– Выполняю определенные заученные действия. В этом моя Служба.
– А послушай… Не скучно? Не надоедает? Ну… следить за этими… отлетаниями или прилетаниями душ и прочим. Нет?
– В нашем мире, Анна, немногие бы поняли твой вопрос. Да и я понимаю лишь потому, что моя Служба связана с низшими мирами. Дело в том, что такие понятия как «скучно», «надоело» и многие другие, к которым привыкла ты, в нашем мире отсутствуют.
– Полная гармония всего?
– Именно так.
– Но это же скучно… Ах, да, извини.
– Ничего. Посмотри на природу.
Аня наконец снова смогла видеть свои руки. Опустила голову. Ноги тоже были на месте.
Стоп. Видит свои руки и ноги. Значит, это не сон. Аня застыла в недоумении. Она теперь заметила, что вместо пальто на ней теперь зелёное платье до пят.
Аня попыталась осмотреть себя, но поймала неодобрительный взгляд спутника. Как и она, Иоанн тоже стал видимым.
– На природу-то смотреть будешь? Или сразу в гости?
– В гости… – растерянно повторила Аня, огляделась по сторонам и открыла рот от изумления.
Густые папоротники застилали землю, которую в нескольких местах прорезали ручьи насыщенного голубого цвета. Высокие пальмы величественно держали своими длинными едко-зелеными листьями тяжелое серое небо. Ближе к горизонту гладким зеркалом лежало озеро, по берегам которого росла странная высокая трава, отдалённо похожая на бамбук.
– Это что такое… Парк Юрского периода?
– Ого, неплохо. На самом деле, это период меловой. Вернее, имитация мелового периода твоей Планеты.
– А эти… они тоже здесь есть?
– Динозавры? Нет, они очень суетные, портят вид.
– Портят?
– Ну да. Хочется же на природу смотреть. А не на то, как кто-то всё время резко дергается с места и кого-то ест.
– Хочется – не хочется? То есть желаниям в вашем мире есть место?
– Если есть возможность, то почему бы и нет?
– Звучит логично. То есть… ты выбрал такой пейзаж? Сам?
Произнеся последнюю фразу, Аня не заметила, как очутилась в светлой комнате у панорамного окна, с видом на озеро фантастической красоты. Видимо, всё того же мелового периода.
– Мы говорим «предпочёл».
В комнате у окна стоял стол и пара стульев. У стены – шкаф и кровать. Вся мебель казалось нереальной, словно в компьютерной игре с необычайно высоким разрешением. Ровные, без разводов и следов использования поверхности, идеально заправленное одеяло на кровати, полное отсутствие мелких предметов.
«Наверное, всё аккуратно убирается в шкаф»
– Многие здесь живут и совсем без мебели, – произнес Иоанн, появившись откуда-то из-за спины. – Но лично мне так удобнее. Люблю по старинке есть со стола, сидя на стуле. Угощайся, кстати.
– Но здесь же ничего нет.
Аня развела руками, глядя на пустой стол.
– А чего бы хотела моя гостья?
– Ананасов. Спелых, очищенных, в ломтиках. Можно без вилки. Руками буду кушать.
Не успела она возгордиться своим острословием, как на столе, прямо на глазах появилась симпатичная тарелочка. С ананасами. Аня уже в который раз открыла рот от изумления, посмотрела на Иоанна, перевела взгляд на стол, а потом – снова на хозяина дома. Тот только довольно хмыкнул, сделав приглашающий к трапезе жест рукой.
Дрожащими пальцами она не сразу поймала колечко ананаса. Оно выглядело абсолютно реально, как настоящее. Губы сомкнулись на аппетитной ароматной мякоти фрукта. Удовольствие было настолько сильным, что у Ани закружилась голова. Подставленный стул оказался очень кстати.
Она сидела на идеально прорисованном стуле из компьютерной игры, наслаждаясь лучшими в своей жизни ананасами и наблюдая в окно пейзаж мезозойской эры. Если это был сон, то просыпаться не хотелось.
– Я думаю, что нам пора возвращаться.
– Да? Но почему же так быстро?
– Если ты скажешь «Да» в ответ на моё предложение, то твоё тело, перед переселением в наш мир должно пройти некоторую адаптацию. Иначе ты рискуешь окунуться с головой в удовольствия и просто с ума сойти.
Аня чувствовала кожей приятную тонкую ткань длинного платья. Взгляд ласкали диковинные растения с белыми стеблями на водной глади озера, а язык – сладость ананаса.
– Пожалуй… То есть, как скажешь.
И тут она почувствовала прикосновение к своим плечам. Сначала несмелое, а потом более настойчивое. И вот уже сильные неведомые руки на талии. Под платьем. Но как, как такое возможно?
С губ сорвался стон. Она хотела сопротивляться, но не могла. Она закрыла глаза, чувствуя, что сползает со стула в крепкие и властные мужские объятья.
Удовольствие от прикосновений оборвалось мгновенно. Она снова стояла рядом с Иоанном посреди светлого серого марева. И лишь губы слегка пощипывало послевкусие от трапезы.
Протрезвев от яви, так похожей на наваждение, или от наваждения, что точь-в-точь явь, Аня замахнулась, чтобы влепить спутнику хорошую пощечину.
Но дотянуться до Иоанна так и не смогла.
– Это за что это? – удивлённо осведомился он. – Пейзаж не понравился? Али ананасы?
– Руки твои! – обижено выдохнула Аня, понимая, что он здесь хозяин, и она до него не доберется. Пока он сам этого не захочет.
– Я тебя пальцем не трогал. Это всё твои… хе-хе, как вы говорите, «нижние чакры».
– Мне это показалось, хочешь сказать? За полную дуру меня принимаешь? Ещё раз такое устроишь…
– Не ругайся. Я честно сказал тебе, что твоё тело с ума может сойти без адаптации в нашем мире. Душу здорово отравит. Ещё раз повторяю – я тебя пальцем не трогал. Хочешь – верь, хочешь – нет.
Сказав это, Иоанн простодушно пожал плечами.
– А вот и последнее, – продолжил он. – Покажу тебе свою Службу. Только упрощенную модель. Опять же, чтобы сразу тебя с ума не свести.
В этот момент серая пелена вокруг Ани померкла, обратившись в кромешную тьму. Абсолютная темнота не пугала, а напротив, вселяла уверенность в себе. И это чувство в такой обстановке казалось необоснованным, излишне самонадеянным. Остатки страха и сомнений отступили, когда с уровня глаз к ногам потекли ровные струйки света. Строго вниз, вертикально. Их было великое множество, этих маленьких прямых ручейков. Но взгляд Ани безошибочно выхватил одну из этих полосок света, которая чуть искривилась в начале своего пути.
– Вот видишь, ты способная.
Иоанн взял Аню за руку. Его прикосновение было теплым и приятным, ощущалось как лёгкий бриз, а не как человеческая ладонь.
Ведомые вверх холодные Анины пальцы указали на изгиб ручейка, и линия света вмиг сделалась прямой.
– Ты выпрямляешь свет?
– Убираю искажения. Но ты познакомилась лишь с моделью. Самой примитивной из всех.
– А что будет, если ты ошибёшься?
– Я не могу ошибиться. Да и ты тоже не сможешь, если будешь Служить. Я – Смотритель. Я не всесилен. Что-то я устраняю, чему-то суждено случиться.
– Как это?
– Видишь ли, я знаю далеко не всё.
Аня с удивлением обнаружила, что снова сидит на стуле в кафе, в которое пришла, казалось, целую вечность назад. А напротив неё сидит Иоанн.
«Целую вечность назад? Или пару мгновений?» – думала она, разглядывая рукав своего привычного зимнего пальто. Аня бросила взгляд на соседний столик. Тамошние посетители продолжали сидеть неподвижно, замерев на своих местах.
– …Но даже если буду рассказывать то, что знаю я, – продолжал тем временем Иоанн, – то это будет долго, непонятно и неинтересно.
– Время же не имеет здесь значение, верно?
Аня удивлённо подняла бровь.
– Конечно, даже здесь, – отрезал собеседник. Его голос стал резким и властным. – Сейчас ты, Анна, как Вы любите говорить, «сделаешь выбор». А по нашему – «предпочтёшь». Впрочем, какая для тебя разница? Если ты выпьешь кофе, то выберешь этот мир. Лишившись, естественно и своего Видения, и части воспоминаний. Надеюсь, это понятно.
– Видения лишусь тоже?
– А зачем оно тебе в таком случае? – вопросом на вопрос ответил Иоанн. Хоть говорил он решительнее, спокойствие ни на миг не покидало его. Ничто в Смотрителе не выдавало излишних эмоций. – Вопрос твоего распределения в мирах в этом случае будет решён после очередной смерти.
– А кто его решит? – вкрадчиво спросила Анна.
– Вселенная, – коротко ответил Иоанн. И продолжил повествовать: – Если же ты оставишь кофе нетронутым, то проследуешь в мой мир незамедлительно. Прихватишь и это тело. И все примитивные воспоминания.
– Примитивные?
– Те, которые накопил разум. Или мозг, чтоб тебе было понятнее. Время предпочтения. То есть, выбора, как вы говорите.
– У меня его нет, Иоанн, – сказала Анна, кисло улыбнувшись. – Меня мама дома ждёт. Прости, но я хочу этот капучино.
И она вдохнула такой знакомый терпкий аромат.
– Надо же, он всё ещё не остыл!
– Здесь не прошло и минуты, как его налили, – произнёс Иоанн, улыбнувшись в ответ. – Я знал, что ты предпочтёшь этот мир, Анна. Но формально я обязан был предложить тебе то, что вы называете «выбор».
– Понимаю… Не мы, а наше прошлое выбирает? Наш выбор – это проекция нас самих?
– Неплохо. Откуда эта фраза?
Ане показалось, что, глядя на собеседника поверх чашки, она второй раз удивила его. Первый был тогда, когда она про юрский период заговорила. Выходит, не такая уж она и глупая, как некоторые молодые люди её представляют.
– Да, знаешь, сама как-то… Вот будь я бедной сироткой, которую все обижают и у которой ничего здесь нет, то точно выбрала бы последовать за тобой… Понимаешь меня?
– Конечно! Только я бы сказал «предпочла». Ведь никакого выбора нет. Даже между капучино и латте.
Аня удивлённо взметнула одну бровь и медленно опустила голову в знак согласия.
И вдруг гадкая мысль, словно разрядом тока, прошила разум. Аня едва не выронила кофе. Часть его выплеснулась на стол. Но это сейчас было неважно.
«Если бы ты была никем, то получила бы лучшую долю! Лучшую, чем ту, которую возьмёшь сейчас! – услышала Аня шёпот. – Ты отправилась бы в Высший Мир немедленно, а не прозябала бы ещё пятьдесят лет здесь. А где гарантия того, что ты, такая хорошая девочка, женщина, бабушка, прожив здесь жизнь, не лишишься в конце той возможности, которая у тебя есть в этот момент?»