– Почему бы вам не прийти и не провести завтрашний вечер со мной? – спросил я.
Об этом мы и договорились.
Закончив спектрограмму, я показал своему спутнику все, что мог, из своего оборудования и направил телескоп на несколько интересных объектов в небесах, что привело его в безмерный восторг. После этого я наблюдал, как он благополучно спустился по тропе, вооруженный фонариком, чтобы освещать себе путь к дороге, где его ждало такси.
Всю ночь я не мог удержаться от размышлений о том, что Харгрейвз нашел в Африке такого, что могло бы быть связано с планетой Марс. Рассвет застал меня без всяких догадок, и я лег спать, чтобы увидеть удивительные сны о Харгрейвсе и Африке.
ГЛАВА II
Следующий вечер застал нас уютно устроившимися в моей берлоге. Мне не терпелось услышать его историю.
– Я не собираюсь насыщать свой рассказ подробностями о трудностях нашего путешествия, – начал Харгрейвз. – Это обычный материал, который читают в книгах о путешествиях. Голод, жажда и лихорадка сыграли свои обычные роли, в результате чего два моих белых товарища выбыли из игры раньше, чем прошло два года. Один умер, а другого пришлось сопровождать обратно на побережье, где он впоследствии выздоровел.
С горсткой местных жителей я продолжал поиски, следуя каждой зацепке и слухам, но снова и снова разочаровывался. Мы медленно и кропотливо продвигались по неизведанной Центральной Африке, постоянно выискивая следы рук человека, отличные от деятельности туземцев.
Я лежал в лагере с приступом лихорадки, когда туземец, который слышал о нашем походе, принес еще один слух. На этот раз он был подтвержден доказательством в виде куска металла причудливой формы. По форме это было что-то вроде рожка для обуви и соединенного в двух местах с помощью хитроумной формы шарового шарнира. Внимательно осмотрев его, я увидел, что к центральной части когда-то были прикреплены еще две детали, которые, очевидно, были отломаны. Там, где на металле была поврежденная поверхность, он был ярким и кристаллическим на вид, так что я решил, что поломка произошла недавно. Сначала я подумал, что туземцы, которые нашли его, очистили его, потому что поверхность была яркой и блестящей.
Лежа там, завернувшись в свои одеяла, я расспросил посланника через своего переводчика, но меня заверили, что все осталось точно таким же, как было найдено несколько лет назад. Металл, из которого он был сделан, был мне неизвестен. Он выглядел как сталь с блестящей поверхностью, но весил не больше, чем равное количество алюминия. Более поздние испытания показали, что он обладает гораздо большей прочностью, чем сталь, и что он чрезвычайно тверд – даже напильник не оставит на нем следов.
Из того, что я смог узнать было понятно, что он был подобран в долине, лежащей примерно в десяти или одиннадцати днях пути к северо-западу от нас, когда несколько членов его племени отважились отправиться в охотничью экспедицию.
Я говорю отважились, потому что вся рассматриваемая область рассматривается местными племенами как обитель мертвых, и только когда возникла угроза голода, и голод преодолел их страхи, они осмелились проникнуть в эту запретную долину.
Я нетерпеливо ждал, пока не поправлюсь настолько, чтобы отправиться в путь, затем мы отправились с посланцем в качестве проводника. Постепенно характер местности менялся, пока болотистые, зараженные лихорадкой джунгли не уступили место холмистой местности, похожей на парк.
Наш путь неуклонно вел вверх, пока на девятый день мы не оказались на зеленом плато, изобилующем мелкой дичью. Мой маленький карманный барометр-анероид показывал, что мы находимся примерно в четырех тысячах пятистах футах над уровнем моря. В тот вечер мы разбили лагерь у подножия невысокой гряды холмов, и наш проводник заверил меня, что завтра мы войдем в запретную долину.
Верный его обещанию, следующий полдень застал нас у входа в небольшую долину, ограниченную невысокими холмами, через которую протекал широкий ручей. Холмы по обе стороны были великолепно зелеными, что свидетельствовало о щедром запасе влаги, парковый характер долины усиливался редкими группами дубов, а кое-где и участками цветущего кустарника, аромат которого наполнял долину восхитительным ароматом. Я узнал, что кора этого куста использовалась туземцами вместо табака, и, могу вас заверить, в качестве заменителя она была не так уж плоха, особенно после того, как вы много месяцев не пользовались утешением "Леди Никотин".
С величайшим трудом я убедил нашего гида остаться с нами, и только после того, как я подарил ему амулет в форме кольца, который, как я должен был заверить его, защитит от любой опасности, он сделал это, согласившись войти в долину вместе с нами.
Поздно вечером того же дня мы находились недалеко от того места, где наш гид нашел этот металлический предмет. Мы сразу же разбили лагерь, и я отправился осматривать долину.
Примерно в четверти мили от лагеря дно долины сужалось, ограниченное с одной стороны крутым утесом, а с другой – грядой, которая под прямым углом отходила от южного склона. Это образование сразу же возбудило мое любопытство, так как я подумал, что здесь должно быть какое-то обнажение скалы, которое удерживало паводковые воды ручья. Кроме того, мне не терпелось узнать что-нибудь о геологических образованиях этого района.
Сопровождаемый моим проводником, я спустился по долине к этому образованию. И действительно, на северной стороне было обнажение скалы, твердое известняковое образование, подножие которого омывалось водами ручья. Пробираясь по мелководью, мы переправились на южный берег.
Там, где вода смыла поверхностный слой почвы, я увидел то, что сначала принял за выступ скалы, уходящий в ручей. При ближайшем рассмотрении я увидел, что это был не камень, а металл. Он был занесен и забит вековыми водами, но, соскребая почву выше уровня затопления, я обнажил чистые срезанные края. Ребро металла уходило в глубь склона холма.
С помощью острого кола я прощупал мягкую суглинистую почву и смог проследить направление этого ребра вверх по склону на расстояние примерно тридцати футов, где покрытие почвой стало слишком глубоким, чтобы мой зонд мог проникнуть внутрь. Отметив место, где я в последний раз нащупал металл, я обошел восточную и западную стороны кургана в надежде найти еще одну подсказку, но ничего не увидел.
Тропическая ночь закончилась со своей традиционной внезапностью во время моих расследований, поэтому мы отправились обратно в лагерь, где свет костра танцевал и мерцал в вечернем воздухе. Как я мечтал о батарейке для своего фонарика. Батарейки, однако, давным-давно сели в раскаленном воздухе джунглей, и мне пришлось ждать до утра с этим открытием лежавшим передо мной.
– Я понимаю, что вы чувствовали, – перебил я. – Я испытал то же самое чувство прошлой ночью.
Харгрейвз улыбнулся и продолжил.
– В тот вечер я поручил парням изготовить грубые землеройные орудия из низкорослого дуба на склоне холма. Они действительно были грубыми, но они подошли бы моей цели на этой рыхлой почве.
Задолго до рассвета лагерь пришел в движение, и к тому времени, как взошло солнце, утренняя трапеза закончилась, и мы были на пути к таинственному кургану. Заставив парней работать через определенные промежутки вдоль продолжения линии, которую я уже наметил, металлическое ребро вскоре оказалось выше по склону холма, покрытое примерно четырьмя футами земли.
Теперь я увидел, что это могло бы сэкономить время, если бы пара туземцев работала непосредственно на вершине холма, поэтому, переведя двух из них, я приказал им расчистить верхний слой почвы, в то время как остальные продолжали откапывать ребро вверх по склону.
Прошло два часа, когда крик сверху сообщил мне, что они сделали какое-то открытие. Когда я прибыл туда, они убирали сухую почву с того, что казалось плоской металлической поверхностью. Созвав других парней, мы вскоре приступили к работе, убирая землю с округлой вершины холма.
Мало-помалу металлическая поверхность обнажилась, показав, что она не плоская, а округлая, с покатым склоном, направленным к ручью. Ближе к вечеру того же дня мы подошли к южному краю сферической поверхности. Здесь гладкая поверхность обрывалась под углом шестьдесят пять градусов к вертикали, как показал мой клинометр. Было также открыто кое-что еще. Мы обнажили еще одно металлическое ребро, которое лежало на одной линии с первым.
Снова ночь прервала нашу работу, и, утомленный от работы с моей примитивной лопатой, я заснул сразу после ужина, чтобы, проснувшись, обнаружить, что небо на востоке краснеет под лучами восходящего солнца.
Спускаясь по выпуклому склону, мы постепенно обнажали поверхность, пока один из парней не обнаружил трещину на доселе неповрежденной поверхности. Поскольку грунт был быстро удален, мы обнажили круглую пластину, установленную заподлицо с металлом. Рядом с краем и диаметрально противоположно друг другу были два отверстия, которые мы быстро очистили, увидев, что они углублены в пластину под углом примерно в тридцать градусов.
С помощью парней я попытался поднять эту крышку, или что бы это ни было, но она казалась такой же прочной, как и все остальное. Пристальный осмотр края, который в одном месте был немного неровным, навел меня на мысль, что на нем может быть резьба. Имея это в виду, я вставил в отверстия две толстые палочки и попытался повернуть его, но безуспешно, пока мне не пришло в голову попробовать в противоположном направлении. Навалившись всем весом на рычаг, пока один из парней делал то же самое с другой стороны, я попытался повернуть пластину еще раз. Внезапно мы оба растянулись на четвереньках. Тарелка перевернулась.
Не обращая внимания на свои синяки, я подскочил к плите, и постепенно мы отвинтили ее, тарелка с каждым поворотом поднималась все выше и выше от поверхности, на которой она была установлена. Когда он достиг высоты целых восемнадцати дюймов, мы добрались до конца резьбы и совместными усилиями откинули тяжелый металлический диск в сторону. Последующие измерения показали, что он имеет двадцать восемь дюймов в диаметре и двадцать в толщину.