– Так с тобой проще говорить. Подпишем договор и я тебя отпущу. Сразу же, как мы принесем друг другу клятвы. Даю слово. Но если бы ты был не в камере или, еще того хуже, находился на том поле, в окружении своего войска, мы бы нескоро договорились. А у меня очень мало времени. И с каждым часом его еще меньше. Так что на счет договора? Все необходимое у меня с собой, – быстро сказала она.
– Я согласен приступить к его обсуждению. Только если ты ответишь на все мои вопросы, какими бы они не были, – выдвинул условие я.
– Хорошо. Но после того, как мы заключим договор, – непреклонным тоном сказала она и вдруг поморщилась, схватившись за живот.
Но довольно быстро она вновь вернула на лицо безмятежное выражение. И мне вдруг как нельзя сильно захотелось увидеть какая же она под маской. Уродлива, как считают одни или же невероятно красива, как доказывают другие?
– Ладно. В таком случае я хочу, чтобы ты сняла маску. Между нами ведь будет договор, какой смысл тогда скрывать лицо? – неожиданно даже для самого себя сказал я.
– Если я сниму маску, ты начнешь задавать вопросы. И не сможешь адекватно воспринимать договор. Я сниму маску, но после того, как будет заключен договор, – почти попросила она.
Подумав, я согласился. Интересно, что же она там скрывает? Но эти мысли были быстро задвинуты на задний план. Решалась судьба наших земель. Наследница не стала наглеть и составила договор идентичный тому, что между нами уже был. Только включила в него пункт о том, что захваченные города она не возвращает и на остальные не претендует. Я с этим все же согласился. Дохода с тех городов все равно было не очень много, а Наследница показала, что при желании забрать то, что на ее землях находится, она сможет без проблем. Так что лучше договориться мирно. Также в договор мы включили пункт о дальнейшей торговле между нашими землями и еще несколько мелких пунктов, которые только упрочили отношения между нашими землями.
Пришло время клятвы. Наследница согласилась приносить ее первой. Тут меня ждало потрясение. Златослава Николаевна Когарова! Златослава! Совпадение ли? Вспомнились вновь безумно знакомые серые глаза, которые зацепили мой взгляд на поле боя. Возможно ли это? Будучи в полушоковом состоянии, я произнес свою клятву. Теперь официально мы союзники. Но мои мысли были далеко от этого. Сердце колотилось словно бешеное.
– Сними маску. Ты обещала, – тут же потребовал я.
Наследница грустно улыбнулась и сняла маску, а заодно и сбросила капюшон с головы.
– Да, Аэрон, я выполню все, что пообещала, – сказала Злата уже громко, не понижая голос до шепота.
– КАК?!? – не сдержавшись, закричал я, вскакивая на ноги.
– Я все расскажу. Но по порядку. Давай только уйдем отсюда в нормальные покои, – сказала она, доставая из складок плаща ключи от камеры.
– Нет, мы поговорим здесь и сейчас! Почему ты ушла?! Почему не сказала сразу кто ты?! Зачем все это было?! Я не выйду отсюда пока не услышу ответов на все свои вопросы! – вспылил я.
– Мне нельзя находиться на сквозняках. И я не очень хорошо себя чувствую. Пошли наверх, пожалуйста, – сказала она, отпирая дверь.
И тут я заметил испарину над ее верхней губой, бледную до синевы кожу, темные круги под глазами. За время нашего разговора ей явно стало хуже.
– Ты ранена? – обеспокоено спросил я, испытывая одновременно и радость, что она жива и огромную обиду, что не сказала мне об этом.
– Я беременна, – сказала она и пошла дальше по коридору к выходу.
Мне не осталось ничего иного, как последовать за ней. Ее охранники молча держались на расстоянии от нее.
Беременна… А я-то думал, что у нас была взаимная любовь. А была ли она вообще? Не был ли это какой-то коварный план? Хотя, нет. Мы же сами ее похитили из замка. Или же…? Нужно будет у нее обо всем этом спросить, раз уж сама разрешила спрашивать. Правду-то я все равно учуять смогу. И все же, когда мы были вместе – она мне не лгала. Не говорила всю правду, но не лгала.
За такими мыслями мы и пришли. Почему-то сразу возникло ощущение, что эта комната как нельзя лучше подходит Злате. И все буквально пропитано ею. Она села в глубокое мягкое кресло и предложила мне присесть в похожее напротив. Я не торопился садиться. Хотелось кричать от несправедливости. Было не так больно, как когда я оплакивал ее смерть, но дышать также было тяжело. Как она могла так поступить? Я даже смотреть ни на кого из девушек не мог. А она… Беременна. Повезло же кому-то!
Злата внимательно всмотрелась в мое лицо. Усмехнулась чему-то. Сбросила плащ, оставшись в тонком шерстяном платье, которое плотно обтягивало довольно большой живот. Месяц седьмой, не меньше. Подошла ко мне вплотную. Я запоздало вспомнил, что на поле боя живот у нее еле намечался. Стазис? Вроде слышал о подобного рода ритуалах. Только для чего ей это нужно было? И зачем беременной женщине лезть в войну?
– Гадаешь кто отец? Не стоит. Дай руку, – сделала свои выводы она.
– Зачем?
– Сейчас поймешь, – сказала она.
Затем, больше не говоря ни слова, взяла мою руку и крепко, но бережно прижала ее к своему животу. Сама же не сводила пристального взгляда с моего лица. Сначала я ничего не понял. Потом почувствовал легкий упругий толчок в ладонь. Только хотел спросить ее зачем она это делает, как меня перебили.
«Папа?», – донельзя удивленный голосок.
– Что? – дернулся я, чуть не убрав руку, но Злата ее удержала, сжав ладонь крепче.
Умиротворенно улыбнулась, совсем как прежде, когда мы с ней были счастливы.
«Папа! Я тебя чувствую! Ты меня слышишь?» – вновь услышал я все тот же голос.
– Я не понимаю, – растеряно сказал я, с ужасом оглядываясь по сторонам.
«Ты слышишь меня! А мама говорила, что ты будешь рядом только когда я появлюсь на свет. Ты пришел раньше ради меня? А почему ты оставил маму одну?» – уже обижено протянул голосок.
– Я не оставлял, – только и смог, что выдавил я.
Злата отошла от меня, убрав руку. Погладила свой живот и ласково заворковала.
– Малыш, тебе нужно поспать. А маме нужно поговорить с папой. Нет, мы не будем ссориться. Я же обещала, папа будет рядом, когда придет время, – сказала она.
– Злата, я не понимаю, – растеряно посмотрел на нее.
– Это твой ребенок. Боги с нами сыграли жестокую шутку. «Ребенок будет лишь от равного»… И ни слова о том, что Темная Наследница и Светлый Наследник равны друг другу, какой бы расы не были! – воскликнула она.
И я поверил. Если бы не детский голосок, до сих пор звучавший у меня в ушах, я, может, и засомневался бы. Но не теперь.
– Но ведь, если это так, то… ты… ребенок, он… – попытался я как-то сформулировать свою речь, но не получалось.
– Да. Я умру. Я к этому готова. Поэтому я так торопилась. Наш ребенок будет черным драконом. Я оставляю ему в наследство Темные Земли. Они его примут, я знаю. Надеюсь, Светлые Земли не будут мешать ему или ей править. Это ведь и твоя кровь тоже. И безумие его не коснется – он целиком и полностью принадлежит этому миру. И других Наследников больше не будет. Раса черных драконов восстановится – тебе лучше меня известно, что от черных драконов рождаются только черные драконы. Их кровь сильнее, чем у золотых. Это будет чудесным выходом для этого мира, – улыбнулась она и осторожно села в кресло.
– Но как же так?! Почти год прошел с тех пор, как ты покинула меня! Сколько осталось? И почему ты мне не открылась?! – в отчаянии прошептал я.
Злата мне никогда не врала. Умалчивала, юлила, выкручивалась, но не лгала. Поэтому я даже не буду спрашивать о том, специально ли она находилась в моем замке. Прекрасно помню как она стремилась вырваться оттуда. За одно то, что она жива и сейчас сидит передо мной – я ей готов простить все, что между нами было за этот год. И я не готов терять ее вновь. Это жестоко.
– Когда мы с тобой подписали наш первый договор – была на третьем месяце. Потом прошел еще месяц, прежде чем твои люди на меня напали. Затем я приходила в себя, проводила ритуал для помещения малыша в стазис, планировала как быть дальше. Это еще месяц. Затем, собственно, полгода я возвращала свои земли. Вот сейчас я как раз на двенадцатом. У меня еще чуть больше недели, если верить прогнозам, а затем я не смогу уже находится на ногах и мой друг обещал погрузить меня в безболезненный сон. Как бы я тебе открылась? Если даже не учитывать, что ты ненавидишь Темные Земли. И что я тебя, по сути, обманула, заставив поверить в свою смерть. Я не знала как бы ты отреагировал на ребенка. Да и смысл мне говорить тебе, что меньше, чем через год я умру? Мне нужно было сделать мирные земли для своего малыша, – просто ответила она, избегая смотреть мне в глаза.
– Но ведь можно было это исправить! В самом начале еще можно было избавиться от него! – в отчаянии сказал я.
Мою щеку обожгла очень сильная пощечина. Зрачки Златы стали вертикальными.
– Не смей говорить такого о своем ребенке! – полупрошипела она.
– Но ведь… – растеряно начал он.
– Никогда! Я ни о чем тебя не прошу. Но помни, это наш малыш. И ему будет тяжело без мамы. Я была бы тебе очень благодарна, если бы ты пообещал хоть иногда к нему приходить. Потом, когда он подрастет, – отвернувшись, чуть срывающимся голосом сказала она и едва слышно всхлипнула.
Я подошел к ней и, подняв на руки, сел в ее кресло, усадив ее к себе на колени. Бережно прижал ее к своей груди, вдохнул уже почти забытый запах ее волос. Накатило чувство дежавю. Когда-то я мог к ней прикасаться к ней каждый день. Ценил ли я это? Я и мысли не допускал, что она может куда-то деться. Я любил ее, но не боялся потерять. Это и было моей ошибкой.
– Почему ты ушла? Мы бы справились вдвоем. Зачем ты меня бросила? – тихо спросил я.
– Я не могла иначе. Быть чьей-то игрушкой, фавориткой – это не для меня. Я слышала твой разговор с Джонатаном. Ты спокойно рассуждал о том, что когда я умру, ты женишься на драконице. Это было очень больно. И я внезапно очень четко поняла, что для тебя никто. Мимолетное увлечение. Вспомнила о своих обязанностях правителя. Я не хотела этого, но и избежать никак. На меня надеялись, в меня верили. На Светлых Землях меня держал лишь ты. И я ушла, когда поняла, что держишь ты меня некрепко. А о малыше узнала уже, когда вернулась. Поздно было что-то менять, – сказала она, задумчиво водя пальцем по моей руке.