Где-то вдалеке глухо ударил колокол пять раз, и Рейки беспокойно задвигались на скамейке. Становилось холоднее, слишком холодно, чтобы оставаться там долго, но куда он мог пойти, что он мог сделать? Тюрьма или работный дом маячили перед ним совсем близко. Бумага зашуршала у его ног, где она застряла, и он наклонился, чтобы поднять ее. Это была заметка из дневного выпуска "Таймс". Он уже собирался сунуть ее в карман, когда его взгляд зацепился за следующее: "Разыскивается — доктор Пол Х. Секстон желает найти мужчину-испытуемого для эксперимента. Претендент должен быть сильным и здоровым и тем, от кого никто не зависит. Такому человеку будет щедро заплачено за его услуги. Немедленно подайте заявление в лабораторию доктора Секстона, Миллер Драйв, 1416".
Слэтс дважды прочитал объявление. Затем вполголоса он сказал: "Что ж, это очень хорошо подходит в моем случае. У меня нет семьи, друзей или родственников, о которых я знаю. У меня нет ни гроша, удача против меня, и мне грозит тюрьма, работный дом или исправительное учреждение. Почему бы и нет? Хуже и быть не могло. Я попробую, возможно, место еще не занято. Интересно, где это находится? Мне лучше поторопиться, уже темнеет.
Засунув руки поглубже в боковые карманы длинного пальто, он начал подниматься на ноги, когда рядом с ним раздался хруст гравия и приятный голос произнес:
— Довольно неприятно согревать скамейку в парке, не так ли, мой друг?
Слэтс повернулся лицом к говорившему. Выдавив болезненную улыбку, он ответил:
— Да. Но что делать парню, когда у него нет дома, денег или друзей и он застрял в незнакомом месте? Думаю, я терпел это столько, сколько мог. Я всегда слышал, что всему есть предел, и я думаю, что почти достиг своего.
Незнакомец тихо присвистнул, изучая человека на скамейке. Затем он сказал:
— Мой друг, вы еще молоды. Вы не должны впадать в уныние. Возможно, здесь не так плохо, как кажется. Возможно ваше положение не так плохо, как могло бы быть?
— Я не вижу, что могло бы быть хуже, — ответил Слэтс, когда дрожь пробежала по его телу, и он поежился на скамейке, когда с озера налетел резкий ледяной ветер.
— Как бы вы отнеслись к тому, чтобы иметь хорошую, горячую еду, хорошую одежду и деньги в карманах, которых хватит на всю зиму, если использовать их разумно? Но, кстати, как вас зовут и откуда вы родом? Возможно, я смогу сделать для вас кое-что из того, о чем я только что упомянул.
— Мое имя… ну, там, откуда я родом, меня звали Слэтс Нельсон. Думаю, это ничуть не хуже любого другого. Это единственное, что я знаю или могу вспомнить. Иногда кажется, что был другим, я не знаю. Я отовсюду и ниоткуда. Если вы ищете кого-то, кто мог бы что-то сделать, то я ваш человек. Я готов на все, чтобы перекусить и найти место для ночлега. Я верю, что мог бы даже совершить убийство.
Незнакомец улыбнулся.
— Что ж, я надеюсь, вас никогда не попросят сделать что-то настолько плохое. Я верю, что вы тот самый человек, которого я ищу. Вот, прочтите это, — и он протянул бумагу с жирной синей линией, обведенной вокруг короткой статьи.
Слэтс взглянул на помеченное объявление.
— Я как раз собирался туда, когда вы подошли. Вы знаете этого доктора Секстона? И вы хотя бы представляете, чего он хочет? Ветер бросил обрывок газеты мне под ноги, когда я впервые сел здесь. Смотрите, вот оно, — и он достал бумагу из кармана. — Не могли бы вы указать мне дорогу на Миллер Драйв?
— Да, я знаю, где это находится, и я знаю, что хочет сделать доктор, если он сможет найти объект, потому что я и есть доктор Секстон. Я как раз возвращаюсь с вызова и решил срезать путь через парк. Мой дом находится всего в трех кварталах отсюда, и если вы можете пойти со мной, я позабочусь о том, чтобы вы получили по крайней мере хороший ужин и ночлег, даже если вы решите не проводить эксперимент после того, как вам все объяснят.
— Внимательно разберитесь в предложении.
— А! — ответил Слэтс, принимая более удобное положение в огромном кресле. — Я готов к эксперименту.
Доктор Секстон улыбнулся.
— Я был уверен, что вы тот, кто мне нужен, в тот момент, когда увидел тебя на скамейке в парке. Хорошо, мне нравятся твоя выдержка. Я не вижу, в чем будет заключаться какая-либо опасность, связанная с экспериментом, но никогда нельзя сказать наверняка.
— Выдержка… да говорю вам, доктор, именно выдержка и ничто другое удерживало меня на ногах в течение нескольких недель. Я готов ко всему, мне все равно к чему. Я начинаю отчаиваться. Насколько я знаю, в мире больше нет никого, кому было бы наплевать, убьет это меня или нет, и уверяю вас, я нисколько не боюсь. Моя жизнь в течение долгого времени была полна страданий. Я готов в любое время, когда вам будет надо.
Доктор Секстон потянулся к телефону.
— Очень хорошо, Слэтс, я позову тех, кто был свидетелем эксперимента над моей колли. Они будут здесь через короткое время, возможно, в течение часа, после чего мы приступим к тестированию.
Это была странная процессия, которая двигалась по длинному коридору к лаборатории доктора — восторженный доктор, высокий, стройный молодой человек, который шел спокойно и безразлично, рядом с ним, и несколько ученых, тревога и ожидание были написаны в каждой черте и движении.
В комнате Слэтс растянулся во весь рост на длинном, обитом тканью столе и обнажил левую руку. Доктор Секстон торопливо прошел по полу к маленькому настенному сейфу и вернулся к своей теме. В одной руке он нес маленькую бутылочку, а в другой футляр для шприца для подкожных инъекций. Поставив оба на удобную подставку, он повернулся лицом к своей аудитории.
— Джентльмены и коллеги-ученые! Очень неожиданно, я бы сказал, случайно, испытуемый сам явился на тест. Сегодня вечером, возвращаясь с вызова, я встретил этого человека в парке. Ему было холодно, голодно, у него нет друзей, он чужак в нашем городе. Поймите, я не воспользовался его состоянием и не заманил его сюда. Он увидел мое объявление и собирался прийти, когда я случайно оказался рядом. Даже сейчас, в последний момент, он может отказаться, если пожелает. И если он участвует в эксперименте, то делает это по собственной воле. Что скажешь, Нельсон?
— Все, что я должен сказать, доктор Секстон, это — продолжайте эксперимент, я готов.
— Очень хорошо, вы слышали это, джентльмены. Теперь еще несколько слов. Нельсон уполномочил меня сказать вам, что в течение нескольких лет он вел жизнь мошенника. Он без колебаний рассказал мне об этом. Сначала его намерением было учувствовать в эксперименте за те деньги, которые ему предложили. Но поскольку он услышал, чего мы от него ожидаем, он решил пройти тест ради пользы эксперимента и в надежде, что это полностью изменит его жизнь. Он устал от того, что за ним охотятся день и ночь, как за диким зверем, всегда в страхе, всегда в опасности. Нельсон согласился остаться в этом городе на разумный срок и будет отчитываться передо мной ежедневно. Он обратился только с одной просьбой, чтобы его поместили под действие снотворного до проведения теста. Он просит об этом не потому, что боится, а потому, что, если в сыворотке есть какие-то достоинства, он проснется настоящим человеком, избавленным от всех плохих качеств, и ничего не вспомнит о себе прежнем.
Через несколько минут, когда Нельсон заснул, доктор Секстон открыл футляр и достал шприц и маленькую бутылочку с бесцветной жидкостью. Он подошел к лежащему без сознания мужчине, воткнул иглу в пробку, приподнял обнаженную руку и ввел Элимино глубоко в плоть. Почти мгновенно можно было заметить перемену. Раздался долгий протяжный вздох, за которым последовала дрожь тела. Голова перекатилась из стороны в сторону, и с губ сорвался легкий стон. Жидкость действовала быстро. Лицо начало приобретать другой вид, напряженный, бегающий, затравленный взгляд исчезал, как туман перед утренним солнцем. Физический человек претерпевал чудесные изменения.
Ученые столпились вокруг стола. Доктор Секстон спокойно стоял рядом с Нельсоном, положив палец на запястье. Секунды быстро убегали прочь. В комнате было тихо, как в гробу. Тревога и предвкушение были написаны на каждом лице. К чему приведет эксперимент?
Веки Нельсона дрогнули, а затем распахнулись. Пара проницательных серых глаз с удивлением посмотрела на лица, окружающие его, а затем прошлась по комнате. Он медленно поднялся в сидячее положение и провел рукой по лицу.
— Где я и что не так? — пробормотал он. — Я не понимаю.
И прежде чем кто-либо успел ответить:
— О да, теперь я вспомнил. Было две подачи и два удара. Третий был мощный удар, слишком высокий, и я увернулся от него. Я услышал грохот, должно быть, мне попали по голове, и больше я ничего не помню. Я полагаю, это, должно быть, больница? Эти люди здесь? Я спущусь прямо к ним, потому что сейчас я чувствую себя хорошо.
Мужчины, окружавшие стол, в изумлении отступили назад. Что это значило? О чем говорил этот человек? Был ли его мозг все еще затуманен? Неужели лекарство не подействовало? Неужели это лишило Нельсона рассудка?
Доктор Секстон повернулся и безмолвно уставился на субъекта, который слезал со стола. Мужчина не должен был покидать палату в его нынешнем состоянии, как это видел доктор, поэтому он успокаивающе сказал:
— Посиди минутку в этом кресле, Нельсон, — и подтолкнул к нему одно из них. — Я дам тебе кое-что, чтобы успокоить твои нервы. Вы все еще не пришли в себя. Я доктор Секстон, а эти люди — врачи и ученые. Это моя лаборатория, а не больница. Разве ты не помнишь, как пришел сюда со мной?
Нельсон с озадаченным видом сел.
— Почему я сейчас чувствую себя хорошо, доктор. Никогда в жизни я не чувствовал себя лучше. Нет, я не помню, чтобы когда-нибудь видел тебя раньше. Зачем меня привезли сюда? Почему меня не отвезли в больницу, если мяч попал в меня? Я не чувствую никакой боли на своей голове, но я бы хотел, чтобы вы послали за ребятами. Они будут беспокоиться обо мне.
Все это время врачи и ученые, собравшиеся в комнате, были молчаливыми зрителями странного развития эксперимента. Они были ошарашены. Кто был этот человек? И тогда молодой доктор Паркер вспомнил.