– Об этом просто так не расскажешь, – ответил Бенефиций. – Придется показать.
– Я предпочту, чтобы ты мне просто рассказал.
– А я предпочту просто показать.
Следующие десять перемен он просто сохранял самообладание. Вечер обескровливал небо, потом им делали массаж – Бенефиций возлежал нагим рядом с нею на белых диванах и глядел, как сквозь стеклянный пол подмигивают огоньки города внизу (словно миллионы алмазов, тут же подсказал услужливый ум). Потом они пошли в душ, он намыливал ее совершенное тело, эту квинтэссенцию плоти, – и сохранял самообладание. Они болтали о предстоящем официальном праздновании годовщины на Луне, сплетничали о самых свежих скандалах среди Семейств, обсуждали поступившие в ментбоксы последние новости о войне в Африке и о планах объединения Североамериканской Республики с Соединенными Штатами Европы в одно мегагосударство, Объединенную Атлантическую Республику. Около полуночи они взошли на борт частного шаттла, пресыщенные телом и духом.
– Куда мы едем? – Кажется, они двигались не в том направлении. – Бенефиций, куда ты меня везешь?
– Показать тебе сюрприз, дорогая.
Он взял ее за руку, ободряюще улыбнулся и нежно поцеловал. Шаттл остановился на разгрузочной платформе. Оттуда было всего два шага до поезда, а там – две остановки, и вы на месте.
– Мой Перенос-бутик? – удивилась Куртуаза. – Бенефиций, что за карты ты прячешь в рукаве?
– Сейчас сама все увидишь.
Агент по переносу уже ожидал их за матовой стеклянной дверью, улыбающийся, подобострастный, чуть не булькающий от волнения, что ему позволили стать соучастником в сюрпризе для самой Куртуазы. Хихикая, он отвел дочь Омнинома в примерочную, театрально спросил: «Вы готовы, дорогая?» – и распахнул занавесь. Куртуаза раскрыла рот.
На обитом мягким столе лежал свадебный облик, который она выбрала вопреки всем возражениям матери пять лет назад. Высокий, со сверкающими зелеными глазами, потому что зеленый – любимый цвет Бенефиция.
– Ну, как тебе? – Бенефиций уже стоял рядом, сияя. – Они уже прекратили производство этого варианта, но я нажал на пару кнопочек…
– Это я его нашел, – гордо сообщил агент. – Поднял со склада, с самого глубокого уровня. Самый последний экземпляр!
Куртуаза поджала губы.
– Я не хочу его.
– О, любимая, пожалуйста, соглашайся, – взмолился Бенефиций. – Он же идеален, разве ты не видишь? Новое начало… или, вернее, второй шанс все того же начала.
Он повернулся к агенту.
– Вы не оставите нас на минуточку?
Когда они остались одни, он взял ее за руку и испытующе заглянул в глаза.
– Мой старый облик ждет в соседней комнате, родная, – прошептал он. – Я тоже перенесусь, и тогда этих пяти лет как не бывало.
– Это слишком быстро… – пробормотала в ответ она.
– Твой отец вчера подписал разрешение, вот оно. – Он отправил документы ей в ментбокс.
– Папа разрешил?
– Куртуаза, ты права, ты во всем права. Конечно, это было глупо с моей стороны сожительствовать с этой девчонкой. Это совсем не то, чего я хочу. Но я ухватился за нее, потому что не смог получить того, чего жажду больше всего на свете.
– Чего ты жаждешь… – Ее голос прозвучал эхом. – Чего же ты жаждешь, Бенефиций?
– Ты знаешь, чего. Что, право, за садизм – желать услышать, как я это скажу?
– Ты хочешь меня убедить, что соблазнил Джорджиану, потому что я отказалась беременеть от тебя? Так это я во всем виновата?
– Это наше проклятие виновато, Куртуаза. Пятно на нашем совершенном лице.
– Перестань говорить загадками. И плевать мне на разрешение. Мне это тело никогда не нравилось.
– Но мне нравилось, – сказал Бенефиций. – Куртуаза, у меня нет выбора: она или ты. Да и какой вообще может быть выбор? Ты же сама все сказала. Она пройдет, закончится, исчезнет – ты останешься. Я поклялся заботиться о тебе вечно, и я это сделаю. Ничто смертное никогда не встанет между нами – да и как бы ему удалось? Как бы я ни хотел, как бы ни надеялся, цветы увянут, дождь пройдет, солнце погаснет.
Он упал перед ней на колени, все так же не выпуская рук.
– Надень этот облик, – попросил он. – Ты сможешь все поменять, когда мы вернемся, но сейчас – ради меня, ради нас – надень его обратно.
– То ли ты очень мудрый человек, Бенефиций, – произнесла она, и глаза ее наполнились слезами, – то ли совсем дурак.
Но – да, она позволила ему уложить себя на пустой стол рядом. Бенефиций позвал агента и протянул ему голубую психею Куртуазы для загрузки в мастер-файл. Ее веки дрогнули – загрузка завершилась.
Они обменялись поцелуем. И затем так, что услышал только он:
– Хорошо, Бенефиций. У нас будет ребенок.
– Я знаю, любовь моя. – Он погладил ее по идеальной щеке.
Да пробудишься ты мирно на дальнем берегу…
Он отошел от стола. Агент занял его место.
Бенефиций тихо вынул из слота аппарата одну карточку и вставил другую.
Она пройдет, закончится, исчезнет – ты останешься.
Первый укол лишил ее сознания. Уже отплывая в забвение, она поднесла руку мужа к губам.
– Скажи мне, что все не бессмысленно? Скажи, что все хорошо?
– Да, дорогая, и еще раз да.
Но она уже спала.
– Это была самая романтическая сцена за всю мою жизнь, – прохлюпал агент; слезы бежали у него по щекам в три ручья.
Мгновение спустя радоваться он перестал. Система дала отказ на команду о Переносе. Его пальцы заметались по тач-скрину, пытаясь выловить ошибку.
– Какие-то проблемы? – поинтересовался Бенефиций.
– Несовместимые данные, – пробормотал агент. – Психея не соответствует базовому файлу.
– Но при загрузке-то все соответствовало, – указал Бенефиций.
– Я знаю! Я раньше видел несовпадения при загрузке – ошибка ввода или поврежденная карта – но никогда после нее!
Он вытащил из слота психею и принялся лихорадочно рассматривать, выискивая дефекты. Бенефиций отошел от безжизненного тела жены и, встав за спиной, заглянул через плечо.
– Дело не может быть в карте, – заметил он. – Вы же сами сказали: если бы карта была повреждена, данные бы не загрузились.
Он взял у агента карту и сунул обратно в слот.
– Загружайте.
– Я не могу, – запротестовал агент, – нам нельзя! Процедура прописана очень четко, мистер Пейдж. В случае несовместимости с мастер-файлом…
– Перепишите его.
Бедняга отшатнулся.
– Простите, что?..
– Перепишите базовый файл.
– Но, мистер Пейдж, если я перепишу базовый файл с несовместимого или поврежденного носителя, ущерб может оказаться необратимым.
– Всю ответственность я беру на себя.
Агент утратил дар речи. Протокол требовал немедленно прервать Перенос, разбудить Куртуазу и произвести полную проверку системы для выявления ошибки. Любому другому клиенту он бы мог отказать… но это был не любой другой клиент. Перед ним стоял член самого великого и изначального Семейства из всех Великих и Изначальных, и отказ мог стоить ему места, а значит, и всех средств к существованию. А то и самого существования. Но если он не откажется, если перепишет мастер-файл, и случится что-то ужасное, его все равно обвинят – не в ослушании, так в нарушении процедуры! В такой ситуации впору разорваться. Оставалось только молиться – о том же, о чем и Бенефицию, – чтобы Перенос прошел гладко!
Да пробудишься ты мирно на дальнем берегу…
Веки нового тела Куртуазы – строго говоря, ее старого тела, раз на свадьбу она его уже надевала – встрепенулись. Данные хлынули в мозг, пробуждая синапсы, прокладывая дороги, нанося на карту человеческой личности заливы и реки, сшивая память с желанием, выращивая, как сказал поэт, розы в пустыне из мертвой земли.
Оба мужчины задержали дыхание.
Зеленые глаза открылись, зрачки сузились под внезапным натиском света. Бенефиций наклонился, лицом заслоняя весь мир для нее, чтобы она видела только его улыбку – нежную, ободряющую, светлую.
– Здравствуй, любовь моя.
Тело вздрогнуло на столе, Бенефиций поймал вспорхнувшие руки и крепко сжал, шепча горячо и настойчиво:
– Нет, нет, нет. Не бойся, теперь все хорошо. Все уже хорошо, все кончено, ты навеки со мной, моя драгоценная, моя дорогая, моя истинная любовь.
И он покрыл поцелуями идеальное безупречное лицо Джорджианы.
– Бенефиций, – хрипло прошептала она. – Что ты наделал!
– Дело не в том, от чего я должен ради тебя отказаться, – тихо сказал он ей, – а в том, что я могу тебе подарить.
И он уронил ей в ментбокс сообщение: «Спокойно! Ты теперь Куртуаза. Если он что-то заподозрит, мы пропали».
– И как же мы себя чувствуем? – прощебетал агент, похлопывая ее по руке.
– Слегка не в себе, – пробормотала она, цепляясь за руку любовника.
– Ну-ну, это ничего.
Агент изучил жизненные показатели на мониторах. Пульс и кровяное давление немного повышены, но этого и следовало ожидать; мозговая активность в норме. Он быстро пробежался по стандартному опроснику. Какой нынче год? Кто занимает пост президента Республики? Девичья фамилия матери? Самое раннее воспоминание? Она верно ответила на все пятьдесят вопросов – никто не знал госпожу лучше – и запнулась только на одном: как зовут вашего персиста?
Агент попросил пошевелить пальцами ног, потом рук, проверил рефлексы, помог слезть со стола и провел обычные тесты на равновесие, координацию и основные неврологические функции. Все это время в ее ментбокс сыпались сообщения от Бенефиция:
«Ты отлично справляешься»;
«Еще немножко, мы почти закончили»;
«Держись, любовь моя».
Все равно несколько сбитый с толку, агент облегченно выдохнул. Перенос увенчался полным и абсолютным успехом. Он извинился и покатил Куртуазу в соседнюю комнату для последнего укола, который останавливает сердце. Зрелище того, как тело, которое ты только что занимал, умирает прямо у тебя на глазах, может нервировать клиента. В каком-нибудь другом веке это назвали бы убийством. В нынешнем говорили проще – «сокращение резервов».