Вообще-то, Интернет является таким же порождением государственного сектора, как и все остальное. Он зародился в недрах американского военного ведомства, а затем стал доступен научным учреждениям на некоммерческой основе. Именно поэтому, получив массовое распространение, Интернет поставил под вопрос все традиционные представления о собственности и «защите информации». Сеть была создана для того, чтобы обеспечить всем ее участникам максимально полный и равный доступ к информации. Вот почему все попытки «защиты информации» в Сети, в конечном счете, обречены. Сам принцип Сети таков, что хакер всегда будет здесь иметь преимущество над «электронным вертухаем». Причем не только техническое, но и моральное. «Сетевая» этика отторгает представления об «интеллектуальной собственности» и «иерархии доступа». Эти идеи можно сколько угодно пропагандировать, но сторонников в Сети у них будет меньше, чем необходимо для их торжества. Даже если законопослушные посетители Сети остаются в большинстве, число «нарушителей» и их сторонников все равно столь велико, что об эффективном соблюдении буржуазных норм здесь не может быть и речи.
Репрессивные меры по борьбе с пиратами и хакерами заставляют вспомнить про осужденное всеми полицейское государство. Супер-хакер Кевин Митник, разумеется, сидит в американской тюрьме, но поклонников у него больше, чем у любого добропорядочного бизнесмена. Сетевые Робин Гуды ведут непрерывную борьбу против устоев общества, зачастую сами не понимая того, что делают.
Массовое нарушение закона есть признак переходной эпохи. Не в том смысле, что потом все само собой успокоится - просто рано или поздно придется менять и систему, и законы. Если маленький компьютер подрывал власть государства, то Сеть создает угрозу для мирового порядка, созданного транснациональными корпорациями.
На первых порах появление Сети крупный бизнес воспринял с энтузиазмом: так же, как госчиновники - появление более совершенных компьютеров. Но вызванные ими к жизни новые силы оказались неконтролируемыми. Интернет не просто стал средством доступа к информации. Это новый самиздат. Большая пресса, пропагандирующая ценности сильных мира сего, всегда может подавить альтернативную тиражом, капиталовложениями. А в Интернете все сайты равноправны.
Информация, отправляемая мексиканскими партизанами, не менее эффективно распространяется, чем лондонский «Economist». Альтернативная информация в Сети даже привлекательнее - ведь ее найдешь только здесь, а «Economist» или «Итоги» можно купить в любом киоске.
Чем более демократическим и открытым становилось государство, тем более тоталитарными делались корпорации. Начав с требования «открытости» (transparency) по отношению к правительству, корпоративный капитал категорически отказался применить его к собственной практике. Внутренняя жизнь транснациональных компаний является образцом закрытости и бюрократического произвола, прикрытых «коммерческой тайной». К концу 90-х годов государственные структуры в странах западной демократии оказались куда более открытыми и подконтрольными, нежели частные. Неудивительно, что в такой ситуации хакер оказывается такой же «угрозой системе», как раньше революционный агитатор или анархист с самодельной бомбой.
Анархизм получил благодаря Сети «второе рождение», ведь сетевые принципы поразительно похожи на «свободную ассоциацию», о которой мечтали Бакунин и Кропоткин. Здесь есть некоммерческий обмен ценностями и абсолютное равенство всех субъектов. Здесь поддержание порядка в конечном счете зависит от самодисциплины участников процесса. Хотя на самом деле здесь тоже есть власть и «авторитет», представленные провайдерами. Они, в конечном счете, обязаны отключать злостных «нарушителей». Они же собирают с нас деньги, без которых, увы, все равно не обойтись.
Современный сетевой неоанархизм скорее направлен против корпораций, нежели против государства. Идеология независимости киберпространства смыкается с другими формами протеста. Субкоманданте Маркос - лидер повстанческой армии в Чиапасе, отдаленном мексиканском штате, куда не добирались даже этнографы, стал благодаря Интернету политической фигурой международного масштаба. Анджела Маркварт, которую немецкие спецслужбы пытались привлечь к суду за «злоупотребление» свободой в Сети, избрана депутатом Бундестага от Партии демократического социализма. А сама партия, обвиняющая «большую прессу» в информационной блокаде, стала провайдером Интернета «pds-online».
Сбывается пророчество Маркузе. Технологии, созданные для господства и контроля, применяются в борьбе за освобождение.
Запас технологических идей, выработанных в эпоху государственного регулирования и холодной войны, в значительной степени исчерпан. Корпорации изо всех сил пытаются «выжать последнее» из разработчиков и потребителей, но ни у тех, ни у других уже нет средств, чтобы безостановочно воспроизводить бизнес-цикл приватизированного «Большого Брата». Мировой кризис, разразившийся в Азии и охвативший в 1998 году Россию, еще только начинается. Спрос падает, производство становится дороже. Идеология «свободного рынка» уже не возбуждает. Покупатели не доверяют рекламе, рабочие - боссам. Наступает время, когда приходится платить за ошибки.
Крупные корпорации обладают достаточными ресурсами, чтобы пережить кризис. Издержки будут переложены на мелкий бизнес, работников и потребителей. Но тогда проблема из экономической станет политической. Пострадавшие захотят изменить систему. Согласится ли общество платить по счетам корпоративного «Большого Брата»? А если нет, сможет ли он нас принудить?
5. 2000г. КУДА УГОДНО, ТОЛЬКО НЕ ВНИЗ
Направление движения для тонущего корабля - дело абстрактное
Все думают о предстоящих президентских выборах. Все уверены, что они решат нашу судьбу. Какой она будет, никто не знает, но в победе Путина никто не сомневается. Точнее, не сомневался до середины января. А в последнее время засомневались.
Причина проста: победители, не дождавшись победы, переругались.
Путин возник из политического небытия благодаря пропагандистской машине Березовского и политическим комбинациям Чубайса. Их общая вражда к Лужкову и Примакову позволила создать мощный альянс, выигравший декабрьские выборы. Теперь главной темой газет стало «как поссорились Борис Абрамович с Анатолием Борисовичем». Мы к этим людям так привыкли, что даже и фамилии называть не надо. Создается впечатление, что склоки в кремлевской коммунальной квартире - это и есть наша политическая жизнь.
Слишком много олигархов
Нелепее всего представлять кремлевские склоки как идеологические. Западные газеты уже пишут о разногласиях между «олигархами» и «либералами». Вообще противопоставление очень специфическое. Это все равно что сравнивать колбасу и бабочек. Олигарх - это социальный статус. Либерал - идеология. Или у нас либералами становятся по должности?
Либералов представляет Чубайс, олигархов - Березовский. Но помилуйте, разве Чубайс, крестный отец дюжины финансовых империй и главный начальник электричества, не есть самый настоящий олигарх? А разве Березовский не либерал? Во всяком случае, сам он себя таковым считает. И не без основания. Если его «либерализм» какой-то «неправильный» выходит по европейским стандартам, то и Чубайс в этом отношении не блещет. Обоим либеральные ценности вполне позволяют распоряжаться общественными фондами как личным имуществом, оба считают, что отключение электричества и газа в Чечне вполне совместимо с уважением к правам человека, а уж без стрельбы по парламенту и ковровых бомбардировок собственных городов демократия вообще невозможна. Протаскивание нужных людей поближе к кормушке, манипуляция средствами массовой информации, использование спецслужб в качестве политического инструмента - это и есть либерализм по-русски. И другим он быть не может. Потому что либерализм - удовольствие для богатых стран. А мы бедные. И такими останемся до тех пор, пока нынешние порядки не изменятся.
Если Чубайс и Березовский оба в равной степени либералы и в одинаковой мере олигархи, то в чем же проблема? Да именно в этом! Сложившаяся в России модель капитализма полностью исчерпала себя. Она оказалась неэффективной и расточительной. Она превратила Россию в экономическую периферию Запада. Сегодня промышленность разрушается, советские ресурсы проедены, а прикрывавшая все это либерально-западническая идеология дискредитирована. Для приведения страны в какой-то минимальный порядок нужны огромные средства, которые добыть можно лишь единственным способом - экспроприировав олигархов. Это понимают и сами олигархи. Более того, они в принципе с этим согласны. Просто каждая группа уверена, что экспроприировать надо не ее, а других.
Все основные группировки так или иначе связаны с государством. А потому именно власть становится главным орудием конкурентной борьбы, а экономические вопросы будут решены с помощью политических кампаний и бюрократических рокировок.
В конечном счете борьба идет на уничтожение. В России оказалось слишком много олигархов. Всех нам уже не прокормить. Чтобы выжили одни, другими придется пожертвовать. Но кем?
Никаких принципов и моральных обязательств здесь нет и не может быть. Именно потому расклады могут меняться мгновенно - сегодня все вместе «опускали» Лужкова, завтра, не добив врага, принялись разбираться между собой. Элита у нас полууголовная, потому и методы борьбы и даже лексика государственных деятелей получают все более криминальный оттенок.
Надо менять и методы управления, и идеологическое прикрытие. Но вот в чем проблема: частичные перемены не помогут, даже сделают положение хуже. А в переменах радикальных не заинтересован в рядах российской элиты никто, даже оппозиционеры. Последние даже больше других хотели бы сохранить все по-прежнему. Ведь какая прекрасная жизнь была: ни за что не отвечаешь, ничего не умеешь, зато периодически получаешь от власти «отступные». Оппозиция в целом у нас коррумпирована даже больше правительства.