Конечно, что-то из Указа «О дополнительных мерах…», наверное, будет выполнено. Памятник Победы в Москве соорудят и книгу Памяти успеют издать. То, что можно сделать в единственном экземпляре,— это мы с удовольствием. Когда-то, еще четверть века назад, я писал о необходимости книги Памяти. Однако я имел в виду, что священная книга эта — итог огромной кропотливой работы, а не самоцель.
Представляю волнение миллионов людей, увидевших фамилии родных и близких в книге Памяти. Представляю и слезы других, тоже миллионов, не нашедших родных имен.
Если в эти сжатые сроки будут предприняты «дополнительные меры» и «дополнительные работы», боюсь, что мы снова будем лишь инсценировать память. А значит, опять, снова, в который раз, плодить бездуховность.
Вообще-то их было три брата Бородиных.
Герой наш Николай Семенович Бородин — младший, тоже воевал, ушел на фронт в 41-м, а закончил войну 9 мая 1945 года под Прагой.
Тот, который погиб и могилу которого он безуспешно ищет,— Александр Семенович Бородин-старший.
А среднего брата звали Семен Семенович Бородин. Его следы Николай Семенович тоже ищет. Работал тот начальником телефонного отдела Калининского областного управления связи. В сентябре 1937-го арестовали. 11 мая 1938 года расстреляли. А в 1956-м — реабилитировали.
В ноябре 1990 года в УКГБ Тверской области указали Николаю Семеновичу приблизительное место захоронения брата. Он приехал — степь, полынь и ветер.
Русская сказка на советский лад.
Жили-были три брата. Двое сгинули, а один уцелел.
1991 г.
Первый над Рейхстагом
«Водружение Знамени Победы приняло уродливый характер…»
Из выступления бывшего члена Военного Совета 1-го Белорусского фронта генерал-лейтенанта К.Ф.Телегина на закрытом совещании в Институте марксизма-ленинизма при ЦК КПСС в ноябре 1961 года.
Со знаменем Победы над рейхстагом произошло то же, что с ленинским бревном на субботнике в Кремле.
С годами, как оказалось, вместе с Ильичем под знаменитое бревно подставили плечи тысячи человек.
Только официально и только в первые майские победные дни к званию Героя Советского Союза за водружение Знамени Победы были представлены более ста человек.
Со временем цифра увеличивалась.
Но я хочу отделить здесь солдат, сержантов и старшин не только от старых большевиков, но и от своих командиров, тех, кто любой ценой хотел войти в историю. Многие рядовые как раз искренне верили, что были первыми.
Перед тем, как идти в последнюю атаку на рейхстаг, солдаты разорвали наволочки немецких перин, сделанные из красного тика. Кому досталось с метр и больше, кому — с носовой платок. С этими флажками и флагами они и устремились к рейхстагу. Солдаты разных полков и даже дивизий ставили свои флажки всюду — в окнах, на колоннах, в центре зала. Соответственно оформили и представления на звание Героев за водружение Знамени Победы.
Это было 30 апреля — штурм, бой, кровь и гибель. А через день — наступила тишина: Берлин капитулировал. В рейхстаг валом повалил народ — артиллеристы, танкисты, связисты, медики, повара… «Приходили пешком, приезжали на лошадях и автомашинах… Всем хотелось посмотреть рейхстаг, расписаться на его стенах. Многие приносили с собой красные флаги и флажки и укрепляли их по всему зданию, многие фотографировались… Приехали корреспонденты и фоторепортеры» (С. Неустроев, Герой Советского Союза). Снимки попадали в газеты, и те, кто позировал, требовали потом себе звания Героя.
Целый год понадобился для разбирательства политотделу 3-й ударной армии и политуправлению 1-го Белорусского фронта. Лишь 8 мая 1946 года появился Указ Президиума Верховного Совета СССР «О присвоении звания Героя Советского Союза офицерскому и сержантскому составу Вооруженных сил СССР, водрузившему Знамя Победы над рейхстагом в Берлине» — 1. Капитану Давыдову В.И. 2. Сержанту Егорову М.А. 3. Младшему сержанту Кантария М.В. 4. Капитану Неустроеву С.А. 5. Старшему лейтенанту Самсонову Н.Я.
Все? Разобрались.
Если бы.
Знамя Победы, водруженное над рейхстагом, было единственным. Хотя изготовили их девять, по количеству дивизий в 3-й ударной армии, наступавшей в центре Берлина. Знамена пронумеровали. 150-й стрелковой дивизии генерал-майора В. Шатилова досталось знамя под № 5. Именно эта дивизия вышла на рейхстаг, конкретнее — 756-й стрелковый полк полковника Ф. Зинченко, а еще конкретнее — 1-й батальон капитана С. Неустроева, которому и выпало штурмовать рейхстаг.
Перед этим после тяжелого боя было взято штурмом министерство внутренних дел — «дом Гиммлера». Отсюда просматривалась большая Королевская площадь, рейхстаг. До него было метров триста. Королевская площадь покрыта завалами, надолбами, баррикадами, ее рассекал канал. За каналом — траншеи, дзоты, зенитки, поставленные на прямую наводку. В парке, примыкающем к площади, стояли орудия и самоходные установки «Фердинанд».
Под прицелом был каждый метр площади.
Перед штурмом у Степана Неустроева некоторую тревогу вызывала вторая рота Антонова, недавнего выпускника училища, на войне — без году неделя. Во главе роты комбат решил отправить своего замполита лейтенанта Берёста.
Алексей Берест — рост метр девяносто, богатырского сложения и силы. Солдаты уважали замполита не за вдохновенные слова, а за конкретные дела.
— Он привлекал людей личной отвагой,— вспоминает Степан Андреевич Неустроев.— Ему можно было поручить все.
Три атаки на рейхстаг захлебнулись.
Как рассказывал потом сам Берест, его рота преодолела уже более половины площади, но из-за плотного огня залегла, и он ползком и короткими перебежками вернулся обратно, попросил командование поддержать их артиллерийским огнем и снова двинулся в смертельный путь.
Кто первым ворвался в рейхстаг? Берест со своей второй ротой и старший сержант Съянов — со своей первой.
Если точнее, первым на ступени рейхстага вбежал с флагом рядовой Петр Пятницкий. Его ранили, он упал, поднялся, сделал еще несколько шагов к колонне и здесь, на последней ступени рейхстага,— рухнул. Флаг подхватил и привязал к колонне другой Петр — Щербина, тоже рядовой.
Когда бой завязался в самом рейхстаге, батальон Неустроева с флангов поддержали батальоны Давыдова и Самсонова.
Как много раз писал в статьях и книгах командир дивизии генерал-майор В. Шатилов, и вслед за ним многие другие, и версия эта жила все послевоенные десятилетия,— Егоров и Кантария были в первых рядах атаки.
Нет, их не было — ни впереди, ни позади.
Вечером 30 апреля, после боя в рейхстаге,— появился Неустроев. Еще позже, около двенадцати ночи,— Зинченко. «Где знамя?» — спросил полковник у комбата. Тот рассказал о погибшем Пятницком, о Щербине, о флаге первой роты в окне.
— Я не о том,— резко перебил Зинченко,— где знамя Военного совета под номером пять?
С. Неустроев:
— При мне Зинченко позвонил начальнику штаба полка: «Где знамя?» — «Да вот здесь, вместе с полковым стоит».— «Срочно сюда!». Минут через 15 или 20 прибежали со знаменем два солдатика, извините, замухрышки,— маленькие, в телогрейках. Зинченко им: «Наверх, на крышу! Водрузить знамя на самом видном месте. Ушли. Минут через двадцать возвращаются — подавленные, растерянные: «Там темно, у нас нет фонарика… Мы не нашли выход на крышу!». Зинченко — матом: «Родина ждет! Весь мир ждет! Исторический момент!.. А вы… фонарика нет… выхода не нашли». Полковник меня обычно Степаном звал, а тут жестко: «Товарищ комбат! Примите все меры к тому, чтобы водрузить знамя немедленно!».
…К кому обращается комбат? Конечно, к Берёсту. Тот берёт около десятка автоматчиков Щербины и уходит. Тут же на втором этаже раздались автоматные очереди, разрывы гранат. Завязался бой.
Из воспоминаний Берёста: «Из-за артиллерийских обстрелов лестница в отдельных местах была разрушена, мы образовывали живую лестницу». «Нижним», как говорят в цирке, был могучий Берест, ему на плечи взбирался один солдат, на него — второй.
Буквально: солдат со знаменем он вынес на своих плечах. Как руководитель, ответственный за выполнение операции, лейтенант, видимо, и на крышу рейхстага вышел первым — выяснить обстановку и помогал устанавливать знамя.
Когда Берест вернулся и доложил, что Знамя Победы установлено на самом видном месте — на бронзовой конной скульптуре на фронтоне главного подъезда, напряжение спало.
С. Неустроев:
— Я у Берёста спрашиваю: «Не оторвется?» — «Сто лет простоит, мы его, знамя, ремнями к лошади притянули».— «А солдаты — как?». Смеется: «Ничего. Я их на крышу за шиворот затащил». Ну, у него силища-то будь здоров. Солдаты тут же и ушли обратно. Я только потом, позже, когда увидел, кого представили к Герою за водружение, понял, что это были Егоров и Кантария.
Водружение Знамени Победы, по Неустроеву, складывается из трех элементов: 1. Ворваться в рейхстаг. 2. Поднять знамя. 3. Отстоять его.
Последнее оказалось едва ли не самым сложным. 1 мая немцы ринулись в контратаку, применили фаустпатроны. Огромный зал рейхстага, заставленный стеллажами с архивными документами, загорелся. Пожар охватил весь рейхстаг, люди задыхались, горели заживо. Из подвала рейхстага выскочили немцы и стали теснить батальон к выходу. Полковник Зинченко, увидев густой черный дым из купола, приказал оставить рейхстаг и после пожара атаковать заново. Первая же группа солдат, выскочивших из рейхстага, была скошена ураганным огнем фашистов из Кроль-оперы. Батальон оказался в «мешке». Решили лучше погибнуть, сгореть в рейхстаге, чем при отступлении.
С огромным трудом удалось загнать немцев в подвал.
То есть, если по совокупности, исходя из теории комбата, то Егоров и Кантария Знамя Победы лишь «привязывали», а водружал его — Берест. После этого последнего жестокого боя и пожара в рейхстаге все флаги и флажки были сметены, удержалось единственное — Знамя Победы. Действительно — на сто лет.