- Джон Эдвардс. Бывший кандидат в вице-президенты, выступавший вместе с Керри в 2004-м, бывший сенатор из Южной Каролины. В последнее время сдвинулся влево, пытаясь привлечь голоса рабочих и поддержку профсоюзов. Вместе с Хиллари и Бараком является одним из трех «серьезных кандидатов» от демократов. Выходец из рабочей семьи, стал адвокатом и разбогател. Обещает повысить минимальную заработную плату. Вместе с двумя другими «серьезными кандидатами» обещает, что будет продолжать войну в Ираке, по крайней мере до 2012 года. Последнее предложение почему-то не вызывает у избирателей ожидаемого восторга.
- Билл Ричардс. Чиновник администрации Билла Клинтона, губернатор Нью-Мексико. Говорят, неплохо справляется со своей работой. По-испански говорит как на родном языке. Обещает, что, если его выберут, сразу выведет войска из Ирака. Потому и воспринимается средствами массовой информации как «несерьезный кандидат».
- Джо Байден. Давно работает сенатором от Делавэра. Это такой внутренний офшор, где отмываются деньги, наворованные в России и Восточной Европе. Лет 20 назад считался бы очень сильным кандидатом, но сейчас такие не в моде. Говорить красиво не умеет. Ирак предлагает разделить на три части, а потом объединить снова - в федерацию. Идея, которая очень понравилась его соперникам. Считается, что понимает внешнюю политику. Умный.
- Кристофер Додд. Выходец из Коннектикута. В семье все всегда занимались политикой. Отец тоже, как и он, был сенатором. По идеологической ориентации - левый центр. В 1980-е годы критиковал американское вмешательство в Латинской Америке, защищал никарагуанских сандинистов.
- Майк Грейвел. Самый колоритный, эксцентричный. Был сенатором от Аляски в 1970-е. Выступал против войны во Вьетнаме и всеобщей воинской обязанности. Так и не смог нажить хороших денег за время работы в сенате. Считается неудачником.
- Деннис Кучинич. Был мэром Кливленда. В 1970-е годы это был мощный индустриальный центр. Такой мощный, что местная река, с одноименным названием, однажды загорелась. Полыхала целый день, пока потушили. Кучинич потерял доверие бизнеса, когда отказался приватизировать местную электростанцию. Уйдя с поста мэра, добился избрания в конгресс. Обещает бесплатную медицину, как в Европе. Прессой эта идея воспринимается как эксцентричная. Маленького роста, с неприятной внешностью. Красавица жена, типа фотомодель. Персонаж бульварной прессы. Очень прогрессивный. Что делает среди демократов - непонятно.
Репабы:
- Фред Томсон. Актер. Продолжает дело Рейгана. Выразительный, обаятельный. При взгляде на него у идиотов повышается самооценка.
- Сэм Браунбек. Губернатор Канзаса. Когда-то про кандидата республиканцев Пэта Бэканнена сказали: «Все в порядке, но в немецком оригинале эти речи звучали лучше». Так вот это и про Браунбека повторить можно.
- Майк Хакаби. Эффективный, приятный, умный губернатор из Арканзаса. Многие считают, что для республиканца слишком умный, слишком доброжелательный. Не найдет понимания у рядовых членов партии. Все, что он говорит, - совершенная чушь, но нельзя отказать в самых добрых намерениях. Выходец из рабочей семьи.
- Митт Ромни. Богатый гражданин Бостона. Стоит 250 млн. Деньги нажил в финансовой сфере. Очень ухоженный, гладкий, со вкусом одевается. В общем, республиканскому избирателю не импонирует. Зато умеет подправлять свои взгляды в зависимости от настроений аудитории. В своем родном маленьком штате Массачусетс пользуется успехом. Но вот в других штатах…
- Руди Джулиани. Трижды разведен, дети его ненавидят, зато известен своими выступлениями в защиту абортов и прав гомосексуалистов. Был мэром Нью-Йорка. Совершенно неправильный кандидат, с точки зрения рядового республиканца, но именно это может понравиться беспартийному избирателю. В Нью-Йорке при нем положение дел улучшилось, преступность снизилась. Так что не исключено, что именно его выберут официальным кандидатом репабов.
- Джон Маккейн. Сенатор из Аризоны. Горячий сторонник войны в Ираке. Денег ему никто не дает, поэтому на каждом шагу ругает большой бизнес. Обещает, что, если придет к власти, прекратит все дорожное строительство в стране. Особенно почему-то ненавидит подвесные мосты.
- Рон Пол. Что-то вроде анархиста, только с правыми взглядами. Последними словами кроет бюрократов из Вашингтона, обещает покончить с войной. Популярен среди аполитичной молодежи. Что делает среди республиканцев - непонятно».
Список закончился. Комментировать и даже обдумывать это не хотелось. Отложив в сторону листок, я включил телевизор. На вспыхнувшем экране появился бодрый блондин и начал возбужденно втолковывать: «После 40 лет каждый мужчина должен (has to) ежедневно съедать не меньше 8 апельсинов. Но это же немыслимо! Кто сможет столько съесть? Мы предлагаем вам новые таблетки! Проглотите одну таблетку с утра и забудьте об апельсинах!»
Я выключил телевизор, отвернулся от экрана, взял со стола апельсин и с наслаждением погрузил зубы в желтую мякоть.
ЛИШНИЕ ВОПРОСЫ
Улетая из Москвы две недели назад, я испытывал некоторое облегчение. Бесконечные разговоры о наследнике Путина в конец меня утомили. К счастью, в Нью-Йорке всех волнуют другие вопросы. Здесь не спрашивают, «кто будет после Путина», а обсуждают, «что будет после Буша». Чувствуете разницу?
Когда же наш президент объявил о намерении стать депутатом, отечественная дискуссия окончательно стала напоминать беседы душевнобольных в палате для пациентов средней тяжести.
Особенность российских политических споров в том, что они совершенно беспредметны. Всех волнуют личности, имена, частные обстоятельства претендентов и их взаимоотношений. Перестановки, которые в идеале ничего не меняют. Перемены, которые заведомо не должны произойти. Должности и назначения, которые ничего не значат. Знаки, которые не имеют смысла. Выборы, на которых победителей назначают. Победители, которые не знают, в чем состоит их победа.
В Америке список претендентов - в отличие от России - объявлен заранее. Если у нас он всё более разрастается, то в Соединенных Штатах будет только сокращаться: все участники праймериз и со стороны республиканцев, и со стороны демократов нам известны. Конечно, победителя предсказать не так уж трудно. Но показательно, что людей волнуют не имена, а политика.
Другое дело, что политические декларации претендентов не дают ясных ответов на главные вопросы. Что будет с войной в Ираке? Как будущий президент станет преодолевать кризис на рынке недвижимости? Изменится ли иммиграционная политика? Решится ли на реформу дорогой и неэффективной частной медицины? Большинство американцев уже два десятилетия мечтают об общественной системе здравоохранения («как в Канаде»), но ничего не меняется.
Претенденты на главную должность виртуозно ускользают от внятных ответов на любой из этих вопросов. Но, по крайней мере, вопросы им задают. Пресса, коллеги, оппоненты, граждане.
В России социологи спорят о том, кто из потенциальных претендентов больше приглянулся действующему лидеру. В США обсуждают, насколько тот или иной кандидат сможет завоевать поддержку различных групп населения. Как станут голосовать испаноязычные граждане? Как отнесутся к кандидатам афроамериканцы? Кому удастся получить поддержку на юге, а кому на севере?
У нас правящие круги регулярно преподносят сюрпризы населению (они очень боятся, что за несколько лет стабильности нам стало скучно). В США население склонно ставить в тупик политиков.
Принято считать, что испаноязычных граждан волнует проблема иммиграции, негров - расовая дискриминация, евреев - отношение к Израилю. Америка - страна, где требуется уважать интересы меньшинств. Но одновременно давать понять англосаксонскому протестантскому меньшинству, что и его никто в обиду не даст. Из года в год государственные люди в Вашингтоне обхаживают своих избирателей, напоминая, что помнят об их заботах, жонглируют лозунгами и упражняются в либеральной политической корректности, не забывая и о консервативных христианских ценностях. Но последние опросы свидетельствуют о том, что «специфических» тем становится всё меньше. Испаноязычные американцы волнуются по поводу здравоохранения больше, чем по поводу дальних родственников, которые грозят свалиться им на голову из Мексики. Негры устали от разговоров о расовом угнетении, они хотят, чтобы им повысили зарплату. Евреи думают о качестве школьного образования больше, чем о конфликтах на Ближнем Востоке. Социально-экономические проблемы выходят на первый план. А они у всех общие. Вернее, они объединяют людей не в зависимости от цвета кожи, а в зависимости от толщины кошелька. Страна чувствует приближение кризиса и с напряжением ждет, когда будет объявлена программа по борьбе с ним. Но эту программу никто не объявит, потому что её нет. Точно так же, как нам никогда не сообщат секретный план Путина, в соответствии с которым происходит передача власти в Кремле. Потому что его тоже нет.
Главный секрет - в полном отсутствии секретов. Тайной повестки дня не существует, потому что не существует вообще никакой повестки дня.
Американское общество хочет перемен и боится их. Оно ждет от политиков ответов, не получает их, но настойчиво продолжает спрашивать. Российское общество не хочет перемен, и тоже боится их. Оно ничего не спрашивает у политиков, поскольку больше всего на свете боится услышать ответ.
Мы, в отличие от американцев, народ с интенсивной духовной жизнью и глубоким историческим сознанием. Потому мы не задаем прагматических вопросов. Мы не пытаемся понять, что с нами будет через два года и куда нас приведет проводимая политика. Не потому, что уверены в правильности этой политики или, наоборот, в её ошибочности. Просто с фатализмом, достойным представителей древней цивилизации, мы сознаем, что от нас ничего не зависит.
Может быть, в своем пессимизме мы мудрее, чем они в своем непреодолимом оптимизме. Мы знаем, что перемены почти всегда к худшему, а инициатива, проявленная начальством, равнозначна неприятностям, обрушивающимся на наши головы. Мы ценим эпоху Путина за то, что большинству из нас в эту эпоху было скучно. Когда перестает быть скучно, совсем не обязательно становится весело. Чаще становится страшно.