– А может, твоя бабушка дом продала и переехала куда-нибудь?
– Мама сказала бы мне… Да и чего ей ради дом продавать…
– Сколько лет ты здесь не была?
– С детства.
– А бабушку, сколько не видела?
– Бабушку видела в прошлом году в Питере, отстань! Она бы мне сказала, что
продает дом! Сама же звала на лето в отпуск…
Тут дверь кухни открылась и на пороге возникла моя бабуля. Вообще старушкой ее
называть, конечно, язык не повернется. Статная женщина пожилого возраста со следами
былой красоты, как сказал бы поэт. Последуем его совету. Тем более что бабушка Марина
с характером и если ей что-нибудь не понравится… О! Я вам заранее сочувствую.
Меня она заметила практически сразу. Улыбнулась, кивнула.
– Заходи в дом, Марина, я сейчас. Вот только освобожусь. – Да, меня назвали в
честь двоюродной бабушки. Мама настояла. Видимо, ей казалось, что одной Марины в
семье маловато…
Мы с Димасей двинулись в сторону дома. Вослед нам понеслись неприязненные
возгласы: «– И здесь блат!» «– Наверняка столичные штучки!…»
– Они промазали на пару сотен километров, – усмехнулся Димасик.
– Пусть их, – отмахнулась я. – Нет, ну ты видел! Бабуля не иначе целительницей
заделалась…
– А что? Данные у нее есть. Помнишь, как она мне тогда руку вправила?
– Вот если она мне сейчас все объяснит…
Ждать пришлось довольно долго. В уютном доме бабушки все было как в обычной
городской квартире. Все блага цивилизации давно уже докатились и сюда. Не то, что в
благословенном детстве. Как вспомню – туалет на улице, вода из колодца, так вздрогну…
В ожидании объяснений, мы с Димычем пили чай и смотрели телевизор. Все как дома, только прапрапрабабушка с Александром Сергеевичем подозрительно переглядывались с
портретов на стене…
Бабушка пришла не одна, следом за ней важно шествовал черный кот. А я уж
надеялась, что мы его потеряли!
– Что, Дима, ногу лечить приехал? – сразу спросила она.
– В общем, нет, а вы можете? – не растерялся мой друг.
– Могу, конечно, – вздохнула бабушка, – да только дорого это обойдется… для тебя.
Да я не деньги имею в виду. – Заметив, как мы переглянулись, тут же махнула рукой она.
– Уж лучше пусть естественным путем срастается. Ты парень молодой, у тебя быстро
заживет. Только скачи поменьше, больной ноге покой нужен.
– Постоянно ему это говорю, – буркнула я.
– Ну, раз не за этим, тогда с каким делом пожаловали, гости дорогие?
59
Вот тут-то я рассказала все! Излила, как говорится, душу. И про неудачи на личном
фронте, и про странную месть со стороны памятника Пушкину, и про подозрительного
черного кота, и про цыганку на рынке… Бабушка слушала, подперев щеку кулаком.
Видимо, не в первой ей подобный бред выслушивать, догадалась я. Странно, но мне
здорово полегчало.
– Да не бред это вовсе, – улыбнулась бабуля. – И кот твой не … глюк, как вы его
называете, а Ремигий. Бывший колдун. Натворил он бед в свое время, а теперь вот к
молодым колдуньям поводырем приставлен. Оберегать и охранять, значит. Пока
молодежь в должную силу не войдет. Испытание у него такое.
– Чего? – я без сил опустилась на пол. Нет… Ну, чтобы бабушка такое сказала… -
Бабуля, ты ведьма?!
– Почему сразу ведьма? Я народная целительница, – усмехнулась бабушка.
– А чем докажете, что кот – бывший колдун? – поправив очки, азартно вопросил
Димасик.
О! И этот туда же!
– Дима, вещи это достаточно серьезные. Никто тебе попусту пальцами щелкать не
собирается.
– Ну, так ведь можно утверждать что угодно, – не унимался Димасик. – К примеру, что я – очередное воплощение Будды.
– Как знать, – пожала плечами бабушка. – Это тебе Димочка к индийским
специалистам. Они и не такое лечат…
– Так, хорошо! – прервала я их любезности. – Ну а Пушкин-то здесь причем?!
– Пушкин…Давно это было, – напевно завела бабушка. – Дневниковых записей и
писем, пожалуй, уж и не сохранилось. Ты посвящение к «Руслану и Людмиле» хорошо
помнишь?
– Я? – вопрос меня несколько ошарашил. Честно сказать, в памяти больше застрял
вариант из школьного фольклора, в котором «скелеты скачут в босоножках».
– У лукоморья дуб зеленый,
Златая цепь на дубе том:
И днем и ночью кот ученый
Все ходит по цепи кругом; – продекламировал Димыч
Идет направо – песнь заводит,
Налево – сказку говорит…
– Ну вот, это он и есть, собственной персоной, – кивнула бабушка на довольно
жмурящегося Ремигия.
–Чего?! – в один голос воскликнули мы.
– Александр Сергеевич был лично знаком с Ремигием и прототипом Кота ученого
стал именно он. Вряд ли поэт был знаком с другим подобным котом.
– Бездоказательно. Почему тогда не говорит? – Вопросил Дим возмущенно.
– Что бы вам хотелось послушать, юноша? – голос у Ремигия был высокий с
явными кошачьими обертонами.
– Гипноз? Обернулся Димыч к бабушке. Та лишь плечами пожала. – Но кот не
может прожить триста лет с гаком!
– Ну, так и Ремигий не совсем обычный кот… В нашей семье из поколения в
поколение старшая дочь старшей дочери перенимает определенные способности и
становится колдуньей. Испокон веку так было. Вот и прапрапрабабушка твоя, чей
портрет на стене висит. Красивейшая женщина была. Многие за ней ухаживали, да-а.
Никому от этого счастья не было, а, скажем так, совсем наоборот. Родовое проклятье.
Пушкин знаком с ней был лично. Наина, что в поэме, это твоя прапрабабка и есть.
Пушкину знакомство с твоей прапрабабкой тоже удачи не принесло. Особенного счастья в
личной жизни у него не было, хоть и любовь крепкая, а потом и дуэль эта…
60
– Вы еще скажите, что Пушкин стрелялся на дуэли из-за вашей прапрабабушки?! –
Димыч еще держался под натиском новостей.
– Нет, стрелялся-то он из-за жены, но все его неприятности – из-за того, что был
знаком с прапрапрабабкой., – убежденно заявила бабуля. – Если хотите, Ремигий тому
живой свидетель.
– Ну а мне-то что теперь делать? – Честно говоря, я просто потерялась. Бабушка
всю жизнь слыла человеком крайне серьезным. Шутить подобные шуточки с двоюродной
внучкой – такое в голове не укладывалось. Но если все сказанное правда, значит я
потомственная ведьма?! Да еще с обетом безбрачия в перспективе. Весело. Прямо до слез.
– То же, что и все остальные до тебя, – пожала плечами бабушка. – Тебе еще
повезло. Я покуда жива – всему, что знаю – научу. Моя-то бабка в войну померла. Мне до
всего самой доходить пришлось.
– Знаете, мне как-то не очень хочется ведьмой быть… Я больше хочу простого
человеческого счастья, – не слишком уверенно промямлила я.
– Постойте, – тут же среагировал Димасик, – тут ведь интересная вещь получается!
Вы говорили: старшая дочь, старшей дочери. А Мариночка – единственный ребенок в
семье. То есть, она тебе и старшая, и младшая… Может, у нее есть возможность выбора?
– Возможность выбора, юноша, есть всегда, – мурлыкнул Ремигий, вспрыгнул на
кресло. – Только нужно правильно сделать выбор. Выбирай, девочка, да только не
ошибись…
61
ВАРВАРА КРАСА ДЛИННАЯ КОСА.
Не на небе – на земле, в небольшом простом селе жила Варюха-горюха. Была она
сиротой, родителей ее унесло моровое поветрие. Жила Варюха у тетки. Семья теткина и
без того большая, еще одному человеку совсем не радовалась. Известно как сироте жить –
всего веселья, что тычки да затрещины, всей еды, что сухая краюшка да колодезной воды
кружка. С утра до вечера старалась Варюха по хозяйству – корову доила, хлебы месила, хату прибирала, белье стирала, словом, дело сироте всегда находилось. А тетка знай себе, покрикивала
– Варька! Оглоедка такая! Пол не метен! Хлев не чищен! За что я только кормлю
тебя, лентяйка этакая!
И ведь не огрызнешься в ответ, хотя и очень хочется. Вздохнет Варюха и дальше
по хозяйству старается. Плакать дело бесполезное. Кто сироту пожалеет?
А в это утро Варюха вообще проспала. Притомилась вчера бедная. Весь день
белкой в колесе проскакала ни ног, ни рук не чуяла, даже косы не переплела, как
свалилась в хлеву в прошлогоднее сено, так и уснула. Проснулась под теткин крик
– Варька, бесстыдница! Спишь негодная! Корова не доена, скотина не кормлена!
– Сейчас, тетушка, сейчас… – подхватилась Варюха, уворачиваясь от оплеухи,
начинался очередной веселенький денек. А к вечеру – новая беда, корова из стада не
вернулась. В лесу заплутала, не иначе. А искать кому? Вестимо – Варюхе-горюхе. Тетка
своих детей в лес, на ночь глядя, не пошлет. Корова коровой, а детей-то жальче.
– Иди и без скотины домой не ворочайся!
И пошла сирота горемычная в чащу лесную. Ноги босые изжалила, в косу репьев
набилось, голос сорвала корову непутевую кликая. Нет, как нет коровушки. Не иначе
волки задрали. А как домой без нее вернешься?
Темнеет, каждый куст чудом-юдом кажется. Страшно Варюхе, а назад не
повернешь. А деревья все теснее стоят, выше к небу тянутся. Травы злее жалят, кусты за
юбку ветками хватают. Лес незнакомый – чащоба чащобой. Все овраги да буераки.
Долго ли коротко ли шла, видит – крыша среди деревьев виднеется. И боязно
Варюхе, а идет, в лесу-то страшнее. Избушка – все ж человечье жилье. Подошла поближе
и диву далась – у избы-то две ноги! Да не простые, а куриные. Стоят с места на место
переминаются. Так и кажется, что изба сейчас «ко-ко-ко» скажет и крыльями захлопает.
Вот чудеса! Вокруг избушки частокол из бревен, а на бревна-то черепа человечьи
насажены… Обмерла тут Варюха со страху. Бежать бы. Да куда убежишь. В лес, к волкам
и медведям? Выходит из-за избушки старуха с клюкой. Из-под платка седые космы