Епископ Вальдеспино жив, последний раз его видели на площади, когда он направлялся в королевский дворец.
Убийцей Кирша оказался адмирал испанского флота Луис Авила, чья татуировка указывает на связь с ультраконсервативной организацией франкистов. (Может ли епископ Вальдеспино – известный консерватор – также принадлежать к этой организации?)
И последнее. По сведениям нашего источника в музее Гуггенхайма, список приглашенных был уже закрыт, когда в самый последний момент по просьбе неизвестного, звонившего из королевского дворца, было добавлено имя Луиса Авилы, убийцы. Имя лично внесла в список невеста принца Амбра Видаль.
ConspiracyNet выражает благодарность за предоставленную важную информацию нашему добровольному помощнику monte@iglesia.org.
¿Monte@iglesia.org?
Гарза решил, что электронный адрес наверняка фальшивый.
Iglesia.org – знаменитый в Испании католический сайт, онлайн-сообщество священников, мирян и студентов, интересующихся вопросами веры. Информатор, похоже, решил схитрить и сделать так, чтобы все голословные утверждения исходили от уважаемого ресурса.
Довольно умно, подумал Гарза. Особенно если учесть, что истовые католики iglesia.org буквально боготворят епископа Вальдеспино. Интересно, подумал Гарза, «добровольный помощник» ConspiracyNet и «доброжелательница», что звонила рабби, – не одно ли это лицо?
Подходя к апартаментам принца, Гарза продумывал, как преподнести будущему королю неприятные известия. День начался как обычно, но вдруг разразилась война с призраками. Таинственный информатор по имени Монте? Целая цепочка неблагоприятных фактов? И ко всему прочему – отсутствие известий об Амбре Видаль и Роберте Лэнгдоне.
Не дай Бог, журналисты узнают, что натворила сегодня Амбра Видаль.
Гарза вошел без стука.
– Дон Хулиан, – сказал он, проходя в гостиную, – мне необходимо поговорить с вами наедине.
И тут он замер, пораженный.
Комната была пуста.
– Дон Хулиан! – снова позвал он, направляясь в сторону кухни. – Епископ Вальдеспино!
Гарза осмотрел все апартаменты, но принца и епископа нигде не было.
Он немедленно набрал номер сотового принца и вздрогнул: где-то зазвонил телефон. Звонок был едва слышен, но телефон звонил здесь, в апартаментах. Гарза еще раз нажал кнопку вызова и, прислушавшись, определил, что приглушенные звонки доносятся со стороны небольшой картины на стене, за которой, как хорошо было известно Гарзе, скрывался встроенный домашний сейф его высочества.
Хулиан запер телефон в сейфе?
Это было за пределами понимания Гарзы. Как мог принц оставить свой телефон сейчас, когда на связи следовало оставаться каждую секунду?
И куда они подевались?
Гарза попробовал набрать номер Вальдеспино, может, тот что-нибудь знает. К великому изумлению, он услышал, как в сейфе зазвонил еще один телефон.
Вальдеспино тоже запер свой телефон?
Близкий к панике, с безумным взглядом, Гарза выскочил из апартаментов принца. Несколько минут он бегал по лестницам и коридорам резиденции, тщетно взывая к принцу и епископу.
Не могли же они раствориться в воздухе!
Наконец, утомившись и запыхавшись, Гарза остановился у подножия парадной лестницы работы Сабатини. Опустив голову, он вынужден был признать поражение. Планшет давно перешел в спящий режим, и в его бликующем темном экране отражалась потолочная фреска. По жесткой иронии судьбы, это был шедевр Коррадо Джаквинто «Религия под защитой Испании».
Глава 42
Реактивный «Гольфстрим-G550» набирал высоту, Роберт Лэнгдон рассеянно смотрел в овальный иллюминатор и пытался собраться с мыслями. Последние два часа он был во власти водоворота эмоций – от восторга перед раскрывающейся, как цветок, презентацией Кирша до леденящего ужаса при виде гнусного убийства. И еще таинственное открытие Эдмонда. Чем больше размышлял над ним Лэнгдон, тем меньше понимал.
Какую тайну открыл Эдмонд?
Откуда мы? Куда мы идем?
Лэнгдон вспомнил, как сегодня перед самой презентацией Эдмонд говорил ему, когда они стояли внутри стальной спирали: Я нашел очень простые ответы на эти вопросы.
Эдмонд заявил, что разгадал две величайшие загадки бытия. Неужели ответы так опасны и разрушительны, что кому-то надо было заставить Кирша замолчать навсегда?
Понятно одно: Эдмонд что-то выяснил о происхождении человека и дальнейшей судьбе человечества.
Что может быть в его происхождении такого пугающего?
Что такого загадочного может быть в его судьбе?
Тем вечером Эдмонд был настроен вполне оптимистично, устремлен в будущее, так что вряд ли собирался предсказать что-нибудь апокалиптическое. Почему тогда его предсказание так взбудоражило церковь?
– Роберт? – Амбра подошла с чашкой горячего кофе. – Вы просили без молока?
– Отлично, спасибо. – Лэнгдон с удовольствием взял чашку. Может, с кофе будет легче распутать этот клубок загадок.
Амбра села напротив и налила себе бокал красного вина из красивой бутылки.
– Эдмонд тут припас «Шато Монроз».
Лэнгдон пробовал «Монроз» только однажды, в старинном винном погребе в подвале Тринити-колледжа в Дублине, где работал с Келлской книгой[363], одним из самых богато иллюстрированных средневековых манускриптов.
Амбра держала бокал в ладонях и, поднося его к губам, смотрела поверх края на Лэнгдона. В который раз он почувствовал, какая это великая сила – врожденная женская утонченность.
– Я все думаю, – начала она, – вы упоминали, что Эдмонд приезжал в Бостон и интересовался мифами о сотворении мира…
– Да. Около года назад. Его занимало, какие ответы дают разные религии на вопрос: откуда мы?
– Может, и нам с этого начать? Может, так мы поймем, над чем он работал?
– Да я не против начать с самого начала, – ответил Лэнгдон. – Только не очень понимаю, как нам это поможет. Есть два типа ответов на вопрос «Откуда мы появились?». Религиозные доктрины утверждают, что Бог сразу создал человека, так сказать, в готовом виде. А теория Дарвина гласит, что жизнь первоначально зародилась в неком первичном бульоне, а потом постепенно эволюционировала до человека.
– А если Эдмонд нашел третий вариант? – спросила Амбра, и ее карие глаза загорелись. – Может, это и есть часть открытия? Вдруг он доказал, что человечество произошло и не от Адама и Евы, и не от дарвиновской обезьяны?
Конечно, если открытие состоит в новой версии происхождения человека, то это настоящая бомба. Но Лэнгдон даже представить не мог, что же это может быть за версия.
– Теория эволюции Дарвина очень хорошо подтверждается, – сказал он, – потому что основана на наглядных фактах и ясно показывает, как с течением времени организм развивается и приспосабливается к окружающей среде. Теорию эволюции признают самые крупные светила современной науки.
– Правда? – удивилась Амбра. – А я видела книжки, в которых пишут, что теория Дарвина ошибочна.
– Мисс Видаль совершенно права, – неожиданно вклинился Уинстон из динамика заряжавшегося на столике между ними смартфона. – Более пятидесяти книг только за последние десять лет.
Лэнгдон успел забыть, что Уинстон по-прежнему с ними.
– Некоторые из них стали бестселлерами, – продолжал Уинстон. – «Чего не понял Дарвин», «Поражение дарвинизма», «Черный ящик Дарвина», «Суд над Дарвином», «Темная сторона Чарлза Дар…»
– Достаточно, – прервал его Лэнгдон, прекрасно осведомленный о существовании антидарвиновской литературы. – Кое-что из этого я читал.
– И как? – допытывалась Амбра.
Лэнгдон вежливо улыбнулся:
– Не могу сказать обо всех, но те две книги, что я читал, написаны с ортодоксальных христианских позиций. В одной даже говорилось, что останки ископаемых животных намеренно были помещены в отложения древних пород Господом Богом, «чтобы испытать нашу веру».
Амбра нахмурилась:
– Словом, они вас не убедили.
– Нет. Но пробудили любопытство, и я спросил одного гарвардского профессора, биолога, что он думает по этому поводу. – Лэнгдон улыбнулся. – Профессором по чистой случайности оказался покойный Стивен Джей Гулд.
– Где-то я слышала это имя, – сказала Амбра.
– Стивен Джей Гулд, – снова подал голос Уинстон, – всемирно известный биолог и палеонтолог. Его теория прерывистого равновесия, или квантовой эволюции, объяснила некоторые «недостающие звенья» в цепи эволюции и в очередной раз подтвердила теорию Дарвина.
– Так вот, Гулд только усмехнулся, – продолжил Лэнгдон, – и сказал, что большинство книг, направленных против Дарвина, издается под патронажем некоего Института креационистских исследований, который, согласно его собственным программным заявлениям, считает Библию точным до буквальности изложением исторических событий и научных фактов.
– То есть, – пояснил Уинстон, – они верят, что горящий куст мог говорить, что Ной собрал по паре всех живых существ в один ковчег и что люди превратились в соляные столбы. Не самый прочный фундамент для научно-исследовательской работы.
– Согласен, – сказал Лэнгдон. – Но есть и нерелигиозные книги, в которых предпринимаются попытки дискредитировать Дарвина с исторической точки зрения, – например, пишут, будто он украл свою теорию у французского натуралиста Жана Батиста Ламарка, который первым предположил, что организмы видоизменяются под воздействием окружающей среды.
– Это возражение не по существу, профессор, – заметил Уинстон. – Занимался Дарвин плагиатом или нет, это никак не отразилось на основных положениях его учения.
– С этим трудно спорить, – сказала Амбра. – И все-таки, Роберт, насколько я поняла, если бы вы спросили профессора Гулда, откуда мы взялись, он бы ответил: произошли от обезьяны.
Лэнгдон утвердительно кивнул:
– Ну, может, не слово в слово, но Гулд официально заявил мне, что ни один из современных ученых не сомневается в том, что эволюция