P.S. «Внимание - в небе Покрышкин» - это именно то и именно так, чтобы прочитали её именно дети. И сказали: спасибо деду за победу. А тень Третьего Рейха трусливо спряталась обратно. В историю. Где ей и место.
https://author.today/reader/18466/120501
И много тайн в придачу. Отзыв на роман «Наследство барышни Грекхэм» Виолы Редж
Снова вагоны едва освещенные,
Тусклые пятна теней,
Лица склоненные
Спящих людей.
Мерный, вечный,
Бесконечный,
Однотонный
Шум колес.
Шепот сонный
В мир бездонный
Мысль унес...
Человеческая память удивительна тем, что одно в ней хранится годами, а другое теряется уже на следующий день. И далеко не всегда помнится только хорошее или только плохое: какие-то моменты, вроде бы интересные и даже необычные могут взять и пропасть. Память коллективная ничем тут не отличается от памяти одного человека: Вот эти эпохи любит и рождает по этому периоду множество романов, а вон тот кусок истории старательно забывается, истирается за пределами монографий и летописей – хотя, вроде бы, нет к этому никаких причин.
Как можно уже догадаться, источником придуманного мира обсуждаемой книги стал как раз такой вот забытый большинством наших современников век между двумя мировыми войнами, двумя переломами истории. Эпоха, когда европейское общество менялось не только снаружи и менялось уже в первую очередь новинками техники, а переменилось из внутреннего источника. Женщина перестала быть бесправным семейным придатком мужа, на работающую девушку из хорошей семьи или девушку с образованием смотрели ещё хоть и подозрительно, но она уже не вызывала того ужаса и негодования, как ещё поколение назад, её не поспешат обвинить подрывах устоев. Но одновременно рушились и старые традиции, а новые ещё не родились. И это порождало как счастливые, так и ужасные моменты, а в литературе родились «Американская трагедия» Драйзера, «Сага о Форсайтах» Голсуорси. Отдала дань этому периоду и Агата Кристи… Не так уж мало. Но вот сегодня эпоха двадцатых-тридцатых – одна из таких, во многом позабытых моментов истории. И служит в основном опосредованным источником для всяких дизель-панков да пересказа гангстерских мифов Великой депрессии. А вот остальные жанры русскоязычной литературы это время чаще всего обходят стороной. (Хотя ту же Викторианскую эпоху или позднюю Российскую империю у нас обожает лепить в своих книгах чуть ли не каждый второй.) Нет, «Наследство барышни Грекхэм» Виолы Редж отнюдь не стремиться повторить Голсуорси, да и жанр книги всё-таки детектив, да и автор всё-таки другой и из другого времени, с другими… но вот эпохой и духом она всё-таки близка к «Саге о Форсайтах» и вообще классике первой половины двадцатого века.
А ещё тот случай, когда хочется начать рассказ о книге не с содержания, а с формы. Это одновременно обстоятельное и неспешное, но вместе с тем лёгкое и при этом солидное, знающее себе цену повествование. Это можно сказать точный и безупречный слог. Неудивительно, что и героиня мадмуазель Грекхэм такая же. Это во всех отношения девушка первой половины века: не оголтелая суфражистка-феминистка, но и уже не замшелая домохозяйка, женственная барышня с образованием и из хорошей семьи. С одной стороны внучка богатого промышленника, с другой – поскольку отец умер, а мать не смогла сохранить и растратила состояние (не промотала, просто не умеет следить за деньгами), то барышня Лилия Грекхэм вынуждена работать клерком в банке.
Но! Никаких глупых надрывностей и стенаний, никаких попыток выдавить слезу из читателя – как это любят делать сегодня в большинстве «дамских» романов. Несмотря на некоторые сложности Лилия именно живёт, а не трагично выживает ради слёз читателя. (Что, к слову, для современного ромфанта уже необычно – и за что отдельно спасибо, именно поэтому в героиню сразу и безоговорочно веришь). Да, Лилия не собирается жить на помощь от состоятельных родственников, однако родня про неё помнит, любит, ценит её независимость и если будет действительно сложно – всегда поможет. Потому хотя трудности в жизни есть, но делать из них трагедию никто не собирается, как и надеяться на то, что в один прекрасный день приедет принц на белом коне (автомобиле) и решит все её проблемы. Тем более что управляющий филиала, где она работает, за принца сойдёт – красив, богат, девушкой интересуется… как бы от этого внимания избавиться раз и навсегда.
И текла бы жизнь размеренно и своим чередом, да вот в один прекрасный день в столице умирает родственник, который завещал деньги двоюродным братьям Лилии. Но те мужики оборотистые, уже с капиталами, кузину любят и потому отказываются от наследства в её пользу: сестрёнке деньги нужнее. Уговаривают её наследство принять... но вот тут-то и оказывается, что вместе с наследством в комплекте идут разнообразные тайны и события, про которые Лилия даже не подозревала. Так в чём же главная загадка, приложенная к внезапному богатству? В прошлом ещё одной кузины-истерички, которую тётки навязали сопровождать Лилию в столицу (а то неприлично незамужней барышне ехать одной)? Может быть. В том, что господин управляющий банка с чего-то проявляет интерес к простой служащей? Удивительно, но возможно. Или даже случайный (вроде бы) попутчик в поезде из соседнего купе – тоже часть одной большой головоломки вокруг состояния? Вокруг прошлого барышни Лилии Грекхэм вдруг появляется множество тайн, про которые она и не подозревала. Или всё это из-за денег? ТОже возможно. А может быть ставки окажутся выше… Или же Лилии только так кажется, а всё намного проще и ответ лежит на виду? Нам вместе с барышней Грекхэм всё-таки придётся распутать этот запутанный клубочек. Приятного чтения.
https://prodaman.ru/Viola-Redzh/books/Nasledstvo-baryshni-Grekxem
Леса хватит на всех. Отзыв на роман Бориса Батыршина «Московский Лес. День Ботаника»
Чего только нету, чего только нет
На этом на белом на свете!
Порою не видим за тучами свет
Порою рассвет незаметен
Хоть глазочком заглянуть бы
Заглянуть в грядущий век
И узнать бы, что за судьбы
Ждут тебя, человек
Жанр апокалипсиса и постапа, то есть выживание в мире после катастрофы, в фантастику пришёл давно, ещё в девятнадцатом веке. Сразу как только человек осознал конечность размеров Земли и пришёл к выводу – катастрофа может захватить всех. Отсюда обязательно масштабность событий. Век двадцатый, сначала с ядерной угрозой, потом с разнообразными техногенными и экологическими угрозами и кризисами, тоже любил рисовать картину глобального разрушения и всемирной катастрофы. И пусть ушли в прошлое атомные страхи, уже не пугают, притерпелись истории про всякую экологию, вирусы, зомби и кризис, производители фильмов и книг продолжают лепить грандиозные катастрофы, стараясь перещеголять друг друга. Что поделаешь, как говорил персонаж одной повести – пресытилось общество: чтобы впечатлить зрителя, надо взорвать отель с десятком кинозвёзд или стереть с лица земли город. А лучше два.
Но ведь и без всякой фантастики в мире постоянно случаются небольшие Армагеддоны, просто они затрагивают лишь какой-то один регион. Как сказала героиня другой книги: «Мы слишком привыкли к телевизору. Даже самые страшные новости для нас уже давно лишь картинка. Посмотреть за утренней чашкой чая и забыть... пока это не коснулось нас самих». Ведь и про печально знаменитое цунами в Азии мы узнали исключительно поскольку там было много туристов и журналистов. Но коснулась ли катастрофа нас, живущих за тысячи километров?
Нет. Заденет такой локальный конец света исключительно тех, кто оказался поблизости. Например, как это случилось в мире, куда нас приглашает прогуляться Борис Батыршин в своей книге «День Ботаника». (Первый том цикла «Московский Лес».) Всего через пять лет, в мае 2024 года природа решит доказать человеку, что титул царя этой самой природы он нацепил рановато. В Москве и ещё нескольких крупнейших мегаполисах планеты вдруг за несколько часов вырастет лес. И не какие-нибудь там берёзки и дубравы – большая часть деревьев вымахает метров до ста, кустарники поднимутся до уровня третьего этажа, грибы и трава встанут в рост человека. Да и остальная флора и фауна не отстанет: под сенью лесных исполинов забегают или поднимутся к солнцу виды, которые исчезли полмиллиона лет назад или только появятся через пол миллиона лет эволюции. Добавить плесень, которая за три-четыре дня разрушает все современные пластики. Ну а завершить всё лесной аллергией – только одна десятая процента может свободно в этом лесу жить и путешествовать, остальным либо эвакуироваться за МКАД, либо мучиться от удушья и помирать от анафилактического шока. Ну, или оказаться запертым в трёх-четырёх пятачках-анклавах по лесу, где синдром аллергии не действует.
Отступая чуть в сторону, на этом месте (и едва прочитав первые три-четыре десятка страниц) мне захотелось автору сказать спасибо. И дважды. Первое за то, что во вроде истасканном и изъезженном жанре конца света он нашёл нечто новое. (И нет, это не роман-катастрофа, ибо происходящее намного масштабнее и пусть опосредовано, но остальной мир затрагивает. Да и по времени протяжённее стандартных рамок романа-катастрофы.) Ну а второе спасибо за то, что написана книга чистым, звонким языком, вдобавок нам показали не привычную декорацию из типового набора, а и в самом деле сотворили целый лес, его сложную и совершенно необычную, непривычную структуру и экологию. (Я нечто подобное, наверное, припомню только в повести Ле Гуин «Безмернее и вечнее империй».)
Впрочем, это художественная лирика для нас, тех, которые сидят от событий вдалеке и за чашкой чая. А вот Сергею, герою рассказанной истории, в том мире приходится жить. Ведь человек выживет где угодно. Даже в таком необычном месте, тем более лес помогает, меняет в полезную сторону. Одних очень сильно, как бледнокожих обитателей подземелий метро: оказались там заперты в момент катастрофы, да и остались жить. Вторых поменьше – живущие на поверхности аватарки отличаются разве что более лёгким телосложением да зелёной кожей, так проще обитать в кронах деревьев. А ещё есть и остальные, просто люди, которые остались жить или приехали позже. Строят деревни, промышляют лесом – за многие ингредиенты медики и химики «снаружи» готовы душу продать. Главное соблюдать простое правило: лесу не вредить. Ибо этот лес может и ответить, и худо тогда придётся не только виновному, но и тем, кто рядом.