Нынешний кризис в отношениях между Великобританией и Россией легко вписывается в этот контекст. Недоверие к России - излюбленная тема правых. Точно так же, как наши националисты, консерваторы продолжают делать вид, будто холодная война еще не закончена, хотя в глубине души прекрасно понимают, что нынешняя Россия - отнюдь не Советский Союз, да и мировая ситуация изменилась необратимо. Но это как «фантомная боль» в ампутированных конечностях. Сделать ничего нельзя, а пожаловаться на страдания можно.
Консервативные газеты полны антирусских материалов. Тут вам и рассказы о том, как ФСБ правит страной, и жалобы на великодержавные амбиции Москвы, и рассуждения об антидемократической сущности русской культуры. Здесь вы не найдете анализа реальных противоречий российского капитализма по той же причине, по которой не будут анализироваться противоречия и проблемы капитализма британского. А потому все наши проблемы списываются либо на наследие КГБ, либо на мафию, либо на загадочную славянскую душу.
Правительство Брауна, почувствовав тенденцию, перехватило инициативу и продемонстрировало в отношениях с Россией жесткость, которой тори могли только завидовать. У них украли еще одну предвыборную тему!
Прагматики с Даунинг-стрит не испытывают к России никаких неприязненных чувств. Они вообще никаких чувств не испытывают. Просто политика. Ничего личного!
Впрочем, эмоциональный элемент в российско-британском кризисе всё же присутствовал, только весьма неожиданный. Инвективы против Москвы поручено было произнести Дэвиду Милибенду, многообещающему молодому члену кабинета, которого партия «бросила» на внешнюю политику. Пикантность в том, что Дэвид Милибенд - сын знаменитого марксиста Ральфа Милибенда, известного своей нелицеприятной критикой Лейбористской партии и политики холодной войны. После смерти отца оба его сына сделали карьеру в той самой организации, которую он критиковал (причем сами лейбористы далеко сдвинулись вправо по сравнению с прежними временами).
«Дэвид Милибенд - позор семьи! - повторяют в один голос интеллектуалы, знавшие его отца. - Его мать в полном ужасе от поведения сына!»
Увы, политика не место для сантиментов. Лейбористское руководство полно решимости удержаться у власти любой ценой и, скорее всего, цели своей добьется. Другой вопрос, что они с этой властью будут делать, если ожидаемый большинством аналитиков экономический кризис всё-таки разразится.
А НАМ ВСЁ РАВНО!
Возвращаясь из летних отпусков, политики готовятся к очередной битве: начинается предвыборная кампания. Места в Государственной Думе должны быть распределены по пропорциональному принципу между партиями. Игра развивается по законам телевизионных шоу. Те, кто не сумеет преодолеть барьер в 7%, установленный предыдущей Думой, обречены на политическое вымирание.
«Единая Россия» выступает одновременно игроком и арбитром. Сама устанавливает правила, сама их меняет. Либеральная общественность возмущается столь вопиющим нарушением демократических принципов. Однако большинству граждан это откровенно безразлично. И в своем безразличии большинство право.
Какая нам разница, честно или нечестно играют, если сама игра не имеет к нам отношения, если она нам глубоко противна? В конечном счете, главным призом выступаем мы сами. Победителям предоставят право распоряжаться нами, красть наши деньги и наше время, морочить нам голову.
Безразлична населению не демократия, которой нет, а система, при которой от нас ничего не зависит. Будет ли в этой системе «Единая Россия» располагать конституционным большинством или просто большинством? Получат ли второе место вороватые чиновники из «Справедливой России» или дремучие националисты из КПРФ? Смогут ли попасть в парламент либералы, ненавистные большинству жителей страны?
Есть ещё и демократическая оппозиция, доказывающая, что источником всех бед является Кремль. Есть администрация президента, объясняющая обывателю, что источником всей оппозиции являются иностранные фонды, прежде всего американские.
Обыватель отворачивается от телевизора и засыпает. Он инстинктивно чувствует, что врут все, что говорить правду эти люди не умеют в принципе, что оппозиционная демагогия так же пошла и поверхностна, как и официальная.
Главным достижением нынешних выборов является, пожалуй, отмена графы «Против всех» в избирательном бюллетене. Эта графа была самым большим обманом и издевательством. С её помощью нам пытались внушить, будто существует легитимный способ выразить протест, участвуя в выборах, будто можно одновременно проголосовать и не отдавать свой голос никому из отвратительных нам политиков.
Надо поблагодарить депутатов из «Единой России» и чиновников из Центризбиркома, избавивших нас от этого абсурда. Теперь можно спокойно оставаться дома.
Отменив порог явки, политики застраховали себя от нашего безразличия и сделали правильно. Это очень гуманное решение. Власти понимают, что участие в политической жизни для простых смертных обременительно, бессмысленно и бесперспективно. Они идут нам навстречу. От нас уже ничего не требуют. Даже ходить на выборы.
Отмена порога явки означает, что выборы 2007 года будут в техническом отношении более честными, нежели предыдущие: значительная часть фальсификаций была вызвана на местном уровне необходимостью «вытянуть» нужный процент проголосовавших, иначе выборы будут объявлены несостоявшимися, и придется всю эту кутерьму начинать сначала. Теперь жизнь облегчили и простым людям, и чиновникам. Ведь в условиях пропорционального представительства провал выборов на какой-то отдельной территории ничего не меняет.
Разумеется, проще и честнее было бы вообще отменить выборы и формировать парламент путем переговоров между политиками, а ещё лучше - по жребию. Можно было бы разыгрывать депутатские места в карты или в орлянку. Все эти способы, пожалуй, более справедливы и демократичны, чем нынешний. Да и наблюдать за таким состязанием было бы интереснее, азартнее. По крайней мере, не нужно было бы в нем участвовать. Ведь на скачках от нас не требуют бежать по ипподрому вслед за лошадями!
Специально для «Евразийского Дома»
РЕВОЛЮЦИОНЕР
Политический сезон - 2007/2008 отмечен будет выборами, которые надвигаются одновременно во многих странах (и Россия, и Штаты, и почти наверняка Британия), но и изрядным количеством революционных юбилеев.
Но не выборами едиными. Пропустить 70-летие русской революции 1917 года совершенно невозможно: деятели самой разной идеологической ориентации обязательно будут проводить семинары, дискуссии, демонстрации и торжественные мероприятия. А в Западной Европе уже готовятся отмечать 40-летие студенческой революции 1968 года. У нас 1968 год был свой, запомнившийся не парижскими баррикадами и даже не студенческими волнениями в Варшаве, а Пражской весной, кратковременным торжеством коммунистов-реформаторов в Чехословакии, спровоцировавшим в августе советскую вооруженную интервенцию против братской партии.
В Латинской Америке непременно вспомнят перуанскую революцию, тоже произошедшую в 1968 году, когда власть захватили левые военные. Президент Венесуэлы Уго Чавес не раз говорил, что именно события, произошедшие тогда в Перу, сформировали его политические взгляды. А кто-нибудь непременно вспомнит про потрясший всю Европу 1848 год. Несомненно, надо ожидать новых публикаций и исторических конференций.
На фоне подобных годовщин куда менее заметной и масштабной кажется еще одна дата, с которой по календарным срокам как раз и следовало бы начинать все дискуссии на революционные темы. В октябре 1967 года в Боливии был убит Эрнесто Че Гевара.
Он был популярен и знаменит при жизни, его любили, боялись, уважали и ненавидели. Но именно гибель героя положила начало грандиозному глобальному культу, проявления которого мы видим до сих пор на каждом шагу.
Достаточно пройти по московской улице, чтобы непременно натолкнуться на девушку или парня с майкой, изображающей легендарного Че. В таких же майках щеголяют и модные музыканты, которых мы можем изучать по передачам MTV или на афишах концертов. Че Гевара появляется на обложках журналов, на рекламных щитах, его героический облик можно обнаружить даже в офисах.
Готов биться об заклад, что подавляющее большинство людей, украшающих себя этим изображением, не имеют никакого представления о его биографии, его политических взглядах, не говоря уже о его теоретических концепциях. Многие вообще до глубины души изумятся, узнав, что у него были какие-то взгляды или теории. В лучшем случае Че предстает перед нами абстрактным «борцом за свободу и справедливость». Некоторые, поднапрягшись, вспоминают, что он родился в Аргентине, участвовал в революции на Кубе, а затем, уехав оттуда, странствовал по свету и погиб, пытаясь организовать революцию в Боливии. Впрочем, многие из тех, кто носит подобные майки, скорее всего, не знают и этого. Просто им нравится картинка с красивым бородатым мужиком и надпись латинскими буквами.
Действительно, биографию Че можно представить себе как «революционное кондотьерство», тем более что он сам, кажется, придумал этот странный для русского уха термин. Наподобие кондотьеров, итальянских странствующих солдат позднего Средневековья, предлагавших свою шпагу и полководческие таланты различным государям и республикам, готовых участвовать в любой войне и любом сражении, независимо от своего происхождения и прошлого, Че Гевара перемещался по свету, появляясь то на Кубе, то в Африке, то в Южной Америке. Только, в отличие от кондотьеров, он служил не за деньги, а за идею, предлагая не только свои услуги, но и свою военно-политическую стратегию.
Эта стратегия не была, конечно, совершенно оригинальна, но оказалась в вопиющем противоречии с идеями, господствовавшими среди тогдашних левых. Еще Мао Цзэдун обнаружил, что в странах, находящихся на периферии капиталистической системы, революция происходит совсем не так, как учили западные или советские теоретики. Мао заявил, что победу над капитализмом одержит не пролетарский город, а обнищавшая деревня. Он провозгласил лозунг «Деревни окружают города!». Традиционные коммунистические партии обещали рабочее восстание, социал-демократия верила во вс