— Рано. Терпите…
«Звезда» выстрелила еще раз. Почти сразу же — еще. Две кометы подряд протаранили нос Матки. Внутри что-то вспыхнуло и взорвалось, туча обломков унеслась во все стороны. Панели брони стянулись к дыре — но не смогли залатать ее всю. Сквозь пробоину виднелись беззащитные внутренности Ампалы.
— Шершни — блок!
10 кораблей сошлись плотным щитом перед носом матки. Следующая комета превратила одного из них в пыль. Через секунду враг перестроил оружие и смел блок дюжиной мелких снарядов.
Новые Шершни выстроились перед разбитым носом Ампалы.
— Дистанция вероятного поражения. — Мелькнул в мозгу Его Храбрости телепатический отчет компьютера.
— Флора — огонь!
В носу матки подобно лепесткам цветка раскрылись створки линейного орудия. Электромагнитный импульс невероятной силы вырвал из поверхности «звезды» клок плазмы — и тут же сгусток антиматерии влетел в пробоину.
На этот раз взрыв произошел внутри «звезды». На поверхности плазменного шара вздулся пузырь и лопнул, разлетевшись десятками метеоров — остовов погибших Единиц.
«Звезда» уменьшила радиус, затягивая пробоину в защите.
— Флора — огонь! Ампала — огонь! Шершни — торпедами в точку нарушения защиты!
Коорд знал, что теперь флот морфитов обречен. Плазмоткань еще держалась, постоянно заливая возникающие дыры. Но Единицы гибли под огнем десятками, новые и новые взрывы вспыхивали внутри Структуры.
Сквозь поле голосовой частоты Коорда услышал бы любой из бойцов, но тот разговор, который он намеревался вести, следовало слышать лишь двоим. Он сорвал свою Единицу с положенной точки в Структуре и бросил к центру, к поверхности астероида.
Тот давно уже не был каменным, как тысячи лет назад. Верхние десятки метров астероида были теперь металло-клетчаткой, такой же, как внутренности Единиц, и как тела самих морфитов. При приближении Коорда астероид морфировал, образовав углубление. Единица вошла в него, раскрыла броню, слилась с телом астероида. Клетки металла расступились по велению Коорда, образовав длинный канал — в единственную полость в глубине. Глава влился туда, едва коснувшись дна полости тут же морфировал, приняв позу предельного почтения. Щитки панциря, укрывающие его в боевых и подвижных позах, раскрылись и опали, беззащитное тело Коорда, отливающее металлической желтизной, застыло посреди зала.
— Я — Страж, — прозвенело поле.
— Я — Коорд, — отозвался вошедший.
Округлая фигура в синеватой броне бесшумно скользнула к нему. Она закрывала собой от гостя то невероятно важное, неоценимое, святое, что тысячелетиями хранилось в этом зале.
— Ты — ошибка. Ты — поражение. Вина — твоя. — Короткими импульсами отчеканил Страж. Телесное поле Коорда вздрогнуло, по корпусу его пробежала дрожь нестабильности.
— Противник — численность. Противник — тяжелое оружие. Мы — слабость. Победа невозможна.
Резким возгласом Страж прервал оправдания военачальника, голосовая волна эхом отдалась от металлических стен.
— Поражение незначимо. Но Реликвия в опасности! Внимание противника на ней!
Только теперь Коорд понял суть обвинения. Оборона астероида была глупостью: флот морфитов все равно был обречен, а победа — невозможна, но оставался шанс, что враги не заметят Реликвию, не обратят внимания на ее хранилище. Коорд собственными усилиями погубил этот шанс.
— Я вина. Я раскаяние.
Страж надвинулся еще ближе. Его щитки панциря были сдвинуты почти плотно, оставляя лишь узкие щели — вполне достаточные, чтобы выплюнуть сгусток плазмы и расплавить на месте беззащитного Коорда. Однако наверняка боевая поза Стража была лишь велением инстинкта. Его телесное поле столь сильно, что даже с сотни метров он мог управлять телом другого морфита, как своим собственным. Ему не потребовалось бы оружия, плазмы, вспышек — одно короткое усилие воли, и тело Коорда распалось бы в сверкающую пыль…
— Ты позор. Ты гибель. — Сухо констатировал Страж.
И в этот момент несчастный Коорд увидел нечто невообразимое. Реликвия, до сих пор невидимая за спиной Стража, ожила. Всплеск поля, порожденный ею, достиг обоих морфитов. На мгновенье весь мир, все безумное многообразие полей всевозможных частот и спектров, померк в чувствах военачальника — Реликвия затмила его собой. Затем угасла и стала прежней — пассивной, безучастной, непостижимой.
Страж замер в пяти метрах от жертвы и вдруг морфировал — открыл панцирь, перетек в изящную позу уважения.
— Коорд. Ты прав. Я — ошибка. Твой путь верен. Сейчас — отступление.
— Морфиты. Металлическая форма жизни. Начисто лишены органики, и в то же время не являются машинами или роботами. Тела состоят из металлических клеток, хранящих видовую информацию и запас трансурания, который интенсивно распадается и снабжает тело энергией. Межклеточный вязкий металл с низкой температурой плавления дает телу возможность менять форму — морфировать. Имеют сердце — сгусток особых клеток с сильнейшим электромагнитным потенциалом. Функции нервной и двигательной системы, органов чувств и размножения выполняет поле сложной структуры, генерируемое сердцем, и усиливаемое всеми остальными клетками тела. Жизненную память также хранит сердце, интеллектуальные способности распределены между всеми клетками тела. Питательной системы не имеют — когда весь запас трансурания, заложенный с рождения, израсходован, морфит умирает. Жизненное поле ослабевает, тело почти мгновенно разрушается. В зависимости от образа жизни и пережитых событий, продолжительность жизни составляет 120–160 лет.
Разумеется, мониторы на консолях кресел каждого из Лидеров отображали всю эту информацию гораздо более развернуто, дополняя ее множеством фотографий и схем. Однако обычаями Совета было принято все важные сведения излагать вслух. Лидер Науки, обладающий бархатистым хорошо поставленным голосом и явным даром красноречия, никогда не сетовал на обычай.
— Вообще говоря, на мой взгляд морфиты — наиболее странная из форм жизни, встреченных нами до сих пор. Невозможно представить себе, как такой вид мог возникнуть в ходе эволюции. Процесс рождения — или инициации, как называют его сами морфиты — чрезвычайно сложен. Материнская особь создает клеточный зародыш, который формирует эмбрион новорожденного. Эмбрион выделяет инициативную жидкость, содержащую микроскопические прообразы всех клеток тела. Излучаемое эмбрионом поле переизлучается прообразами так искусно, что притягивает к себе молекулы именно тех металлов и именно в том порядке, чтобы сформировать будущие клетки. Процесс формирования тела длится 14 месяцев и может протекать только в слоях подземных полужидких пород Морфии. Ни одной другой планеты, где они смогли бы размножаться, морфиты пока не нашли. Хотя и контролируют, по нашим данным, 26 звездных систем.
— Таким образом, мы нанесли им жестокий удар, верно Ваша Мудрость? — Чуть с надрывом произнес Лидер Флота. — Захват Морфии — удар в самое сердце их расы.
— Мы старались быть максимально деликатны. — С оттенком оправдания отметил Лидер Строительства. — Мы пришли на Морфию только ради трансурания. Пчелам были отданы приказы грузить только трансураний, и ничего более.
— Кому нужна ваша деликатность?! — Взвился Его Храбрость, негодующе ощетинив усы и поджав треугольные уши. — Морфиты — свирепый и опасный противник! Будь их немного побольше — они угрохали бы Ампалу! Всего лишь за 3 минуты огня!
Первый Мистик Роя, доселе черной неслышной тенью стоявший за спинами Лидеров, холодно произнес:
— Чувства неуместны в данном случае. Мы не ставили целью уничтожать морфитов, как не ставили целью и щадить их. План, с которым согласились мы все, требовал запасов трансурания. Теперь они у нас есть. Это все.
Лидеры переглянулись с оттенком смущения. Действительно, события развивались строго согласно плану. Настолько согласно, что по сути сам этот совет был пустой формальностью. Не тратя на него времени, можно было бросать Рой в прыжок к следующей системе, в которой предстояло провести несколько лет.
По пути к Скоплению Единорога, Рой провел полсотни лет без единого Посещения. Затем, чтобы добыть энергию для реакторов, ему пришлось пожертвовать одной из маток. Население же росло на протяжении всего этого времени. В результате 15 маток, имеющихся сейчас, были перегружены жителями и изнывали от постоянного энергетического и ресурсного голода. Точкой принятия решения стала система Синтара, до недавнего времени принадлежавшая расе Кси-Лаи. Там роянской разведке удалось получить подробные ксилайские карты ближайших звезд и планет. Всего в 5 месяцах полета оказалась богатейшая система Хаар-Лиса. Когда Лидер Стратегии изложил план, Совет даже не обсуждал ничего — одобрительно ворча, все Лидеры единогласно проголосовали за.
Рой шел к Хаар-Лисе, чтобы захватить систему и пополнить свои ряды сразу тремя новыми матками.
Из тех миллиардов тонн разнообразных материалов, что затребовал на сооружение маток Комитет Строительства, Хаар-Лиса не могла предоставить только трансураний. Потому путь к системе удлинился на 2 месяца — Рой отклонился к красному карлику Морфии, вокруг которой вертелась одинокая глыба металла и камня, родная планета расы морфитов. Маленькая задержка в Пути, чуть не ставшая фатальной для целой цивилизации.
— В таком случае, — констатировал Лидер Стратегии, — я не вижу смысла в продолжении этого совета. Готовимся к прыжку на Хаар-Лису и предоставим морфитам самим решать проблемы размножения.
— Благословенен Путь! — Нестройным хором воскликнули Лидеры.
— Одну минуту. — Сказал Его Храбрость и встал, уважительным жестом как бы извиняясь за бестактность. — Меня волнует вопрос, хотя возможно, волнение и беспричинно…
— Мы слушаем, Ваша Храбрость.
— Почему морфиты не защищали планету?
— Простите?..
— Во время боя я думал, что эта планета — рядовая ресурсная колония, потому поведение противника меня не удивляло. Только теперь я узнал, что Морфия — родная планета их расы, и единственно пригодная к размножению. В таком случае почему их флот без малейшего колебания ушел от нее и отчаянно защищал какой-то астероид в полумиллионе километров от планеты?