имеет стандартный набор либеральных рецептов, находящихся в распоряжении правительства. Вновь в полном масштабе обнаружилась диспропорция между приносящими реальные доходы сырьевыми отраслями и полуголодной обрабатывающей промышленностью, обеспечивающей существование большей части населения. Оборудование стареет, инвестиций частного сектора катастрофически не хватает, государство само себя удалило из экономики, отдав важнейшие источники реальных средств в руки олигархов, а население слишком бедно, чтобы стимулировать производство своим спросом.
Корректировать бюджет правительству не впервой. Но экономический подъем последних лет стал возможен лишь потому, что у сырьевых монополий появились излишки средств, которые стихийно перераспределялись в пользу других отраслей. Люди стали получать зарплату, пусть очень маленькую, но хоть регулярно выплачиваемую. Именно поэтому подниматься начало все - от пищевой промышленности до книгоиздания. За три года у нас опубликовано столько хороших книг, что, похоже, издательства не только встали вровень с западными коллегами, но и наверстали упущенное за предыдущие годы. Начало возрождаться кино.
Теперь денежных излишков больше не будет, нефтяникам самим едва хватает, и все остальные отрасли, только-только почувствовавшие, что такое нормальная работа, возвращаются в изначальное полуживое состояние. Цены на газ следуют за ценами на нефть с опозданием на 6-8 месяцев. Это значит, что, если тенденция не переменится, нас ожидает полномасштабный кризис ближайшей весной. В лучшем случае протянем до очередного августа…
Русский пузырь
Экономический подъем в Америке конца 90-х сопровождался искусственным вздутием биржевых котировок. По мере того, как американский пузырь сдувался, российский накачивался. Только происходило это в соответствии с нашими национальными традициями. Российский мыльный пузырь был не экономическим, а политическим. Можно назвать его сильной «президентской властью», можно - «стабилизацией государства», «повышением управляемости». А можно просто - репутацией Владимира Путина. В сущности все это одно и то же.
В России огромный мыльный пузырь приняли за воздушный шар. Издали они и в самом деле очень похожи, но есть одно отличие: попытка вознестись к небесам на мыльном пузыре неизбежно кончается катастрофой. Надо отдать должное отечественной специфике: наш пузырь оказался на удивление прочным и долговечным. Но все имеет пределы.
Политическая монополия Кремля держалась на завышенных нефтяных доходах и вместе с ними уйдет в прошлое. Пузырь лопается, а корректировка рынка неизбежно приобретет форму кризиса власти.
Путину еще повезло. Его «политический медовый месяц» продлился не сто дней, как бывало у других президентов, а полтора года. Ибо все это время можно было ничего не решать по существу, занимаясь исключительно дворцовыми интригами и кадровыми перестановками, запугивая колеблющихся, наказывая личных врагов и поощряя старых друзей, - в стране и мире тем временем все шло своим чередом. И шло не так уж плохо, пока продолжалась инерция экономического подъема. Можно сказать, что администрация Путина смогла «прокатиться» за счет усилий, приложенных ранее правительством Евгения Примакова, и политики стран ОПЕК. Первый привел в чувство российскую промышленность, вторые подняли цены на нефть, перераспределив «излишек» долларов не только в свою пользу, но и в пользу России. Режим Путина к этому ровным счетом никаких усилий не приложил, но с удовольствием воспользовался результатами чужой работы.
Если бы не совпали эти два обстоятельства (да еще и дефолт 1998 года, понизивший рубль и сделавший нашу продукцию конкурентоспособной), о «российском чуде» говорить не имело бы смысла. С Примаковым расплатились, превратив его в политического аутсайдера с думским мандатом, а когда цены на нефть стали падать и страны ОПЕК попросили российскую власть об элементарной солидарности, в ответ они получили высокомерный отказ.
Дружба между Владимиром Путиным и Джорджем Бушем развивается на фоне войны в Средней Азии, набирающего обороты мирового экономического кризиса и осложняющихся отношений России с другими производителями нефти. Во всех случаях Россия выглядит бастионом «западного мира» - выступает против «исламского терроризма», поддерживает принципы «либеральной экономики» и отказывается от сотрудничества с производящими нефть странами третьего мира. В свою очередь западные политики готовы забыть не только о прошлой карьере российского президента в органах госбезопасности, но и о нарушениях прав человека в Чечне. Тем более что права человека в эпоху «борьбы с терроризмом» на Западе тоже отходят на второй план - даже в качестве политического лозунга.
Если на Западе Путину уже выставили самые высокие оценки, то дома его поджидают неприятности. Ведь больше всего нового президента поддержали именно люди, которые надеялись, что выходец из спецслужб сможет вернуть России самостоятельность, отдалив ее от Запада и укрепив военную мощь. А заодно поставит на место олигархов.
Сейчас именно люди, поверившие в путинский миф, чувствуют себя глубоко обманутыми. Хотя винить в этом Путина совершенно несправедливо. Путин никого не обманывал. Он вообще ничего не обещал. Никакой программы не существовало, никакой политической позиции никогда не было заявлено. Были лишь туманные намеки на возможность в будущем выработать позицию. Те, кто связывал с Путиным надежды на «национальное» или государственное возрождение, обманули себя сами, ибо хотели быть обманутыми. Им хотелось верить в спасительную волю начальства, в благолепие спецслужб и в самоотверженность бюрократии. А потому в бессодержательных словах и пустых лозунгах искали скрытый смысл, объясняя туманность и недосказанность специфической скрытностью президента, привыкшего на прежней работе к конспирации.
Мысль о том, что пустота ничего не скрывает, кроме пустоты, оказалась слишком сложной для людей, привыкших боготворить власть просто за то, что она - власть.
Русский ОПЕКун
В одном, конечно, надежды «патриотов» оказались оправданны: военно-репрессивный аппарат при Путине действительно несколько укрепился, точнее, усилились позиции его руководителей в политической элите России. Но и здесь надежды «патриотической общественности» оказались обмануты, ибо эти военно-репрессивные структуры сегодня тесно сотрудничают с Соединенными Штатами.
Однако даже симпатия Джорджа Буша не защищает Россию от экономического кризиса. Когда цены на нефть начали снижаться, страны ОПЕК сократили производство, пытаясь сдержать падение. Россия продолжала как ни в чем не бывало продавать свое топливо. Президент Венесуэлы Уго Чавес, прилетев в Москву, пытался наглядно объяснить своим российским коллегам, что неприлично наживаться за чужой счет, что если Россия хочет и дальше продавать нефть дороже 18 долларов за баррель, она должна вместе со странами ОПЕК пойти на сокращение производства. Чавесу показали достопримечательности Кремля, угостили парадным ужином и отправили домой с пустыми руками. Первоначальное обещание Москвы сократить производство на 30 тысяч баррелей в день выглядело как издевательство. Цифра была столь ничтожна, что лучше бы российские министры вообще промолчали.
Возмущенные страны ОПЕК объявили России ценовую войну и выиграли ее за три дня. В Саудовской Аравии и Венесуэле себестоимость производства нефти раза в два ниже, чем у нас, а потому у России изначально не было никаких шансов. Как только цена на нефть опустилась ниже 18 долларов за баррель, рубль пошатнулся, а правительство запаниковало. Российские министры бросились консультироваться с ОПЕК, обещая по-настоящему сократить производство.
Увы, в стране, где нефтяные компании поделены между олигархами, объявить об этом легче, нежели сделать. Ибо олигархам договориться между собой о доле каждого в сокращении производства труднее, чем Бушу помириться с бен Ладеном. А правительство принудить их не в состоянии, ибо государство - это они. Остается лишь надеяться на чувство самосохранения нефтяных магнатов.
В Кремле инстинктивно понимают проблему, нервничают, но сделать ничего не могут. Никто не может точно сказать, как будет развиваться кризис и какие формы он примет. Ясно лишь то, что, когда лопнет политический пузырь, шума будет еще больше, чем во время биржевого краха.
ДЕНЬ КУРКА
Самое главное, самое страшное - не то, что происходило 11 сентября. В тот день для одних была катастрофа, для других - зрелище. Для кого-то и то и другое одновременно (люди в Манхэттене забирались на крыши, любуясь падающими небоскребами, одновременно гадая, надо ли самим бежать, не накроет ли волна мусора). Одни проявили героизм, другие - некомпетентность, многие - и то и другое одновременно (в этом смысле американцы удивительно похожи на нас - или мы на американцев). Но это прошло. Осталось воспоминание. Видеозапись. Огромная гора мусора. Наступило 12 сентября.
Именно этот день - как день сурка в известном американском фильме - не может кончиться. Каждое утро мы встаем и обнаруживаем, что все еще живем 12 сентября.
Мир изменился, но никто не объяснил: как и почему. Началась война, но никто не может толком объяснить, - кого с кем. Цепочка событий развивается с железной последовательностью, но смысл их все еще остается неясен.
Политологи и конспирологи дружно дали свои объяснения. Порой идеологически ангажированные, заказанные и оплаченные, а порой искренние. Иногда насквозь лживые, а часто и вполне откровенные. Но все объясняют 11 сентября. А надо разбираться с тем, что происходит 12-го.
Сразу слышу недоуменные замечания читателей: что же тут непонятного, Америка воюет с терроризмом в Афганистане. Нет, хитро улыбаются другие, терроризм здесь ни при чем, идет борьба за стратегический регион, за каспийскую нефть и туркменский газ, терроризм - только повод. И то и другое верно. Ибо без нефти не было бы ни терроризма, ни борьбы с ним. Как без повода не было бы и крестового похода. Военным и политикам всегда нужен повод, и в случае необходимости его создают.