Само сообщение было подписано Лорроу, главой института Бьюэлла, и в нем просто говорилось, что за последние двадцать четыре часа было обнаружено небольшое увеличение орбитальной скорости Земли. Он добавил, что, хотя это очевидное увеличение может быть связано с ошибочными данными приборов, вопросу уделяется большое внимание. Несколько часов спустя второе сообщение поведало, что увеличение скорости было определенно подтверждено, и что оно было несколько большим, чем предполагалось вначале.
Для астрономов эта новость была весьма шокирующей, поскольку для них это внезапное ускорение скорости Земли казалось совершенно необъяснимым. Их расчеты уверяли их, что это не могло быть вызвано влиянием какого-либо известного небесного тела, но в чем же тогда была его причина? Они исследовали проблему с долей раздраженности.
Однако за пределами астрономических кругов вряд ли нашлась бы и тысяча человек, которые обратили бы сколько-нибудь серьезное внимание на эти первые два сообщения. В науке, как и во всем остальном, внимание публики всегда сосредоточено на зрелищности, и ее мало интересовал вопрос о незначительных различиях в скорости. Единственным упоминанием об этом в газетах в тот вечер было короткое сообщение из Вашингтонской обсерватории, в котором подтверждалось открытие Лорроу и указывалась точная величина увеличения скорости с ошеломляющим набором дробей, десятичных дробей и символов. В нем также говорилось, что это ускорение было лишь кратковременным и исчезнет в течение следующих двадцати четырех часов.
Поэтому немногие ломали голову над этим вопросом, а большинство пожимали плечами при упоминании об этом, в то время как солнце клонилось к западу, и тьма окутывала мир. А затем ночь была расколота восходящей кометой, поднявшейся над горизонтом и устремившейся к зениту. Она пронеслась по небу в зеленом великолепии, а затем тоже устремилась вниз к западу, в то время как на востоке подкрадывался серый свет зари. Именно тогда в мир пришло третье послание Лорроу.
Оно мчалось по тысяче гудящих проводов, с ревом вырывалось из газетных прессов в тысяче городов, с криком проносилось по десяткам тысяч спящих улиц. Люди просыпались, и читали, и удивлялись, и смотрели друг на друга с новым, зарождающимся страхом. Ибо вместо того, чтобы вернуться к своей обычной скорости, они узнали, что Земля движется по небу все быстрее и быстрее и уже, как следствие этой возросшей скорости, начала немного отклоняться от своей привычной орбиты.
— Если это необъяснимое ускорение продолжится, — писал Лорроу, — и Земля отклонится еще дальше, она окажется в опасной близости от головы пролетающей кометы.
Внезапное сомнение, момент леденящего страха, угнетали мир, когда вокруг него пролетели эти первые слова предупреждения. Если бы сообщение Лорроу было оставлено без опровержения, оно вполне могло бы вызвать панику тут же и везде. И оно было раскритиковано, потому что не прошло и нескольких минут, как из множества обсерваторий поступили возмущенные опровержения заявлений Лорроу.
Они признали, что необъяснимое ускорение скорости Земли, по-видимому, продолжается, но они отрицали, что планета отклонилась от своей орбиты, и отрицали мысль о том, что она может столкнуться с приближающейся кометой. Они утверждали, что это невозможно, и цитировали бесчисленные источники, доказывающие, что Земля не приблизится к комете и на миллион миль. Лорроу они осудили как дешевого паникера, который стремился получить известность о себе за счет общемирового страха. Никакой опасности не было. Они повторяли это, они настаивали на этом. Никакой опасности не было.
Такие заявления оказались эффективными, и с их помощью первые опасения общественности вскоре были успокоены. Кое-где можно было читать, нахмурив брови, и поднимать глаза с внезапным опасением, и кое-где в обсерваториях люди могли смотреть друг на друга испуганными глазами, но в основном потоки жизни пульсировали по своим привычным каналам, и в тот долгий июньский день люди шли своим путем, как всегда.
С тихим, недоверчивым удивлением мы сейчас оглядываемся на тот день. Зная, что должно было произойти, что происходило уже тогда, мы рассматриваем тот день как последний день эпохи, последний час гибели мира. Но в то время это, должно быть, казалось обычным днем в начале июня.
Дети, освобожденные от долгих месяцев учебы в школе, без сомнения, будут бегать и кричать. Были люди, смотрящие из окон офисов с мыслями о поездке на природу и извилистых дорогах. И женщины, болтающие на рынках. И сонные кошки на крыльцах, растянувшиеся на солнышке…
В тот вечер газеты объявили, что комета будет больше, когда она взойдет той ночью, и объяснили, что это увеличение в размерах связано с тем фактом, что великий зеленый странник все еще неуклонно приближается к Земле, покидая солнечную систему. Они заявили, что на следующую ночь он достигнет своего ближайшего положения к Земле, а затем вскоре будет уменьшаться, пока полностью не исчезнет из виду. Считалось, что когда комета покинет солнечную систему, таинственное ускорение скорости Земли также исчезнет. В любом случае, повторили они, опасности не было…
Наступила ночь, и почти сразу восточные небеса вспыхнули мертвенно-зеленым. По небу струились яркие полосы изумрудного света, скрывая знакомые звезды, омрачая их сияние. Сияние на востоке сгустилось, ослепило, а затем вспыхнуло над горизонтом — комета.
В ту ночь она взошла, как огромное зеленое солнце, неизмеримо увеличившись в размерах и великолепии, заливая землю своим пульсирующим сиянием. Огромная кома[11], блестящее ядро, огромный хвост — они вспыхнули в небесах, как новый зеленый Млечный Путь. И среди миллионов зрителей пронесся благоговейный шепот.
Миллионы людей наблюдали за восходом кометы в ту ночь. С крыш, из окон, с улиц и парков больших городов они наблюдали за этим. Дикари в глубоких джунглях падали ниц перед ней, издавая диковинные вопли страха. Моряки далеко в море смотрели на нее и говорили о древних суевериях и старых верованиях. Люди в тюрьме смотрели на это сквозь зарешеченные окна со смутным удивлением. Испуганные люди указывали на нее и говорили о гневе Божьем.
Но даже тогда, несмотря на все миллионы, которые смотрели с благоговением, были десятки миллионов, которые просто смотрели на это, как на интересное зрелище, которые серьезно обсуждали это, или насмехались над страхами робких, или вообще не обращали на это внимания, занимаясь своим добром или злыми делами. И по мере того, как шли часы, и испуганные, и равнодушные искали сна, в то время как над лесами и полями, морями и городами с башнями гигантская комета парила в небесах. Казалось, что с каждым часом она становилась все больше, и весь запад вспыхнул багровым светом, опускающимся там к горизонту.
Из окна, расположенного высоко над похожими на каньоны улицами Нью-Йорка, одинокий человек наблюдал за приходом кометы. Всю ночь новости из Амстердама, Гонконга и Вальпараисо проходили через его уши, мозг и пальцы, от щелкающего телеграфа до стрекочущей пишущей машинки, чтобы быть рассеянными в прессах в здании под ним. Теперь, когда он склонился к открытому окну, сигарета в его руке вяло поникла, а под зелеными тенями его глаза выглядели очень усталыми.
Внезапный металлический стук в другом конце комнаты привел его в чувства, и он мгновенно повернулся и поспешил к операционному столу. Быстрым, автоматическим движением он вставил в пишущую машинку свежую бумагу и начал отстукивать копию сообщения. Однако, когда рядом с ним щелкнул инструмент, его тело напряглось в кресле, и он ударил по клавишам пишущей машинки с неожиданной неуклюжестью. Когда болтовня из динамика прекратилась, он сидел неподвижно, уставившись на написанные им слова, затем встал и волочащимися шагами подошел к окну.
Вокруг и под ним лежал спящий город, тихий под первым серым светом рассвета. На западе на фоне неба темнели Джерсийские высоты, а низко над ними летела гигантская комета, ее великолепие немного потускнело в бледном свете рассвета. Человек у окна смотрел на комету, его лицо было белым, губы шевелились.
— Это конец! — прошептал он.
Откуда-то снизу внезапно донесся свист буксиров, громкий, резкий. Это прекратилось, и слабое эхо его слов насмешливо прошептало в его ушах.
— Конец!
Он внезапно развернулся, потянулся к телефону и нажал кнопку у его основания. Когда он говорил в инструмент, его голос был сухим и ровным.
— Коллинз? — спросил он. — Это Брент, первый ночной оператор. Примите бюллетень, который только что прошел. Готовы?
— Вашингтон, округ Колумбия, 14 июня. Специальный бюллетень. (Копия всех статей). Астрономы из Вашингтонской обсерватории только что обнаружили, что в результате таинственного ускорения скорости Земля сошла со своей правильной орбиты и стремительно движется в космосе к голове приближающейся кометы. Последние спектроскопические наблюдения показывают наличие огромного количества ядовитых газов в коме и хвосте кометы, поэтому, если Земля продолжит свой нынешний курс и перейдет в голову кометы, результатом будет быстрое удушение всей жизни на этой планете. Подсчитано, что до сегодняшней полуночи Земля определенно войдет в гравитационную хватку кометы, и после этого до конца останутся считанные часы.
В ту ночь, когда гигантская комета снова взошла на востоке, она сверкала в небе подобно огромному морю зеленого огня, ее вихревая кома заполнила половину небес, ее сверкающее ядро сияло нестерпимым сиянием. И ее свет упал на мир, сошедший с ума от страха.
Крики мужчин, рыдания женщин, плач детей, звон колоколов и сигналы, возвещавшие ужас по всей земле, скандирующие голоса толп, преклонивших колени в слезной молитве, хриплые голоса, призывавшие их покаяться, рев автомобилей, мчавшихся на север и юг, восток и запад, в слепой попытке найти спасение там, где спасения не было — все эти звуки и десятки тысяч других объединились в один оглушительный крик крайнего ужаса, который вырвался из мира, как из одного голоса.