Выходы из Конгресс-центра блокированы группами по нескольку десятков людей. Они сидят прямо на мостовой, поют, скандируют лозунги.
Полиция уже не блокирует демонстрантов, скорее, она сама блокирована. Несколько банкиров в черных костюмах под свист и крики собравшихся проходят в Конгресс-центр. Прибегает один из организаторов колонны - огромного роста молодой австриец с длинными волосами. Кричит: «Зачем вы их пропустили? Вы что, забыли, зачем мы здесь находимся?»
Теперь уже мужиков в дорогих костюмах не пропускают. Журналисты в джинсах проходят беспрепятственно. Из-за заграждений показывается еще одна группа в галстуках и дорогих костюмах. Демонстранты преграждают им дорогу, взявшись за руки. Полиция бросается бить демонстрантов, начинается свалка. Толпа кричит: «Позор!», «Долой МВФ!» Банкиры в ужасе бегут назад.
16.40. Мы уже рядом с мостом. Там, где раньше стояло полицейское заграждение, лежат опрокинутые барьеры. Полиция отступает вверх по тропинке к Конгресс-центру. Драться они явно не готовы. Преследуя полицию, демонстранты поднимаются на холм.
Все происходящее напоминает штурм средневекового замка. Полицейские на холме строятся и бросаются в атаку, но снизу летит град камней. Это англичане. Полиция бежит. Несколько десятков людей с криками «Ура!» и «Долой МВФ!» бросаются на холм. Вот они уже забираются на галерею первого этажа Конгресс-центра. Другие, построившись, начинают подниматься по тропинке, очищенной от неприятеля. Над зданием в знак победы взмывает розовый воздушный шарик. На балконе Конгресс-центра водружают плакат «Stop IMF!». Бьют барабаны. Звучат свистки, трещотки. Под стенами Конгресс-центра танцуют девушки в розовых противогазах.
Я понимаю: битва выиграна.
Конгресс-центр не был в этот день взят штурмом, но это и не входило в планы демонстрантов. Подоспевший спецназ очистил балкон и входы в здание, а затем пустил слезоточивый газ. Газ проник в здание и потравил делегатов. Демонстранты организованно отошли на соседние улицы и продолжили осаду.
К пяти часам дня дух обороняющихся был окончательно сломлен. Блокада удалась. На протяжении двух с половиной часов ни одна машина, ни один автобус не могли покинуть осажденное здание. Особо важных персон эвакуировали полицейскими вертолетами. Остальные, кое-как вырвавшись из здания к вечеру, добирались до своих отелей общественным транспортом, однако половина станций пражского метро не работала. Вульфенсон тоже вынужден был поехать на метро, судя по всему, первый раз в жизни.
В тактическом плане сражение было проведено блистательно. Американские инструкторы, готовившие чешскую полицию, ожидали повторения Сиэтла, где демонстранты сначала блокировали отели, а потом одной большой толпой пытались пройти по главной улице. Организаторы протеста в Праге решили все сделать иначе. И хотя полиция, несомненно, знала о планах акции, она так и не смогла понять их.
18.00. У Оперы идет стихийный митинг. Ораторы говорят в мегафон на разных языках. Иногда их переводят, иногда нет. «Пражская весна 1968 года была началом конца советского тоталитаризма. Прага 2000 года - начало конца диктатуры международной финансовой олигархии!» Толпа скандирует только что родившийся лозунг: «Prague, Seattle, continue the battle!»
На балконе Оперы - австриец Эрих Пробстинг. «Сегодня Прага принадлежала нам. Мы одержали победу над глобальным капитализмом. Мы объединили людей из Восточной и Западной Европы, людей с Юга и с Севера. Мы заставим уважать свои права, мы хотим сами распоряжаться своей судьбой! Завтра мы снова выйдем на улицы, чтобы показать, что борьба продолжается!»
20.30. Вацлавская площадь. Пока, сидя в пиццерии, мы обсуждали происшедшее за день, в нескольких десятках метров от нас началось новое сражение. Группа немцев и поляков разгромила «Макдоналдс». Это вообще излюбленная мишень всех акций протеста: корпорация «Макдоналдс» принципиально не признает профсоюзы и финансирует правых на американских выборах. Предчувствуя недоброе, дирекция ресторана поставила в окна пуленепробиваемые стекла, но это лишь раззадорило молодежь. В качестве тарана использовали полицейские барьеры. Когда мы вышли на площадь, «Макдоналдса» больше не было. Стекла выбиты, вывеска разбита. Над площадью - острый запах слезоточивого газа. Люди фотографируются на фоне разбитой витрины.
27 сентября. События предыдущего дня вызвали в движении разногласия. Многие американские интеллектуалы шокированы происшедшим. Челси, американский пресс-секретарь INPEG, почти плачет: «Мы не хотели насилия, мы люди мирные, все это ужасно». Немецкий пресс-секретарь Штефан настроен совершенно иначе: насилие было неизбежно. К тому же больше всего насилия хотела пресса. «Если бы не было баррикад и разбитых стекол, они бы вообще ничего не показали. В конце концов, полиция с самого начала собиралась нас разгонять. В Западном Берлине подобные стычки - обычное дело. О чем разговор?»
23.30. Бар в Старом Месте. Пьем пиво с Максимом - украинским тележурналистом, его коллегой и несколькими активистами из Германии. У украинцев только что закончился прямой эфир, где Максима просили прокомментировать слух о преждевременном закрытии встречи МВФ. Звоним коллегам из BBC. Те подтверждают. Да, саммит прерван на день раньше срока, никакой итоговой пресс-конференции нет, причины не объявлены. Торжественная церемония закрытия отменена, в пресс-релизе что-то невнятное говорится про то, что все речи участников оказались неожиданно короткими. И еще какие-то общие слова про бунты в Праге.
Мы заказываем еще по кружке пива.
«Черт возьми, - говорит одна из немок. - А ведь это оказалось так просто!»
ТЫ ГОЛОСУЕШЬ, А ДЕНЕЖКИ ИДУТ
Благодаря новой системе выплаты пенсий власть прибрала к рукам самый надежный электорат
Великий Салтыков-Щедрин как-то заметил, что бюрократию зря принято считать косной и консервативной. Как раз наоборот, бюрократия, особенно российская, обожает всевозможные преобразования и реорганизации. Только проводит она их своими собственными методами.
На сей раз кремлевские чиновники взялись за пенсионную систему.
Дела здесь обстоят, как мы знаем, не блестяще, а средняя пенсия, несмотря на все повышения и неуклонную правительственную заботу, никак не может достичь «прожиточного минимума пенсионера» (есть и такая особая категория, предполагающая, что с определенного возраста человеку уже ничего не надо).
Указ президента Путина должен раз и навсегда решить проблему пенсионного обеспечения. Еестественно, путем реорганизации бюрократии. Некоторое время назад у Пенсионного фонда изъяли функцию сбора средств, передав ее налоговым органам - с целью избежать дублирования и сократить аппарат. Освободившиеся деньги предположительно должны были пойти пенсионерам. Вскоре после этого государственный Пенсионный фонд РФ подготовил проект нового бюджета, предполагающий увеличение своего аппарата примерно вдвое.
И вот новая реорганизация. Указ № 1709, подписанный президентом Путиным 27 сентября 2000 года, предполагает передачу структурам Пенсионного фонда функций выплаты пенсий, ранее выполнявшихся собесами. В настоящий момент этой работой занимаются по стране 60 тысяч человек. Если по проекту бюджета Пенсионного фонда его аппарат, составляющий сейчас около 20 тысяч человек, предполагается удвоить, то нетрудно подсчитать, что для полного выполнения президентского указа число чиновников Пенсионного фонда должно быть утроено. При этом средства для оплаты всех этих сотрудников будут взяты уже не из федерального и региональных бюджетов, как это делается теперь, а непосредственно из фонда, иными словами, содержать их должны отныне сами пенсионеры.
В настоящий момент Пенсионный фонд тратит на собственное содержание порядка 4% от пенсионных взносов. Резкое увеличение численности аппарата предполагает и возросшую нагрузку на бюджет. По заниженным почти в 1,5 - 2 раза оценкам самого фонда, расходы на аппарат возрастут в 1,76 раза. Все это, разумеется, из денег, из которых выплачиваются пенсии.
Пикантная деталь состоит еще и в том, что работники собесов сейчас числятся государственными служащими, а работники Пенсионного фонда - нет. А это значит, что при начислении пенсий сами они теперь будут лишены соответствующих надбавок. Учитывая, что в аппарате собесов сейчас преимущественно работают люди пожилые, государство, видимо, может неплохо сэкономить.
Дело, однако, не в росте бюрократии и даже не в экономии государственных средств за счет стариков. Беда в том, что подобная реорганизация системы скорее всего закончится ее полной дезорганизацией. Ведь собесы не будут ликвидированы или просто переданы в ведение Пенсионного фонда. Их предполагается поделить. В настоящий момент 80% аппарата собесов на районном и городском уровне и 50-60% на областном уровне занимаются пенсиями. Остальные - другими видами социальной помощи. Увод из системы собесов большей части аппарата скорее всего ослабит их способность выполнять оставшиеся функции.
Но главное - не понятно, как делить. Как поделить бухгалтерию? Кому отойдут помещения, оборудование? Скорее всего в результате раздела общая численность бюрократии увеличится (нужно будет создавать новые управленческие структуры, бухгалтерии и т.д. в рамках Пенсионного фонда, одновременно сохраняя соответствующие единицы в собесах). Точно так же легко предположить, что придется искать и новые помещения - в дополнение к старым, ибо вряд ли удастся делить комнаты, как в советской комуналке.
Ясное дело, когда аппарат полностью поглощен реорганизацией, работа разваливается, начинается административный хаос. Добавим к этому, что по причинам личного характера сотрудники собесов непосредственно заинтересованы в том, чтобы саботировать и затягивать исполнение указа. В итоге процесс займет года два как минимум. Расплачиваться за все это тоже придется пенсионерам.
Мало того, что указ президента порождает бюрократическую неразбериху, он, судя по всему, и НЕЗАКОНЕН. Текст указа начинается с торжественной ссылки на ст. 90 Конституции РФ. Открываем соответст