К месту действия подоспели наконец ящеры. Бедолаги, похоже, устали бежать – выглядели запыхавшимися. Ошеломленные открывшимся взору мясным изобилием, не разбираясь, врезали хвостами по площадям, сбивая с ног и людей, и диксов. Схватив в зубы пару упитанных тел, рептилии величаво направились назад, не забывая при этом оглядываться, как показалось Максу, с сожалением. Ну еще бы – сколько жратвы осталось.
Захотелось спуститься вниз, подойти к лодке сомалийцев, поднять брошенную ленту, разобраться с ее заряжанием и потратить все патроны на одну сплошную очередь по этому кровавому муравейнику. Авантюрный замысел Макса удался на все двести процентов – готы и диксы любезно убивают друг друга, расчищая переселенцам жизненное пространство. Но почему-то было противно смотреть на дело своих рук. Там ведь и ни в чем не повинные рабы. Против них Макс ничего не имеет – смертники отличные ребята и в бою на них всегда можно положиться.
Не все готы сражались одинаково достойно. Как рассказывал Кирпич, среди африканцев царит суеверие на тему демонической сущности диксов. Драться с ними считается плохой приметой – это грозит всяческими жизненными неприятностями. Спасти могут только амулеты, изготовляемые лучшими колдунами (не бесплатно), но все равно риск велик. Да и храбрость не всегда уместна, что наиболее ярко заметно в таких вот стычках – кто стоит до последнего, того жрут первым.
Вот один, самый хитрый, вырвался из свалки и бегом помчался к замершим в отдалении кораблям – мелководье не позволяло подтащить их к берегу. Не успел он пробежать нескольких шагов, как рядом взметнулся водяной фонтанчик. Тот не обратил внимания – или в горячке не заметил, или принял за случайную пулю. Следующая ударила в спину – гот упал.
Олег, хоть и прихрамывает до сих пор, а дело знает. Хоть и промахнулся сперва.
Вскоре упало сразу два, а затем уже не разобрать было – все те кучки, что еще сопротивлялись на пляже, в едином порыве пошли на прорыв к кораблям. Для этого им пришлось разрушить и без того хлипкий строй, чем немедленно воспользовались диксы. Криков ужаса и боли прибавилось – рвать стали сразу нескольких неудачников.
Основная часть, относительно успешно обороняющаяся в лагере, порыв товарищей заметила и поддержала, потянувшись через один из проломов. Диксы и здесь не упустили своего, нахватав добычи. Отбить попавшихся никто и не пытался – они давали краткую фору оставшимся.
Но даже этот отряд, поначалу отступавший более-менее организованно, добравшись до берега, рванул по воде стадом испуганных антилоп. Все рвались быстрее добраться до кораблей, чтобы там, объединившись, устроить нормальный отпор, – на воде это проще. Два автоматчика, прикрывавших прежде отход, прекратили стрельбу, помчались за всеми. Один оступился на кромке прибоя, а таких ошибок твари не прощали – на спину прыгнули сразу двое. Гот завыл под тяжестью тел, попытался подняться, но куда там – налетели еще трое, погребя его под своими телами. На миг в этой куче мелькнула голова с залитым кровью лицом, затем крик затих. Товарищ, обернувшись, вмиг оценил эту картину и выпустил в шевелящуюся жрущую кучу остатки магазина. Макс, подняв свое оружие, тщательно прицелился и свалил его короткой очередью – опасных надо выбивать первыми. Потом начал уничтожать других врагов: с ружьями, пистолетами, арбалетами. Да и лучниками не брезговал, если сами в прицел лезли.
Автоматчиков он больше не видел – все закончились.
Все же это были не рядовые надсмотрщики. Даже после всего случившегося, запаниковав и побежав, готы не забывали следить за обстановкой и новую опасность оценили быстро. Возле уха свистнула стрела, затем по броне простучали картечины. Макс не стал строить из себя храброго дурака, юркнул вниз, прикрыл люк.
– Из щели бей! – посоветовал Роман. – Там, в башне осталась. Может, примут за пулемет…
Последнее добавил как-то неуверенно.
Стук по броне прекратился, хотя выстрелы продолжали греметь. Посмотрев в щель, Макс увидел, что диксы не удовольствовались богатой добычей, оставшейся на берегу. Такая уж у них неприятная черта характера – пока всех не прикончат, не успокоятся. Все, кто еще мог на ногах держаться, припустили вслед за готами, к кораблям. Те, не будучи заинтересованными в таких пассажирах, палили теперь из всех стволов и осыпали тварей стрелами.
– До кораблей доехать сможешь? – спросил Макс.
– Да запросто – там по пояс глубина и дно такое же ровное. Сам же знаешь.
– Про твой тягач я ничего не знаю.
– Да он, если надо будет, и плавать сможет. Только совсем медленно.
– Попробуй отрезать их от корабля.
– Ага, сам об этом же думаю. Много их больно уходит – не смогли диксы такую ораву успокоить.
– А чего ты хотел? Это все же бойцы, а не палачи при рабах.
Машина развернулась на месте, плавно пошла вперед, огибая отбивающихся готов слева. Те наконец сумели объединить силы – лишь редкие паникеры продолжали убегать. Вместе стало проще – нахлынувшую толпу диксов встретил ряд копий и выстрелы в упор. Макс, оценив ситуацию, понял, что победа тварям не светит. Слишком много их осталось на берегу. Ничего, сейчас поможем.
Отвлекаться на проезжающий мимо тягач было некогда – все готы были заняты диксами. Воспользовавшись этим, Макс высунулся из люка, выдал по черным длинную очередь, тут же юркнув обратно, не дожидаясь сдачи. И напрасно – по броне ни разу не ударило. Видимо, дошло до них, что против «танка» у них ничего нет, вот и смирились, как с неизбежным злом.
– Я протараню корабли, – заявил Роман. – Туда добрались некоторые – уйти могут.
– Быстро с места их не сдвинешь. Ты давай по строю их проедься, а потом уже к кораблям. А то они в пару минут всех диксов добьют и нами займутся. Те, тупые, в лоб лезут.
Вездеход чуть повернул и обрушился на левый фланг вражеского построения. Впрочем, «обрушился» – слишком громко сказано: так как дно моря, пусть и мелководного, не лучшая дорога, а вода создает серьезное сопротивление, шел он на пониженной передаче со смехотворной скоростью. Не как асфальтоукладчик, но как нечто родственное. Под гусеницы никто не попал, но и стоять, как прежде, готы уже не могли – рассыпались в разные стороны. Монолитный строй растаял, диксы с двойным энтузиазмом накинулись на потенциальную пищу, и на этот раз гораздо успешнее – сразу в нескольких местах закипела суета над упавшими.
– Вот теперь можно и к кораблям, – заявил Роман, разворачивая тягач.
На подходе скорость еще больше упала, да и машина начала вести себя странно, будто пытаясь приподнять нос. Видимо, глубина все же не по пояс, и начинает проявляться ее плавучесть. Трусы на палубе побросали весла, отставили возню с якорями, попрыгали в разные стороны. Тяжелый тягач прошелся впритирку с основным корпусом, с треском подломил поплавок под себя, переехал, направился к следующему судну – его тоже надо покалечить.
Но здесь полоса везения во всех начинаниях закончилась. Поначалу все было как с первым кораблем: треск, поплавок затягивает под гусеницы. Но затем что-то отрывисто лязгнуло, машину повело вправо, и вместо того чтобы ехать дальше, она всей тушей заползла на палубу, подмяв под себя сплюснутую гору лопнувшего бамбука, что меньше минуты назад была достаточно приличным по местным меркам судном.
– Все! Приехали!
– Какое приехали? – не понял Макс. – Давай! Последний корабль дави!
– Разулись мы! Гуску потеряли! Никуда теперь не уедем! Вот же невезуха!!!
Положение и впрямь нехорошее – в разгар боя машина потеряла ход. Нечего и думать выбраться наружу для ремонта – мало того что пристрелят сразу, так еще и дело это долгое и муторное.
– Блин! Чуть-чуть не хватило! Остались бы они без кораблей вообще!
– А они и так остались. Ты погляди, что делается.
Макс глянул – и от сердца отлегло. Готы даже не пытались прорываться к последнему кораблю. Очевидно, сильно начали уважать тягач, раз боятся приближаться. Оставляя товарищей в лапах тварей, они бежали прочь от острова. Некоторые при этом прямо на ходу бросали оружие, скидывали доспехи. Ну и правильно – легче улепетывать будет. Несмотря на все, что здесь произошло, их осталось еще немало – минимум полсотни. Но это уже не войско, а запаниковавшая толпа. Потом, возможно, их опять поставят в строй, вернется боевой дух, но это случится не сегодня.
Позади, на берегу, виднелась неровная шеренга островитян. Пробираясь через окончательно разгромленный лагерь, они добивали покалеченных диксов, постреливая вслед убегающим готам. К ним присоединялись спустившиеся с пальм рабы – хватая трофейное оружие, они начинали преследовать хозяев, как обычно, не зная в этом меры.
Все – островитяне победили.
Гот габаритами лишь немногим уступал платяному шкафу, но, несмотря на это, выглядел жалко. Смертники, добравшись до этого, несомненно не последнего в иерархии, рабовладельца, успели отрезать ему одно ухо и накостылять так, что лицо превратилось в багровую маску. Его вырвали из их лап с превеликим трудом, и теперь он, позабыв про недавнее высокомерие сильного мира сего, стоял на коленях возле уреза воды, щелочками заплывших глаз недобро косясь на победителей.
Кирпич, насвистывая незатейливую мелодию, перешагнул через труп дикса, остановился, посмотрел на пленника сверху вниз.
– Знаешь его? – спросил Роман.
– Да кто ж его не знает. Жирдяй это – сержант гвардейцев. Мало белых там осталось – ценят его при любой власти. Берегут. Умеет пользу приносить.
– Я так и подумал, что он не рядовой, – обрадовался Роман. – Еле спасли – его чуть в клочья не порвали.
– Помнишь меня, Жирдяй? – без насмешки или другого подтекста просто спросил Кирпич.
Тот еле заметно кивнул.
Роман обратился к пленнику:
– Жить хочешь?
Тот, чуть ли не с треском раздвинув изодранные губы, тихо ответил:
– Жить все хотят.
– Мы отпустим тебя. Даже позволим взять лодку и дадим орехов в дорогу. Но за это ты передашь Алариху наши слова. Согласен?