Враждебное отношение к себе его приближенных чуткий Андрей заметил сейчас же и вместо них окружил себя иноземцами, на которых он мог вполне положиться. Приближенными Андрея в последнее время были один из родственников его второй жены, Амбал, и еврей Ефрем Моизич. На всякий случай в опочивальне князя постоянно находился его кощей, то есть мальчик на побегушках. На пороге княжей опочивальни спал преданный ему отрок Прокопий. По-видимому, князь опасался недовольных им бояр и родственников покойной жены.
Рано утром к князю являлся Михно, а затем Василько, и каждый из них передавал Андрею, что делается в Боголюбове. После них князь обыкновенно принимал гонцов, посылаемых ему почти ежедневно из Владимира, Суздаля и даже Новгорода. Со своими сыновьями Андрей, кроме Юрия, сидевшего в Новгороде, очень редко сносился.
Ростиславичи притихли, новых просьб о помощи против Святослава они не присылали, но Андрей сам не забыл о них. В широкие планы его входил новый поход на юг.
Княжий двор был окружен высоким тыном, у ворот постоянно на вышке находился страж, зорко оглядывавший всех входящих во двор. Князь по-прежнему рядил суд на своем крыльце в присутствии бояр и дружинников, но он меньше слушал мнения своих приближенных и решал дела по собственному побуждению.
Миновала весна, наступило жаркое лето, в конце которого Андрей решил предпринять поход на юг. Он уже не раз советовался с мечником, подготовлялась новая дружина, и были разосланы вестники к союзным князьям.
LIII
Казни Ивана не могли забыть Кучковичи, свою ненависть к Василько они перенесли на самого князя. Дружба, которую они питали к Андрею, перешла теперь в ненависть.
— Сегодня одного, завтра другого казнит, потом и за нас примется. Лучше предупредим-ка мы его, разделаемся с ним!
— Да, нужно с ним покончить! — согласился Петр.
— Много из наших недовольны князем. Боятся только идти против него…
— Оповести-ка наших! Пусть соберутся сегодня ко мне в дом! — сказал Курков. — А только смотри, чтобы было потайно, никто бы не узнал…
— Разумеется, чего болтать-то! Чай, своя голова на плечах!
Решено было сойтись вечером.
В назначенное время заговорщики собрались в доме Куркова. Всех их было около двадцати человек. Петр с изумлением заметил среди них приближенных князя, Амбала и Ефрема.
— Как можешь ты им верить? — шепотом спросил Курков тестя.
— Будь спокоен, я знаю их… Они нас не выдадут…
— Смотри, так ли? — все еще с сомнением в голосе продолжал Петр.
— Коли так, давайте протянем руки и поклянемся не изменять!
Заговорщики исполнили требование и принесли клятву.
— Покончить с князем днем на улице опасно! — сказал Кучкович. — Народ разорвет нас…
— Порешим его лучше ночью…
— А как его из княжего двора вызволить?!
— Произведем шум на улице… Ведь он сам всегда выходит узнавать.
— Нет. Лучше, братцы, что-нибудь другое придумаем! — сказал Петр.
— Я княжий ключник, — заметил Амбал, — все ключи от княжих хором у меня находятся.
— Так ты нам и отворишь…
— В хоромы-то пустить — я вас пущу, а в опочивальню-то не войти: князь изнутри запирает ее.
— Дверь сломаем! — уверенно сказал Кучкович.
— Нельзя… Всполох случится… Испугаете князя, уйдет он от нас.
— Так как же быть?..
— Подумать нужно!
Долго совещались заговорщики, не зная, на что решиться.
— Эх, чего тут медлить? Идемте сегодня! — воскликнул Курков. — Была не была! Отзвонил да и в сторону!..
— Что ж? Идемте!.. — послышались голоса.
— Повременим немного… Пусть стемнеет.
— Тогда без опаски идти можно будет… А то невзначай тысяцкий заметит!..
— Ну, уж тогда все пропало!..
— Зорок Василько больно…
— Скоро и ему придет конец!..
Чуткая июньская ночь спустилась на землю. Месяц ярко освещал уснувшее село, где-то глухо тявкали собаки да ночной сторож бил в доску. Стояла удушливая погода. Ночная свежесть не сменила жаркого дня.
Заговорщики осторожно, один за одним, вышли из дому и направились к княжим хоромам. Никто из них не промолвил ни слова. Тихо ступая по пыльной дороге, они медленно приближались к цели.
— Особенно торопиться нечего! — шепнул на ухо Петру Амбал. — Пусть князь покрепче заснет…
— Мы ему дадим долгий сон! — глухо усмехнулся Курков.
Кучкович испуганно обернулся и укоризненно прошептал:
— Ну, чего разболтались-то! И опять все смолкло.
Скоро показался и палисад княжего двора.
Знойный день сморил стражника, опершись на рукоять бердыша, он мирно дремал на вышке. Просвистела меткая стрела, пущенная верною рукою, и задремавший страж уснул навеки.
Один из заговорщиков перебрался через тын и отворил ворота. Заговорщики осторожно пробрались во двор, Амбал отворил хоромы и впустил их.
В доме все мирно спало. Заговорщики в темноте добрались до дверей опочивальни; крепко спавший Прокопий зашевелился во сне.
LIV
— Уйдем пока! Переждем лучше! — тихо сказал Петр и вместе с Амбалом спустился вниз.
— Пойдемте, друзья, в медушу! Там для храбрости выпьем!
— Дело говорит ясин! — подтвердил один из заговорщиков.
Все вошли в погреб. Здесь они начали пить мед и вино.
— Ты бы посторожил, Ефрем! — обратился к еврею Кучкович. — Как Прокопий разоспится, ты нас и позови!
Недолго пришлось им пробыть в медуше. Выпитое вино придало больше смелости. Не дожидаясь ответа от Моизича, Курков стал опять подниматься к дверям опочивальни.
— Идите! — шепотом сказал ему Ефрем. — Прокопия нет, князь услал его на двор.
Курков подошел к дверям опочивальни и громко постучал.
— Господине, господине! — крикнул он, стараясь изменить свой голос.
— Кто там? — спросил Андрей.
— Прокопий! — отвечал тем же голосом Петр.
Изменил ли ему голос или в душу князя закралось подозрение, только вместо того, чтобы отворить дверь, Андрей уверенно проговорил:
— Нет, ты не Прокопий!
В опочивальне послышался шум, князь искал меча. Этот меч был святого Бориса, которому князь приписывал особую силу.
— Не упустите, други! — боязливо сказал Кучкович. — Он, кажись, меч ищет…
— Не найдет, — уверенно проговорил Амбал, — я его еще с вечера унес!..
— Тогда чего же медлить, ломайте дверь! — приказал Курков и первый стал ломиться.
Недолго выдержала под напором убийц тяжелая дверь: она сорвалась с петель и упала внутрь опочивальни. Толпа бросилась на князя, но в темноте не могла его сразу поймать и ранила нескольких своих.
Андрей был крепкого сложения и долго боролся с убийцами. Наконец он изнемог и пал под их ударами.
Убийцы, убедившись, что покончили с ним, стали поспешно уходить из горницы. Когда они ушли, князь, собрав последние силы, выполз из горницы, спустился с лестницы и спрятался под сени. Не будучи в силах преодолеть боль от ран, он начал стонать. На его несчастие, убийцы услышали стоны.
— Князь, кажется, жив! — испуганно вскрикнул Кучкович.
Убийцы бросились обратно в опочивальню.
— Беда! Его здесь нет! — послышались испуганные голоса.
— Ищите, други! Куда он мог деваться?..
— Кажись, он сошел вниз! — проговорил Курков.
— Мы погибли… Скорее, скорее ищите его! — раздались восклицания.
Амбал нашел у божницы свечи, их сейчас же зажгли и по следам крови на лестнице стали отыскивать князя.
Найти его было нетрудно. Он сидел, прижавшись, за лестничным столбом и молился. Заговорщики снова бросились к нему.
— Горе вам, нечестивцы! — пророчески проговорил он. — Зачем хотите вы походить на Горясера? Какое зло я вам сделал? За мою кровь Бог вам отомстит на небе-си!..
Убийцы ничего на это не ответили и стали поражать мечами и копьями израненного князя. Кучкович отсек ему правую руку.
Истекая кровью, князь нашел в себе еще силы прошептать:
— Господи, в руци Твои предаю дух мой! — и умер.
Брезжил рассвет, занималась заря, ночь, покрывшая такое ужасное злодеяние, улетала.
Кто-то вошел из сеней в хоромы и стал подыматься по лестнице. Злодеи испуганно притаились.
— Прокопий! — зашептал Курков и, не дожидаясь других, бросился на юношу и ударил его мечом.
Остальные добили княжеского отрока. Покончив с ним, они снова вошли в княжеские покои и стали грабить золото, драгоценные камни, жемчуг и разное имущество. На дворе уже было совсем светло.
LV
Убедившись в смерти князя, заговорщики надели княжеское вооружение и собрали своих на совет.
— Что нам теперь делать? А если из Владимира нагрянет на нас дружина княжеская?
— Пока еще всполоха нет, пошлем сами к ним! — решил Кучкович.
Ехать во Владимир должен был Амбал, ему приказано было сказать: «Если кто-нибудь из вас что-нибудь на нас помыслит, то мы с теми покончим! Не мы одни придумали убить князя, есть и из ваших одной думы с нами…»
Весть об убийстве князя быстро облетела село.
Василько не было в этот день в Боголюбове, он остался во Владимире. Михно был с ним вместе.
Когда весть об убийстве князя достигла Владимира и Амбал передал владимирцам наказ заговорщиков, убитый горем старый мечник старался поднять дружину против убийц своего господина. Но среди дружинников не было преданных князю людей.
А владимирцы спокойно отвечали посланному:
— Кто с вами в думе был, тот пусть и будет!.. А наше дело сторона…
Такое безразличное отношение владимирцев к убитому ободрило его убийц, и они отдали все имущество Андрея «на потоп и разграбление», согласно тогдашнему обычаю.
Труп князя был выброшен на огород.
Кузьма, один из преданных слуг покойного, ходил по селу и спрашивал встречных:
— Где мой господин? Курков надменно ему ответил:
— Вон там валяется, на огороде… Не смей его трогать! Коли тронешь, мы тебя убьем!
Опечаленный Кузьма нашел труп своего господина и, припав к нему, начал горько плакать.
— Чего воешь? Пошел прочь! Мы его бросим собак