Камерарий, судя по его виду, очень хотел поверить словам американца и почему-то не мог.
– Но в этих архивах хранятся величайшие тайны христианства. Сокровища, на которые даже я не имею права взглянуть.
– Мне это известно.
– Пользоваться архивами можно, лишь имея письменное разрешение главного хранителя или Библиотечного совета Ватикана.
– Или прямое согласие папы, – добавил Лэнгдон. – Об этом сказано во всех отказах, которые направил мне ваш главный хранитель.
Камерарий кивнул, подтверждая слова американца.
– Не хочу показаться чрезмерно настойчивым, – продолжал Лэнгдон, – но если я не ошибаюсь, то папское разрешение исходит именно из этого кабинета. И, как нам всем известно, в настоящее время вы являетесь его хозяином. Учитывая обстоятельства...
Камерарий извлек из кармана сутаны часы и посмотрел на циферблат.
– Мистер Лэнгдон, для того чтобы спасти церковь, я в буквальном смысле слова готов пожертвовать своей жизнью.
По выражению глаз прелата Лэнгдон понял, что тот говорит правду.
– Вы действительно уверены, что этот документ хранится в наших архивах? И вы действительно верите в то, что он способен помочь нам установить, где расположены эти четыре церкви?
– Если бы я не был в этом уверен, то не стал бы столько раз просить разрешения на доступ в архивы. Италия слишком далека от Соединенных Штатов, чтобы лететь туда без уверенности его получить. Подобные вещи чересчур обременительны для скромного профессорского жалованья. Документ этот является старинной...
– Умоляю... – прервал его камерарий. – Простите меня, но мой мозг уже отказывается воспринимать какие-либо дополнительные сведения. Вам известно, где находится секретный архив?
– Около ворот Святой Анны, – почему-то волнуясь, ответил Лэнгдон.
– Впечатляюще! – заметил камерарий. – Большинство ученых полагают, что в архивы ведет потайная дверь за троном Святого Петра.
– Весьма распространенное заблуждение в научных кругах. Та дверь ведет в Archivio della Reverenda di Fabbrica di S. Pietro[59], – ответил Лэнгдон.
– Обычно всех посетителей архива сопровождает ассистент библиотекаря, но сейчас в архивах никого нет. Таким образом, вы получаете от меня карт-бланш. Учтите, что даже кардиналы не имеют права входить в архив без сопровождения.
– Заверяю вас, что буду обращаться с вашими сокровищами предельно осторожно. Главный хранитель даже не заподозрит, что я побывал в его владениях.
Где-то высоко над их головами зазвонили колокола собора Святого Петра. Камерарий еще раз взглянул на свои карманные часы.
– Мне пора, – сказал он. А затем после недолгой паузы добавил, глядя в глаза Лэнгдона: – Я распоряжусь, чтобы у архива вас встретил один из швейцарских гвардейцев. Я верю вам, мистер Лэнгдон. Отправляйтесь.
Лэнгдон был настолько взволнован, что некоторое время не мог говорить. А молодой служитель церкви, казалось, напротив, вновь обрел душевное равновесие. Камерарий был так спокоен, что это даже пугало. Протянув руку, он крепко сжал плечо Лэнгдона и произнес решительно:
– Желаю вам обрести то, что вы ищете. И как можно скорее.
Глава 46
Секретные архивы Ватикана расположены на возвышении в самом дальнем конце двора Борджиа за воротами Святой Анны. Архивы насчитывают 20 000 единиц хранения, среди которых, по слухам, имеются такие сокровища, как пропавшие дневники Леонардо да Винчи и не увидевшие свет варианты Священного Писания. Лэнгдон энергично шагал по пустынной виа делла Фондаменто в направлении архива. Он не мог до конца поверить в то, что получил доступ в это заповедное место. Виттория шла рядом с американцем, без труда выдерживая взятый им темп. Ее пахнущие миндалем волосы развевались на легком ветру, и Лэнгдон с удовольствием впитывал этот запах, чувствуя, как мысли, помимо воли, уводят его куда-то в далекое прошлое.
– Вы скажете мне, что мы собираемся искать? – спросила Виттория.
– Небольшую книжку, написанную парнем по имени Галилей.
– Похоже, вы не намерены зря тратить время, – несколько удивленно произнесла девушка. – И что же написано в этой книге?
– В ней должно находиться нечто такое, что называют il segno.
– Знак?
– Знак, ключ, сигнал, указание... в зависимости от перевода.
– Указание на что?
– На местонахождение тайного убежища. Во времена Галилея иллюминаты должны были остерегаться Ватикана, и поэтому они устраивали свои собрания в одном сверхсекретном месте. Иллюминаты называли его Храм Света.
– Довольно нагло с их стороны величать храмом логово сатанистов.
– Во времена Галилея братство «Иллюминати» отнюдь не было сборищем сатанистов. Это были ученые люди, преклонявшиеся перед просвещением. А их убежище служило лишь местом, где они могли собираться и свободно обсуждать вопросы, поставленные под запрет Ватиканом. Хотя мы точно знаем, что такое убежище существовало, его никто до сих пор не нашел.
– Похоже, иллюминаты умели хранить свои тайны.
– Совершенно верно. Они так и не открыли свое убежище никому из посторонних. Такая секретность защищала их, но в то же время являлась преградой для набора новых членов.
– Рост братства «Иллюминати» был затруднен отсутствием соответствующей рекламы, – перевела на современный язык проблему древнего ордена Виттория, легко двигаясь рядом с быстро идущим американцем.
– Да, если хотите. Слухи о созданном Галилеем сообществе начали циркулировать где-то в тридцатых годах семнадцатого века, и многие ученые мужи из разных стран Европы совершали тайные паломничества в Рим в надежде вступить в братство «Иллюминати». Им не терпелось взглянуть в телескоп Галилея и услышать идеи великого мыслителя. Но к сожалению, по прибытии в Рим ученые не знали, куда идти или к кому обращаться. Иллюминаты нуждались в притоке свежей крови, но они не могли позволить себе открыть местонахождение своего храма.
– Похоже, они попали в situazione senza soluzione[60], – заметила Виттория.
– Именно. В заколдованный круг, как говорится.
– И что же они предприняли, чтобы этот круг разорвать?
– Не забывайте, что это были ученые. Они всесторонне изучили проблему и нашли решение. Блестящее решение, надо сказать. Иллюминаты создали нечто вроде весьма хитроумной карты, указывающей путь к их убежищу.
Виттория настолько изумилась, что даже замедлила шаг.
– Карты? – не скрывая удивления, переспросила она. – Мне это кажется весьма опрометчивым поступком. Если бы копия карты попала в чужие руки, то...
– Этого произойти не могло, – прервал ее Лэнгдон. – Никаких копий просто не существовало. Эта карта не изображалась на бумаге. Ее размеры были огромны. Это была своего рода тропа с вехами по всему городу.
– Нечто вроде стрелок на тротуаре? – спросила Виттория, еще более замедляя шаг.
– В некотором смысле да. Но знаки, ведущие к убежищу братства, были несколько более замысловатыми. Карта состояла из символов, размещенных в общественных местах города и в то же время невидимых постороннему взгляду. Первый знак указывал путь к следующему, тот к очередному и так далее вплоть до самого убежища братства «Иллюминати».
– По-моему, это очень похоже на игру в поиски клада, – сказала девушка, подняв на него вопросительный взгляд.
– В некотором роде именно так, – усмехнулся Лэнгдон. – Путь просвещения – так иллюминаты называли эту тропу. Каждый, кто желал встать в ряды братства, должен был пройти ее от начала до конца. Это являлось своего рода испытанием.
– Но если церковь так хотела обнаружить иллюминатов, то почему она не направила по ней своих агентов? – спросила Виттория.
– Ватикан не мог этого сделать, – ответил Лэнгдон. – Тропа была хорошо замаскирована. Это была головоломка, сконструированная таким образом, что лишь немногие люди могли обнаружить вехи и понять, где находится Храм Света. Братство «Иллюминати» рассматривало эту тропу не только как средство защиты, но и как своего рода интеллектуальный тест. Это был способ сделать так, чтобы лишь самые светлые умы появлялись на пороге храма. Если хотите, это было первым шагом посвящения в иллюминаты.
– Не могу с этим согласиться, – сказала девушка. – В начале семнадцатого века самыми образованными людьми в мире были служители церкви. Если эти вехи были размещены в общественных местах, в Ватикане наверняка имелись люди, способные расшифровать их значение.
– Естественно, – согласился Лэнгдон, – но только в том случае, если им вообще было известно об их существовании. Но в Ватикане о вехах ничего не знали. Иллюминаты создали такие указатели, что, даже глядя на них, клирики ничего не замечали. Братство «Иллюминати» использовало метод, определяемый в науке, изучающей символы, термином «диссимуляция», или по-другому – сокрытие.
– Камуфляж.
– Вы знакомы с этим термином? – изумился Лэнгдон.
– Dissimulazione. Или «мимикрия». Лучший способ защиты в природе. Попробуйте-ка обнаружить рыбу-трубу, плавающую вертикально в колыхающихся водорослях.
– Именно этой идеей и воспользовались иллюминаты. Они создали знаки, которые совершенно не выделялись на общем фоне Древнего Рима. Использовать амбиграммы или научную символику иллюминаты не могли, поскольку это сразу же бросилось бы в глаза. Поэтому братство призвало художников из числа своих членов – тех безымянных гениев, которые создали амбиграмматический символ «ILLUMINATI», – и поручило им изваять четыре скульптуры.
– Скульптуры «Иллюминати»?
– Да. Изваяния, отвечающие двум жестким требованиям. Во-первых, они не должны были выделяться среди других произведений искусства... Ватикан не должен был даже подозревать, что эти шедевры есть дело рук братства «Иллюминати».
– Религиозное искусство, – подхватила Виттория.
Лэнгдон утвердительно кивнул и, чувствуя необыкновенное возбуждение, заговорил быстрее: