепалок. М’техника мутит, а навалившаяся темнота, из которой несутся звуки дермонов, вызывает полное уныние.
— Тронешь баночку без моего разрешения, пеняй на себя, — угрожающе булькает дракон.
— А то что? — невпопад реагирует Эразмус.
— А то! — заявляет Ва, — откушу твою тупую башку.
Я прерываю их ругань, слушать ее совсем не хочется, есть дела поважнее. Достав распоряжение Протопадишаха, я тяну его Фогелю.
— Теперь на меня охотятся, колдун, представь!
Сузив глаза, он пытается прочесть небрежные символы на бумаге, а потом отрицательно мотает белокурой головой.
— Я не понимаю, принцесса.
Ну, хоть чему-то он научился, вздыхаю я. Запомнил, как ко мне обращаться.
— Как не понимаешь?
— Абсолютно. Я не могу это прочесть, — он отрывает взгляд от бумаги и смотрит на меня. На лице то самое непонятное выражение, которое возникло при нашей первой встрече. Что-то прячется в его красивых глазах.
— Мои баночки… — Ва пытается вернуть утраченные позиции. Приходится остановить его жестом. Обиженный дракон поворачивается к нам спиной и принимается потрошить тушки кроликов, внутренности небрежно шлепаются вокруг нас.
— Тут написано «Девчонку живой, полюбому», — терпеливо объясняю я. — Это значит, что Протопадишах будет и дальше нас искать. Еще никому не удавалось улизнуть от него. Ну, кроме меня.
Фогель безразлично пожимает плечами, будто и ждал такого развития событий. Отблески костра ползают по его грязному лицу. Гладят белую кожу. Достав платок, я немного смачиваю его слюной и пытаюсь оттереть пятно на щеке. Опешивший колдун пытается отстраниться.
— Не бойся, дурачок, у тебя грязь на щеке.
Он понимает и сдается, позволив мне навести чистоту. Воспользовавшись моментом, я немного касаюсь его кожи. Чувствую пальцами тепло.
— Спасибо, принцесса, — произносит он, а потом лезет в броню рукой. — Совсем забыл! Надо поставить пугалку от местного зверья. Ночью тут просто кошмар творится.
Он вынимает полупрозрачную пластинку своего унитестера и возится с вспыхивающими под пальцами кнопками. Я смотрю, как он сосредоточенно колдует. По пластинке текут голубые молнии.
— Слушай, Эразмус, я тут заметила, — безразлично говорю я, — когда ты спал, ты вроде кого-то целовал во сне? Кого? Ведьму из ХаЭр?
Пальцы замирают над разноцветными кнопками.
— Ее зовут Элис, — глухо произносит Фогель. Из-за красного плюща доносится протяжный вой. Я отвожу глаза и пытаюсь проникнуть взглядом во тьму, прислушиваясь, что происходит внутри меня. Ее зовут Элис! Вот оно как! Так и знала, что у нее самое дурацкое имя из всех возможных.
— Мы поссорились, — продолжает колдун, — она теперь со мной не разговаривает. Жаль, что не могу вам ее показать, тут не ловит гипернет.
— Показать? — переспрашиваю я.
— Ну, фотку, принцесса.
Мне эти колдунские слова ровным счетом ничего не говорят, а вот то, что они поссорились, меня отчего-то радует. И я фыркаю, вызывая недоуменный взгляд собеседника. Хорошо, что в этот к нам протискивается Ва с тушками кроликов, избавляя меня от необходимости объясняться.
— Время пожрать, — безапелляционно заявляет дракон. Я благодарно улыбаюсь ему.
8. Железные ноги Протопадишаха
Итак, ее зовут Элис, эту ведьму из ХаЭр. И Фогель кажется, с ней целовался. Я скольжу взглядом по странице книги. Делаю вид, что читаю. Ведь хотела просто отвлечься, узнать, как себя ведут принцессы в данной ситуации. Как они себя ведут, если их знакомый колдун целовался с ведьмой и такой расклад им ни разу не нравится.
«Ведите себя сдержано в любой ситуации. Даже если туфли вам жмут».
Ценный совет. Я кошусь на ботинки на толстой подошве, крепления которых недавно расстегнула. Ноги должны отдыхать, завтра придется много ходить, если хотим убраться с дороги гвардейцев. Даже если туфли вам жмут! Смешно. Никогда не носила туфель, надо как-нибудь попробовать. Ну, то есть найти их где-то в мусоре. В Долине на самом деле куча стоптанной обуви, стоит только поискать. Крестьяне никогда ее не берут, как и многие вещи, которые считают колдовскими предметами. Смешные, от тесной обуви еще никто не умирал.
Все-таки интересно, как она выглядит? Эта Элис. Какая она? Я плюю на пальцы и переворачиваю страницу. Наверное, уродина в жмущих туфлях.
Глава тридцать вторая. «Как протягивать руку для поцелуя»
Вот ведь чушь. Только заметила, какая чепуха тут написана. Протянуть руку для поцелуя в Мусорной Долине — гарантировано лишиться ее, а может быть и головы, как повезет. Из-за плюща доносятся шорохи и визг дермонов. Совсем рядом гудят вампкрабы. Низко, на одной безумной ноте. Словно у них там целая стая сошла с ума и поет песни. Хотя это и есть песнь. Песнь жадности. Ночь в Долине нелегко вынести, это время когда все охотятся на всех. Сколопендры, вампкрабы, павуки, листиножки, галеи и мусорные слизни. Впрочем, слизней никто не ест. Во всяком случае, я об этом никогда не слышала. Ва говорит — пробовал. Говорит, и корчит недовольную морду. Это удивительно, потому что Ва ест все.
«Принцесса подает руку без перчатки и любых удерживаемых в ней предметов. Есть смысл наклонить кисть немного влево…»
Ну да, ну да. Прекрасный способ для того, чтобы попасть кому-нибудь в лапы. Кому-нибудь особо неприятному, вроде вонючего бандита, маскирующегося под крестьянина. У которого всегда что-то припрятано. Вроде дубинки или топора. Такому сначала надо показывать заряженный посох, а уж потом уточнять, как его зовут, что ему надо в моих владениях и не пошел бы он к черту, пока цел.
— Что это? — интересуется Фогель, рассматривая тушку, насаженную на прут. Отвлекшись от книги, которую читаю в свете костра, я обращаю на них внимание. Надо держать ухо востро, не дай бог опять сцепятся. В этой отчаянной ситуации любой союзник большая ценность. Тем более припасы к посоху Фогеля я вернула. А пользоваться им он умеет, тут техника нехитрая — переламываешь посох на шарнире и вставляешь два цилиндрика припаса в камору. М’техник перезаряжает быстро, я заметила. Целится, конечно, как бог на душу положит. Ну, да ладно. В любом случае, с двадцати шагов не промажет.
— Ты о чем? — с сарказмом переспрашивает Ва.
— Мясо, — уточняет колдун.
Дрова в колесном диске потрескивают. В старом ф’томобиле очень уютно, почти так, как было в Башне. Только вокруг не серый камень, а хлипкая занавесь из багровых листьев, на которой пляшет обморочный свет. Глядя на беседующих дракона и м’техника, я в очередной раз понимаю, что такое муки выбора. Выбора между близким другом и чем-то, что у меня внутри. Какой-то мыслью, которую я пока никак не могу уловить.