».
Второе:
«И на небе разыгралась такая картина, как будто сближались друг с другом два змея, распуская за собой огромные серебристо-чешуйчатые хвосты. Когда же змеи схлестнулись лбами, то более быстрый полетел дальше, а у второго голова отвалилась от хвоста и начала падать, обливаемая языками пламени, разваливаться на дымящиеся и горящие куски. Там, где упал самый большой кусок, сверкнул огонь, грохнул взрыв, и взметнулось над землей грязно-бурое облако, постепенно приобретая форму огромного гриба, выросшего над степью».
Два этих описания разделены тысячами лет. Первый отрывок — из «Махабхараты». А вот второй — из воспоминаний генерального конструктора противоракетных систем, генерал-лейтенанта, члена-корреспондента РАН Г.В. Кисунько о первом испытании отечественных ракет по уничтожению движущихся целей (в данном случае — бомбардировщика ТУ-4) в апреле 1953 года…
Но сначала — о «ядерной зиме». Идея, что в результате масштабной ядерной войны произойдёт гибельное изменение климата планеты в результате выброса огромного количества продуктов сгорания в атмосферу из-за пожаров небывалой мощи, вызванных ядерными взрывами, была выдвинута в начале 80-х годов независимо друг от друга американским астрофизиком Карлом Саганом и советским геофизиком Георгием Голицыным. Это было время, когда Советский Союз вторгся «ограниченным контингентом» войск в Афганистан (что ныне признано удивительной по масштабу нелепой ошибкой как на Западе, так и в России), подвергся санкциям, а в США у власти находилось республиканское правительство одного из самых успешных американских президентов Рональда Рейгана. Опасность ядерной войны после долгого взаимного испуга от Карибского кризиса вновь резко возросла.
Идея Голицына — Сагана была лишь гипотезой. К тому же в то время не было ещё точно установлено влияние извержений вулканов на климат Земли — «вулканической зимы». Почти общепринятая ныне теория гибели динозавров в результате «астероидной зимы» от удара по Земле космического камушка диаметром в 10–15 километров тоже была лишь экзотической гипотезой. Поэтому научное сообщество отнеслось к идее Голицына — Сагана с большим сомнением. Однако в то время в США и СССР уже были разработаны математические модели атмосферы и климата, и под руководством академика Никиты Моисеева был выполнен количественный расчёт, подтвердивший гипотезу Голицына — Сагана. Итоги даже ограниченной ядерной войны по этому расчёту выглядели столь катастрофичными для всей планеты, что американцы не поверили и провели расчёт на собственных моделях. Результат получился такой же, с незначительными отклонениями. После этого гипотеза ядерной зимы была принята научным сообществом, вошла в общественное сознание и стала одним из важных факторов очередной разрядки международных отношений и перестройки в СССР.
По современным расчётам, даже ограниченная ядерная война с использованием всего 0,3% существующего ядерного арсенала приведёт к похолоданию, аналогичному Малому ледниковому периоду XIV–XIX веков, — это когда на льду Темзы праздновали Рождество, в Голландии по каналам катались на коньках, а небольшие реки во Франции промерзали до дна и летом не оттаивали.
А если бы Индия и Пакистан обменялись ядерными ударами суммарной мощностью 750 килотонн, то масса выбросов в атмосферу продуктов сгорания оставила бы 6,6 млн тонн, что привело бы примерно к такому же эффекту, как извержение вулкана Тамбора в апреле 1815 года. Человечество это извержение очень хорошо почувствовало на себе, хотя в то время и понятия не имело, в чём дело. Следующий, 1816 год, вошёл в историю как «год без лета». В марте весна в Европу так и не пришла, температура осталась зимней. Германию терзали сильные бури, реки выходили из берегов и затопляли поля. В Швейцарии каждый месяц выпадал снег даже летом. В Америке в июне и июле урожай губили заморозки. К весне следующего года цены на зерно выросли в 10 раз, в Европе начался голод. Более отдалённым следствием стала первая в истории пандемия холеры, унёсшая миллионы жизней.
Ну а если бы Россия и США пустили в ход около трети своих ядерных арсеналов, то климат стал бы холоднее, чем был в плейстоцене в ледниковые периоды, — это когда до 30% суши покрывали ледники; места, где сейчас находятся Москва и Петербург, были спрятаны подо льдом толщиной до 3 км. И вся эта радость — не менее чем на 10 лет. Ледник, конечно, сформироваться бы не успел, но с земной цивилизацией можно было бы попрощаться на несколько тысяч лет как минимум.
Чрезвычайная неустойчивость нашей цивилизации особенно заметна сейчас, когда ничтожные, в единицы процентов, изменения поставок энергоносителей и даже просто изменения логистических цепочек приводят к мировому экономическому кризису. Что уж говорить о ядерной зиме. Любые рассуждения о том, что её можно как-то пережить, равнозначны надеждам как-нибудь пережить смерть и никогда не умирать.
Могла ли быть когда-то на Земле, кроме вулканической и астероидной зимы, искусственная, ядерная зима, погубившая предшествующую цивилизацию?
До того момента, как Роберт Оппенгеймер вспомнил строки из «Махабхараты», увидев дело рук своих, этот вопрос невозможно было даже задать. Но Хиросима и Нагасаки поставили его ребром. Осталось найти доказательства, и они появились.
Первая жертва ядерной войны
Город Мохенджо-Даро (современное название, означающее «холм мертвецов»; как назывался город на самом деле, мы не знаем, письменность Хараппской цивилизации не расшифрована) был открыт в 1911 году. И с самого начала раскопки поставили археологов в тупик. Город был совершенно явно разрушен, но чрезвычайно странным образом: это совершенно точно не могло быть ни землетрясение, ни наводнение, ни нашествие врагов. Наибольшие разрушения были в центре города, а периферия и окружающая город стена пострадали намного меньше. На улицах лежали скелеты, но их, во-первых, было слишком мало, а во-вторых, они лежали прямо на улицах в странных позах, говорящих о внезапной смерти, заставшей их в момент каких-то мирных занятий. Когда город берут штурмом враги, такого не бывает. При этом не было найдено никаких следов оружия — даже какого-нибудь наконечника стрелы, всегда в изобилии находимого во взятых штурмом городах, и того не обнаружили. Не нашли ни мечей, ни щитов, ни лат. Зато были найдены тектиты — куски стекла из сплавленного при температуре от полутора тысяч градусов и выше песка. Тектиты могут возникнуть при падении метеорита, но оплавлены были и стены домов, обращённые к центру города, что уж совсем не лезло ни в какие ворота. При этом город после загадочной катастрофы никогда не восстанавливался, в нём никогда более никто не жил. И это тоже было чрезвычайно странно, потому что даже после страшных войн и разрушений люди склонны возвращаться на насиженное место и отстраивать его краше, чем было. Крепость в Малой Азии, которую Шлиман принял за Трою, восстанавливалась после разгромов девять раз, и это обычная картина для древних городов. Не раз разрушалась, горела и покидалась жителями Москва, но она где стояла, там и стоит, и Казань тоже.
Понять смысл найденного тогда, в 1911 году, не было никакой возможности. Лишь знатоки индийского эпоса, может быть, вспомнили строки из «Махабхараты»: «Гуркха, летя на своей быстрой и мощной вимане, бросил на три города Вриши и Андхаков единственный снаряд, заряженный всей силой Вселенной. Раскалённая колонна дыма и огня, яркая, как 10000 солнц, поднялась во всём своём великолепии. Это было неведомое никому оружие, Железный Удар Молнии, гигантский посланец смерти, который превратил в пепел всю расу Вриши и Андхаков. Их тела были страшно обожжены. У них выпали волосы и ногти, их гончарные изделия растрескались без видимых причин, а у всех птиц в округе побелели перья. Через несколько часов вся пища оказалась отравленной… Спасаясь от этого огня, воины бросались в реку, чтобы омыть себя и свое снаряжение…»
Но мифы историков не интересовали.
Лишь в 1979 г. вполне академические, мейнстримные археологи, англичанин Давенпорт и итальянец Винченти, покопавшись в развалинах Мохенджо-Даро, не выдержали давления фактов и сформулировали очевидную, но крайне неприятную для официальной истории гипотезу: Мохенджо-Даро был уничтожен ядерным взрывом. Она объясняла разом все непонятные явления.
Тектиты — это характернейшее свидетельство ядерного взрыва. Уже после первого испытания в Аламагордо было обнаружено, что песок в эпицентре взрыва превратился в зелёное стекло — точно такое же, какое нашли в Мохенджо-Даро. Оплавленные по направлению к центру города стены домов — тоже результат светового излучения. Так же, как и разрушения, максимальные в эпицентре взрыва и ослабевающие по мере удаления от него. А позы скелетов ничем не отличаются от поз погибших в Хиросиме и Нагасаки — в последние мгновения своей жизни люди, падая на землю, инстинктивно защищались руками от испепеляющего света, вспыхнувшего на небе. В развалинах чётко просматривается круглая воронка диаметром около 200 м — эпицентр воздушного взрыва.
А вот с радиоактивным фоном есть странности. Почему-то достоверных данных о его измерениях нет, хотя чего бы проще. Сведения о скелетах, радиоактивность которых в десятки раз превышают уровень фона, тоже не подтверждаются. Да за несколько тысяч лет такого уровня радиации и не могло сохраниться. Есть сведения, что советские физики занимались этой проблемой, но результаты засекречены. Если это так, то, следовательно, в СССР гибель Мохенджо-Даро однозначно воспринималась как результат ядерного взрыва, а такие исследования засекречивались автоматически.
Почему жертв в городе с населением в 30-40 тыс. человек оказалось так мало? Давенпорт нашёл в древних текстах упоминание о том, что жители некоего города были предупреждены о применении против них оружия богов, им было дано время покинуть город на достаточное расстояние. Надо полагать, их также предупредили, что возвратиться будет нельзя. Неважно, о каком городе идёт речь; важно, что такая практика существовала.