При создании «Единой России» опыт 1995 года учли, хотя выводы сделали своеобразные. В Кремле решили сделать одну партию с двумя крыльями. Будут вам и левые и правые. Проблема плюрализма решится сама собой. Кто хочет выбирать правых - сможет отдать голос «Единой России», а кому нравятся левые, сможет поддержать «Единую Россию».
В преддверии выборов 2007 года в Кремле от этой незамысловатой схемы, похоже, решили отказаться. Во-первых, выглядит она уж больно анекдотически. Во-вторых, возникла новая проблема: в связи с общим кризисом оппозиционных сил, в условиях запретительного законодательства возникает опасность, что в Думу кроме «Единой России» мало кто пройдет. Коммунисты едва переходят 7-процентный барьер. Шансы, как всегда, есть у Владимира Жириновского. Вот, пожалуй, и всё.
Даже лишенные чувства юмора сотрудники президентской администрации сознают, что подобный состав Думы выглядеть будет дико. И никак не укрепит имидж России в качестве демократического государства.
Либералов Кремль готов хоть завтра вернуть в парламент, только избиратели придерживаются иного мнения. Можно с помощью всяких трюков вытянуть до 7% партию, не добравшую один-два процента. Но превратить 2% в 7% не под силу даже фокусникам из Центризбиркома. А ни одна из соперничающих между собой либеральных группировок на большее пока рассчитывать не может.
С другой стороны, «Единая Россия» всё менее способна махать своим «левым крылом». Политика всё же должна проводиться согласованная. А политику диктует правое крыло партии, точнее соответствующих взглядов эксперты из администрации и правительства. «Социальному крылу» в лице Андрея Исаева остается лишь с серьезным видом объяснять, что все программы правых это и есть воплощение идеологии левых.
Неудивительно, что у политических инженеров из администрации созрела новая конструкция: плюрализм в Думе будет обеспечен за счет присутствия в ней левых. По сути, администрация возвращается к политической схеме, провалившейся в 1995 году. На фоне продолжающегося упадка Коммунистической партии РФ шансы кажутся выше. К тому же, судя по опросам, левые настроения в обществе усиливаются (кризис КПРФ вызван не отсутствием симпатии к левым, а как раз уверенным правым курсом партии). А кадры и лидеров для новой структуры предстоит обеспечить за счет слияния «Российской партии жизни» и партии «Родина».
С точки зрения администрации, преимущества этой схемы очевидны. Ничего не надо создавать заново. В этом видят залог того, что фиаско 1995 года не повторится. Однако избранный подход порождает новые проблемы. Прежде всего, потому что ни одна из двух объединяющихся партий не является левой (об этом мне уже довелось написать на страницах «Евразийского дома»). Во-вторых, потому, что их кадры на местах не готовы и не хотят объединяться. К региональным выборам 8 октября объединяющиеся партии общий список смогли составить лишь в двух регионах из десяти. Да и план потеснить коммунистов явно провалится. КПРФ может легко уступить голоса более радикальным левым, но таковых на выборы не пустят. А невнятная «Партия Жизни» скорее отнимет избирателей и даже кадры у «Единой России» - недовольным политикам из партии власти теперь есть куда дезертировать. Однако такой поворот событий уже никак не входит в планы Кремля. И объединенная партия, ещё не встав на ноги, начинает сталкиваться с проблемами. Первый звоночек прозвучал в Свердловской области, где «Партию Жизни» не зарегистрировали на выборах, обвинив в фальсификации.
Впрочем, если очередной план кремлевских политтехнологов сорвется, они тужить не будут. Люди в администрации работают инициативные, с богатой фантазией. А потому можно с уверенностью предсказать: провалится эта затея, придумают что-то новое.
Cпециально для «Евразийского Дома»
ПОГОВОРИМ О ДЕМОГРАФИИ
Известный советский анекдот: японский турист, осмотрев наши фабрики и заводы, отвечает на вопрос гида. «Что вам больше всего понравилось в нашей стране?» - «Дети!» - «Но почему дети?» - «Все, что вы делаете руками, - ужасно!»
Однако похоже, что в последнее время у нас и с детьми возникли проблемы…
Отечественные политики любят рассуждать о демографии. Население продолжает убывать - по крайней мере, официально зарегистрированное население, пользующееся всей полнотой гражданских прав. Смертность превышает рождаемость, но даже если старшее поколение вымирать станет медленнее, это радикально не изменит ситуацию, поскольку число детей от этого не увеличится.
Политики бьют тревогу и требуют срочно увеличить население. Надо повысить рождаемость! Меры для этого предлагаются разные - от увеличения пособий на детей до патриархального закабаления женщин и введения многоженства.
При этом почему-то не задаются несколько, казалось бы, совершенно естественных вопросов. Во-первых, почему сокращение населения - это так плохо? А во-вторых, сколько народу нам надо?
Китай, например, борется за сокращение населения и достиг в этом немалых успехов. Вырастает первое в истории поколение китайцев, не имеющих братьев и сестер. Это, по сути, культурный переворот, меняющий весь образ жизни в Поднебесной. В Индии тоже с рождаемостью борются, но не так эффективно. И причина не только в том, что демократическое индийское государство не может применить весь арсенал авторитарного принуждения, используемый правительством Китая в сочетании с материальным поощрением, но и в том, что цели сформулированы иначе. Индийские власти считают, что в семье должно быть два ребенка: вырастая с братьями и сестрами, дети лучше готовы к жизни в обществе, взаимопомощи и взаимопониманию.
Разумеется, примеры Индии и Китая к России не относятся. Разумеется, в России проблема перенаселения не стоит. И, разумеется, рождаемость надо повышать. Но прежде чем обсуждать практические меры, надо четко сформулировать задачу: почему, зачем, в каких масштабах.
Проблема России не в том, что людей вообще «мало». На примерно той же территории при Петре Великом жило 16 миллионов человек, и это считалось очень много. Но это было население преимущественно сельское, самодостаточное. Проблема современной России в том, что сокращающееся число работников становится экономической и социальной проблемой: сложившаяся структура общества не может нормально воспроизводиться и развиваться. И дело не только в том, что нужны рабочие руки, но нужны и потребители. Попросту говоря, если по железным дорогам некому будет ездить, пассажирский транспорт придет в упадок, а это повлечет за собой снижение рентабельности транспортной системы в целом, которое будет покрываться за счет повышения тарифов на грузовые перевозки, которые тоже сократятся. И так далее - вплоть до полного развала системы.
Беда в том, что упадок экономики у нас в значительной мере опережает демографический кризис и усугубляет его. Конечно, по сравнению с 1990 годами картина выглядит просто благостной. Но именно, что выглядит. И дело не только в том, что значительная часть экономического роста есть не более чем статистическое отражение роста цен на нефть. Промышленность тоже растет, да и зарплата немного приподнялась. Но нынешний рост не является системным. Поднимаются отдельные отрасли, возникают «очаги» развития, но буквально в двух шагах остается куча проблем, которые не только не решаются, но и усугубляются. Большая часть плодов экономического успеха страны достается узкому среднему классу. У этого среднего класса, кстати, рождаемость и безо всякой государственной политики приподнялась. И эмансипация женщин этому совершенно не мешает. В семьях со сравнительно высокими доходами становится нормально иметь двух и даже трех детей, а дамы, состоящие на высоких должностях, могут позволить себе возвращаться в свою компанию почти сразу после родов - они имеют достаточно денег, чтобы нанять няню. И происходит это отнюдь не за счет отказа от общения с ребенком. Замученная бытом женщина из низов общества имеет гораздо меньше эмоциональных и физических сил для общения со своим малышом, чем успешно работающая дама, у которой есть полная возможность все свободное от работы время уделять семье.
В общем, повышение рождаемости связано с ростом жизненного уровня, а главное - бытового комфорта. В аграрных обществах много детей рождается от бедности, когда ребенок становится в семье дополнительным работником. Но в городском обществе, где детей надо учить, воспитывать и одевать в соответствии с общепринятыми нормами, необходимо, чтобы взрослые имели для этого необходимые ресурсы. Хорошие рабочие места, налаженный и дешевый транспорт (вопрос об экономии времени не менее важен, чем вопрос о затрате денег), доступное и отвечающее современным стандартам жилье.
Пособия по уходу за детьми сами по себе ничего не решат, поскольку должна быть создана вся соответствующая инфраструктура. Причем попытки решать эту проблему рыночными методами приведут к весьма тяжелым последствиям. Чем больше платных услуг, тем больше неравенство. Рост спроса на рынке приведет к росту цен, а пособия, выдаваемые наличными, станут фактором инфляции. В итоге для семей среднего класса и элиты государственные пособия (прямые и косвенные - в виде различных льгот и ваучеров) окажутся приятной добавкой, облегчающих покупку услуг, которые они и так могут себе позволить. А в низах общества все равно будет всего не хватать.
Единственное решение - создавать бесплатную, общедоступную систему детских учреждений, основанную на равенстве. А государственные деньги разумнее всего тратить на то, чтобы строить новые детские сады и ясли, ремонтировать старые, оборудовать их, повышать зарплату персоналу и превращать его работу в выгодную и престижную. Причем, опять же, одни детские учреждения эффективно работать не будут, если продолжится развал здравоохранения и образования в целом. А курс на приватизацию и коммерциализацию, избранный в этих отраслях, неминуемо приведет к тому, что единой общедоступной системы у нас не будет.
Однако, увы, в этом месте надо сказать нечто очень неприятное. Даже если уровень жизни повысится, даже если все меры будут приняты самым правильным образом, даже если большая часть семей будет иметь двух или трех детей, радикальной и быстрой смены ситуации не произ