– Что ты, что ты! У меня все хорошо.
– И случаев никаких не бывало?
– Не-е.
– Ты никогда не хлопнул дверью, не положил на стол заявление?
– Зачем? Прекрасная работа. Хорошие отношения.
– Ну, меняется ситуация. Увольняют кого-то. Кого-то обижают.
– Да...
– Может, ты с женой хоть раз сцепился?
– Прекрасная женщина, друг, товарищ, мать...
– Слушай, а девочки на работе, сейчас они такие боевые...
– Я ведь женат.
– Знаю, знаю. Слушай, а ты когда-нибудь одалживал кому-нибудь?
– Ннет...
– Наводнение, пожар, ремонт у тебя был?
– Ннет...
– Может, я могу чем-нибудь помочь?
– Чем же?
– Проводить тебя?
– Куда? Я рядом живу...
– Ну, иди, что же делать. Эй, осторожно, машина, машина.
– Это моя машина.
– Несчастный человек.
Куда толкать?
Железнодорожная станция. Маневровые пути. Начальник – молодой парень – нажимает кнопку селектора.
Начальник. – Семенов.
Бытовка железнодорожной станции. Широкое окно. Стол. За столом сидят двое, играют в домино, пьют кефир, заедают батоном. Пожилой рабочий – бригадир, молодой – его напарник.
Голос начальника. (Из динамика.) – Семенов.
Бригадир. – Слушаю.
Г.Н. – Где стоит вагон?
Б. – Посредине – между солью и сахаром.
Г.Н. – Нужно поставить его под сахар. Бери людей, Семенов, и кати.
Б. – Сделаем.
Напарник встает, надевает рукавицы.
Б. – Ты куда?
Напарник. – Так ведь вагон...
Б. – Сиди, сейчас снова вызывать будут. Играй.
Щелчок в динамике.
Г.Н. – Семенов. Вы еще не перекатили вагон под сахар?
Б. – Уже... Перекатили.
Г.Н. – Тут обстановка изменилась, надо перекатить под соль, простите.
Б. (Жуя) – это уже не годится. Это не работа.
Г.Н. – Ну, граждане, простите.
Б. – Ладно, мы пошли. (Напарнику) ходи.
Напарник встает, надевает рукавицы.
Б. – Сиди. Дубль шесть. Сейчас отменят.
Г.Н. – Семенов?
Б. (Бодро) – да-да.
Г.Н. – Это опять я. Здравствуйте.
Б. – Да-да. А это я.
Г.Н. – Извините. Вы случайно вагончик еще не перекатили под соль? Может, не успели?
Б. – Уже. Как приказано. Так и перекатили.
Г.Н. – Ясно... Большое спасибо. Уже не надо. Тут обстановка изменилась, надо его перекатить под са...
Б. – Но это уже знаете что?..
Н. – Это не работа.
Г.Н. – Я вас убедительно прошу... Ну, ради меня.
Б. – Ну, если ради вас... Мы пойдем.
Н. – Я пошел. Дубль пусто.
Б. – Я пошел (стучит костяшкой домино). Сейчас он придет.
За дверью шорох, всхлипывание: «Ой, ой, как мне стыдно.»
Н. – Царапается.
Б. – Пусть войдет.
Н. – Входите, чего уж там.
Входит начальник, снимает фуражку.
Нач-к. – Вы уже?..
Б. – Уже... (Смотрит на начальника) а что, не надо?
Нач-к. (Опускает голову) – мне сказали – я сказал. Мне бы не говорили, я бы не говорил.
Б. – Перекатить? (начальник кивает) Что я, мальчик – катить вагон туда-сюда? Вы на его руки посмотрите. (Кивает на напарника, напарник показывает руки – они без всяких изменений) Куда? Под соль? (Начальник отрицательно качает головой) Под сахар? (Начальник отрицательно качает головой) А куда?
Нач-к. (Шепотом) – посредине... Промеж.
Б. – Уже стоит.
Нач-к. – Как вы догадались. Вы – талант, большой талант.
Б. – Вы у нас сколько работаете?
Нач-к. – Месяц.
Б. – А я – 15 лет.
В век техники
Мы живем в век техники. Выходим на международные рынки. Машины у нас хорошие, отличные, но их надо рекламировать.
Вот на заводе номер восемь дробь шесть... В общем, на одном из наших предприятий изобретатель Серафим Михайлович... В общем, один чудак изобрел машину для этого... В общем, не дураки сидят.
Целый год работал над машиной, и решили машину в Париж на выставку отправить. Правда, самого не пустили, у него кому-то чего-то не понравилось в рентгене, анализы у него не те. Так что поехал я, у меня в этом смысле не придерешься – все качественное и количественное. И девчушка еще из колхоза поехала, ей давно обещали во Францию. Девчушка как раз еще кое-что в физике помнила. А я сам, понимаешь, подустал... Все это мотаешься, гоняешься, перевариваешь эти процессы, все это осваиваешь, так что уже элементарные законы начинаешь подзабывать. Не то что там Джоуля-Ленца или Ома, но и Архи... Этого... Меда уже конкретно себе в лицо представить не можешь. Вот так. Но дядя я представительный, сами видите, черная тройка, баретки, шляпа сидит, как на гвозде.
Пред отъездом с изобретателем переговорили: выяснили там, какие заряды, какие притягиваются, какие оттягиваются... Ну, в общем, сели, поехали. Приезжаем, слышу на платформе: «Пардон, пардон.» Что же это, уже Париж? Ну, прибыли в павильон, распаковались. Народу набежало уйма. Машина – всеобщий восторг.
Я уже речь толкнул и закончил по-французски. Так и сказал: «Селяви» в смысле – есть что показать. Народ мне кричит: «Включайте». Я уже через переводчика говорю: "Нам понятно, граждане французы, ваше нетерпение.. Только я это сказал...
И вот тут мы куда-то что-то воткнули..
Потом меня спрашивали: «Куда ты воткнул, вспомни давай.» Комиссия приехала из Москвы, меня спрашивала «куда ты втыкал, ты можешь вспомнить?» Какое вспомнить, когда врачи ко мне вообще два месяца не допускали, у меня состояние было тяжелое.
Девчушка, та покрепче оказалась, но у нее что-то с речью случилось и не может вспомнить, как доить. Принцип начисто забыла. Откуда молоко берется, не помнит. Сейчас ее колхоз за свой счет лечит, врачи говорят, есть надежда.
Ну, павильон-то быстро отремонтировали, там ерунда, только крышу снесло.
Машину собрали... В мешок и привезли уже другие люди. Хотели изобретателя под стражу взять, но я в это время в больнице лежал, тут за него коллектив поручился, так что просто взяли подписку о невыезде. Легко отделался...
Я вот, как видите... Маленько перекос, и вот не сгинается. Говорят, могло быть хуже. Но, ничего, я подлечусь. Живем в век техники. Так что, может, еще и в Японию поеду.
А что вы думаете? Селяви.
Берегите бюрократов
Мальчики, девочки, деточки, дамочки. Отнесемся бережно к окружающей нас природе. К ее разнообразным формам. Не допустим полного уничтожения бюрократов. Пусть их вид нам неприятен. Что делать? Все в природе увязано и укручено. Уничтожишь одно звено, рушится другое. Уничтожишь бюрократов – испортится народ.
Представьте: Только попросил – сразу дали. Только подошел – подписали. Только обещали – тут же сделали. Что же это такое? Люди дома сидят. По телефону договариваются, животы пошли, инфаркты, общая вялость, дети малоподвижные, мужчины нерешительные, юноши женственные.
– Эй, а ну-ка, давай.
– Я – к вам.
– Отказать.
– Как?..
– А так.
Я – к другому.
– А я этот вопрос не решаю.
Я – к третьему.
– Это не по моей специальности.
– Это не в моей компетенции.
– С этим обождем.
– С этим переждем.
И тут чувствуешь, как у тебя второе дыхание прорезается. Легкость в теле необыкновенная. Упругость удивительная. Ножки напружинил и пошел по кругу.
Отказать – хорошо.
Подождать – хорошо.
Переждать – мирово.
Мчишься по городу крепкий, легкий, закаленный и только слышишь: Хлоп-хлоп. Буль-буль. Слабенькие отпадают, хрум-хрум косточки ихние... Но остаются самые-самые. Самые зубастые, самые жилистые. Вы мне: «Отказать». А я с женой, с детьми – в приемную. Хлоп на пол.
– У меня течет.
Вы мне: «Убирайтесь вон.» А я из колодца:
– Здрасте. Это у меня...
Вы мне: «Пошел вон.» А я из-под машины, из-под колеса:
– Здрасте, это у меня промокает.
Вы самолетом, а я через винт. Вы за границу. А я в монтевидео из-под пальмы:
– Здрасте, это у меня...
– Ах, чтоб ты пропал. Откуда ты такой выискался?
– Откуда? А путем искусственного отбора. Скорость, как у гепарда, кожа, как у хамелеона, челюсть своя и запасная, справа автобиография, слева справка о состоянии здоровья, в зубах прописка, в глазах вид на место жительство.
И плотным строем пошел. Только ветер в ушах, только пыль по дороге, и жилмассив в одну линию сливается.
Отказать – хорошо.
Отложить – хорошо.
Переждать – мирово.
Табличкам не верим: Мест нет – найдешь. Билетов нет – поищешь, самолеты не летят – отправишь.
Ни черта не страшно нам, закаленным, перченным, проверенным. Мужчины поджарые, женщины стройные, население красивое.
Не трогайте бюрократов. Большая польза от них происходит. Сколько лет мы их терзаем. А они еще есть. Знаете почему? Мы их породу улучшаем, съедаем самых слабых.
Когда нужны герои
Богатая у нас страна, много всего, и ничего не жалко. Но главное наше богатство люди. С такими людьми, как у нас, любые трудности нипочем, и я не преувеличиваю.
Судно новое построили. Только отошли от родного завода – котел вышел из строя. Не возвращаться же. Только ведь вышли. Два паренька, обмотав друг друга чем попало и непрерывно поливая один другого и вдвоем сами себя, влезли в котел, в невыносимый жар, и спасли престиж тех, кто ставил этот котел. В огонь и воду идут наши ребята, если надо. К сожалению – надо. Очень надо.
Читали? В городе N. Прорвало водопровод. Потому что сколько он может действовать? Он же был свидетелем восстания Спартака. Единственное, чего он не видел, так это ремонта. И прорвало его. Но мимо водопровода шел солдат. Простой парень из-под Казани. Разделся, влез и заткнул, что надо в ледяной воде и дал городу воду. Врачи долго боролись за жизнь солдата, но он остался жив.