Бобер был чертовски прав: человек умирал. Бывший судья Хедж, давний наш жилец. К моменту, как я поднялся на двадцатый, он уже не двигался и не дышал. Отельный доктор делал непрямой массаж. По выражению лица дока было ясно, что шансов нет. Скорую вызвали, и не раз.
— Что с ним?
Док отмахнулся — мол, не до того, потом. Мне показалось, сердечный приступ. Но я — тот еще медик…
Из скай-лаунжа (это ресторан на верхнем этаже) высыпали люди, ошарашенно пялились, некоторые норовили дать совет. Я попросил их зайти обратно и поставил на стражу Майка с Дональдом. Но трое зрителей держались в сторонке от прочих, ближе к распахнутой двери застопоренного лифта. Они смотрелись иначе: не удивленными, а перепуганными.
— Кто вы, господа?
— Мы с ним ехали, — сказал ирландец с усами. — Были в лифте, и мистеру Хеджу стало плохо. Когда двери открылись, он упал.
— Вы ехали в лифте вчетвером?
— Да.
— И мистеру Хеджу стало плохо?
— Да.
— Как именно плохо? Схватился за сердце?
— Нет. Воздуха не хватало — стал задыхаться, пошел пятнами, и вот…
— И вот, — мрачно кивнул я. — Пройдемте со мной, господа. Есть о чем побеседовать.
Я знал Хеджа. Раньше он был судьей в Бирмингеме, я с ним даже пересекся на каком-то процессе. Потом была неприятная история: якобы Хедж осудил невиновного или, наоборот, отпустил мафиози, или то и другое вместе. Его обвинили во взятке, но доказательств не нашли, шумиха со временем улеглась. Однако с карьерой судьи ему пришлось распрощаться. Теперь Хедж вел частную практику как юридический консультант. Жил в нашем отеле — ему тут нравилось. Имел кабинет где-то в Сити, но иногда встречался с клиентами прямо у нас, в уютном закутке холла, вне поля зрения камер. Так что был он теперь не судьей, а просто мистером Хеджем. Я знаю, каково оно, когда раньше была одна карьера, а теперь — другая, помельче. Потому в лицо звал Хеджа судьей. Ему нравилось.
И вот он помер, выходя из лифта на двадцатый этаж. Или еще нет, но очень близок к тому. А три человека, бывшие с ним, теперь сидят в нашем офисе среди дюжины мониторов и морщатся от запаха смеси для вейпа. Не то сандал, не то опиум — черт его разберет…
— Будьте добры, леди и джентльмены, сообщите ваши имена.
Я выложил на стол записную книжку и клацнул авторучкой. Я — не полиция, и они не обязаны ничего сообщать. Но разве откажешь человеку с авторучкой и записной книжкой!
Они переглянулись, усатый ирландец пожал плечами и начал первым:
— Дуглас Фэлрой.
— Откуда вы приехали?
— Из Белфаста.
— Остановились в нашем отеле?
— Нет. Я заходил к мистеру Хеджу. На консультацию по одному личному делу.
— Вы встречались в холле?
— Да.
— Мистер Хедж пил что-нибудь?
— Мы заказали кофе.
— Какие-то таблетки, препараты?
— Ничего подобного.
— Во время встречи он хорошо себя чувствовал?
— Вроде, неплохо. Говорил ровно, ни на что не жаловался.
— Значит, дурно ему стало уже в лифте?
— Где-то на середине пути.
Была у ирландца приятная готовность отвечать кратко и ясно, безо всяких: «О боже мой!.. всего за пять минут!.. а это не заразно?» С остальными двумя, конечно, вышло иначе. То были дамочки. Старшая — безбожно высветленная, остервенело скрывающая свои сорок два — звалась Мари Джемисон и приехала из Кракова. Это в Польше, если вдруг я не знаю. Но нет, она не полячка. В смысле, да, она полячка. Но замужем за англичанином. В смысле была, а теперь уже нет. В смысле, это не мое дело. Нет, она не знает мистера Хеджа. Откуда ей знать мистера Хеджа? Он почти старик, зачем ей его знать, и вообще, это не мое дело. Нет, она живет не у нас… В смысле, да, у нас, в восемьсот девятом. Села в лифт на восьмом этаже. Хорошо ли было мистеру Хеджу?.. Откуда ей знать? Наверное, плохо. Ей бы тоже было плохо, будь ей столько лет, сколько мистеру Хеджу! Но она говорила по телефону, так что ничего не заметила… Пока старик не начал хвататься за горло и хрипеть. О, боже, как ужасно!
Оставшаяся девушка была прямою противоположностью. Юная и худенькая, она говорила так мало, будто берегла слова на будущее или стеснялась своего голоса.
— Рейчел… — это в ответ на вопрос об имени. — Простите… Рейчел Маклин.
Живет ли в отеле? Нет… Знает ли Хеджа? Нет… Заметила, что ему плохо? Да… Когда? Слишком поздно… Каковы симптомы? Все, как сказал мистер Элрой…
Тут дверь распахнулась, и в офис ворвался мужчина.
— Что здесь…
Альфа-самец. Этакий наглый щетинистый тип в стиле Индианы Джонса.
— …происходит? Почему вы держите Мари? Сейчас же отпустите!
Кого не люблю, так это альфа-самцов. По молодости сам таким был, вот и знаю: любить их особо не за что.
— Присядьте, сэр, и ответьте на пару вопросов.
— Какого дьявола? Вы не имеете права допрашивать Мари!
— И не допрашиваю, — я дважды щелкнул авторучкой. Клац-клац. — Лишь записываю сведения, которые захочет узнать полиция.
— Какая еще полиция?!
— Такие парни в синей форме — наверняка вы их видели на улицах. Когда кто-то умирает, они приходят поглядеть.
— Этот старикашка умер?
— Когда я видел Хеджа в последний раз, он не дышал. Обычно это скверный признак, сэр.
— Мари тут не при чем! Она его не знала!
— А вы знали?
— Нет! Думаете, я должен знать всех в отеле?!
— Тогда откуда вы знаете, что Мари его не знала?
— Чего?
Моя логика ускользнула от его понимания. Ну, естественно.
— Если вы не знали Хеджа, то и не говорили о нем с Мари. Тогда у нее не было повода сказать, что и она его не знает.
— У…
— Кстати, кем вы ей приходитесь?
Индиана Джонс и Мари переглянулись. Единого мнения, кто кому кем приходится, у них не было.
— Приехали вместе?
— Вас это не касается!
— Могу посмотреть в базе жильцов. Но это придется встать, взять компьютер, открыть базу…
— Вы наглец! — заявила Мари с ноткой одобрения. — Если хотите знать, мы с Джоном подружились в отеле, и он пригласил меня в ресторан.
Выходит, Индиану Джонса зовут Джон. Хм, логично…
— В скай-лаунж на двадцатом этаже?
— Нет. В смысле, да.
— Значит, вы, Джон, тоже ехали в злополучном лифте?
— Почему?!
— Ну, чтобы попасть на верхний этаж, некоторые люди пользуются лифтом. Вы не из их числа?
Джон задумался над ответной колкостью, а Рейчел тихо сказала:
— Он опоздал в лифт. Сел мужчина с собачкой, а Джон спешил, но не успел.
— Мужчина с собачкой?..
— Кх-кхм… — сухо кашлянул доктор, просунув голову в дверь. — Можно тебя на минуту.
Я вышел, плотно закрыв за собой.
— Хедж умер, — сказал док.
— Скорая опоздала?
— Успела. Записать время смерти.
— Ясно.
— Есть одна проблема, — док потер нос. Тот парень из «Теории лжи» говорил, что это, мол, признак волнения. Причем только у мужчин, а у барышень как-то иначе.
— Причина смерти?
— Да. Хеджа отравили.
— Он пил кофе в холле, — сразу вспомнилось мне.
Док качнул головой:
— Яд очень быстродействующий. Возможно, цианид. Разве что Хедж выпил его за минуту до лифта… Или яд был в капсуле, которая растворилась в желудке… Но это маловероятно.
— Если бы тебя спросили на суде?..
— Я бы сказал, девять из десяти, что Хеджа отравили прямо в кабине.
— Как?
— Перорально, внутримышечно, ингаляцией… Вскрытие покажет.
— Я имел в виду: как, черт возьми? Как убить человека в лифте на глазах у трех свидетелей?!
— Я похож на Пуаро?
— Ладно, спасибо, док.
Я позвал Бобра и дал пару заданий. Позвони в полицию, приятель. Сразу инспектору в убойный. Останови и запечатай лифт. Если внутри пахнет цианидом — да если хоть чем-то пахнет — никому не соваться внутрь. Найди в холле чашки, из которых пили ирландец с Хеджем, аккуратно сложи в пакеты. Аккуратно — это не ставя отпечатков. И вот что. Просмотри записи камер: в лифт садился какой-то парень с собачкой… Да, с собачкой, гав-гав! Разыщи его и быстро сюда. Вместе с собачкой.
Когда я вошел обратно в офис, Индиана Джон и полячка Мари уже явно теряли терпение. Аж привстали, готовые к атаке: «По какому праву? Долго вы еще намерены?..» Но по моему лицу поняли что-то — очень уж задумчивым оно было.
— Мистер Хедж умер? — чуть слышно спросила Рейчел.
— Его убили? — спросил ирландец.
Я сел, клацнул авторучкой, расправил страницы записной.
— Так, леди и джентльмены. Теперь с самого начала, минута за минутой: как сели в лифт и что в нем происходило. Предельно подробно. Если кто-то чихнул или поморщился, или уронил монету — это уже важное событие. Вот с такой степенью подробности.
— Мы с мистером Хеджем ждали лифта в холле… — начал ирландец Фэлрой.
Они подошли первыми и нажали кнопку вызова. Затем подошла Рейчел, а последним — мужчина с собачкой. Двери открылись, и собачка против всех правил вежливости первой рванулась в кабину. Мужчина строго одернул ее, но остальные трое с улыбкой подвинулись и уступили песику дорогу. Мохнатый вбежал в лифт, за ним на поводке хозяин, затем Хедж и Фэлрой, последней вошла Рейчел и остановилась в дверях. Она успела заметить, что парень со щетиной — Индиана Джон — спешит к лифту, но кнопки уже были нажаты, и лифт двинулся с места.
— Какие кнопки? — уточнил я.
Мужчина с собачкой нажал «5» — и я догадался, кто это. Ирландец нажал «20» — скай-лаунж. Мистер Хедж не нажал никакой кнопки: он жил на пятом, а «5» уже горела.
Лифт двинулся в путь по маршруту: пятый — двадцатый этажи. На уровне второго этажа песик потерял терпение. Стал сучить коротким хвостом, прыгать на людей и требовать внимания. Он был так очарователен, что невозможно отказать. Хозяин пристыдил собачонку, но Фэлрой уже наклонился погладить ее, а Хедж — потрепать загривок. Лишь Рейчел осталась равнодушна к очарованию терьера. Потом у Хеджа заболела спина, и он разогнулся, а Фэлрой гладил собачку, пока лифт не встал на пятом этаже, и хозяин с питомцем вышли. Рейчел отошла от двери, уступая им дорогу. Кабина двинулась дальше.