Дальше почти все время до утра мы с ним делились информацией. Он мне рассказывал основные аспекты того, что должен знать Наследник. Я же рассказывала ему об обитателях замка Светлых, о столице и о тайных тропах, которыми можно прийти на Светлые Земли.
Ближе к рассвету вампир ушел и я, подумав, прикорнула еще на часок. Ведь, насколько понимаю, путь нас ждет неблизкий и лучше сидеть на лошади самостоятельно. Кто знает, вдруг я вообще подхватила какую-то простуду и днем тошнота вернется. Лучше быть свежей, выспавшейся.
А с первыми лучами солнца начался новый день и мы выступили всей армией в сторону нашего дома.
– Так и собираешься здесь сидеть? – в который раз за последнюю неделю спросил Джонатан.
В ответ, как и прежде, была лишь тишина. Я просто ждал пока он уйдет, чтобы остаться со своим горем наедине.
– Аэрон, смирись – ее нет! Уже ничего изменить нельзя. Нужно жить дальше! – почти с отчаянием попытался достучаться Джонатан до меня. Эти слова больно резанули по сердцу.
Я повернул голову в его сторону и смерил мутным взглядом. Затем отвернулся и наполнил очередной бокал спиртным.
– Почему она так поступила? – хриплым голосом все же выдавил я из себя.
– Ты единственный прочел ее записки, которые она оставила тебе, мне, Миранде и Кристофу. После того, как ты превратился в дракона, на месте бывших покоев Златы лишь руины. И ты знал ее лучше всего. Вспомни, что такого ты сделал? – Джонатан явно обрадовался, что я прервал свое затянувшееся молчание.
С тех пор, как время, отпущенное Злате клятвой, истекло, я практически не разговаривал. Вернувшись, я глухим голосом сказал: «Я ее не нашел. Златы больше нет» в ответ на вопросительный взгляд Джонатана. Дальше я заперся в своих покоях наедине с немалым количеством спиртного и ни на какие внешние раздражители не реагировал. До сегодняшнего дня.
– Что было в записке, адресованной тебе? – продолжил выпытывать Джонатан, силясь выжать из меня как можно больше информации, пока я опять не замкнулся в себе.
– Ничего конкретного. Она попрощалась. И попросила забыть ее. Не понимаю, – в отчаянии я склонил голову на сложенные руки, забыв, что держу бокал с коньяком.
Безразличным взглядом смерил разлитую лужу на ковре. Плевать.
– И все? Должно было быть что-то еще. Аэрон! Напрягись, постарайся вспомнить, если действительно хочешь разобраться в причинах ее поступка! – прикрикнул на меня мой советник.
Я уже более серьезно на него посмотрел и постарался честно вспомнить, было ли что-то еще в записке. Сквозь пьяный дурман действительно ускользало что-то очень важное.
– Еще написала, что любит меня. Хотя, погоди… не «любит», а «любила». В прошедшем времени, – озарило меня.
– Вот оно! Значит, на тот момент уже не любила! Давай, дружище, признавайся: что ты сделал? – серьезно спросил Джонатан.
– Да ничего! Все было как обычно. Ну, если не считать нашего спора о Темном Наследнике. Но мы даже не поссорились, просто она, сославшись на головную боль, ушла к себе. Это был последний раз, когда я ее видел, – под конец тирады мой голос совсем затих и меня вновь пронзила тоска по той, кого я любил больше всего.
– А ты ей часто говорил о том, что любишь? – внезапно спросил Джонатан.
– Причем здесь это? Это ведь и так понятно, – не понял я.
– Ты от ответа не уходи. Ты ей часто говорил эти слова? – не отступал мой друг.
– Ну, разве не видно как я к ней отношусь? Я даже перестал задавать ей вопросы по поводу ее прошлого.
– Ты ей вообще говорил о любви?
– Зачем? Мои поступки говорили сами за себя, – отмахнулся я.
– Ну, ты и придурок… Никогда не слышал, что женщины любят ушами? Она же юная девушка, вырвавшаяся из лап Темных. Она не стремилась быть фавориткой. Тебе требовалось постоянно повторять о том, как ты ее любишь и почему. Сам подумай, с ее стремлением к свободе и совершенно необъяснимой логикой она просто нуждалась в твоем признании. Ты ей хоть сказал, что, по сути, отказался от возможности стать отцом только ради того, чтобы всю ее жизнь пробыть рядом с ней? – допытывался Джонатан.
– Не успел. Но в любом случае, то, что я ей не говорил о своей любви недостаточный повод, чтоб она покончила с собой таким жестоким способом, – хмуро ответил я.
– Да, действительно. Мне она тоже очень нравилась. Конечно, из-за нее ты рисковал всем. Династический брак с какой-либо драконицей дворянского происхождения очень сильно укрепил бы твои позиции. И наследник тебе очень нужен. Но даже это не заставило тебя отказаться от нее, даже на одну ночь. Мне действительно очень жаль, – тихо сказал Джонатан.
Что-то в его словах больно резануло слух. Мне даже показалось на мгновенье, что я нашел ответ. Но затем юркая мысль ускользнула.
– А что было в других записках? – спросил Джонатан, наливая и себе крепкого коньяка.
– Миранде писала, что рада была быть с ней подругами. Извинилась, что не попрощалась с ней лично. Объяснила это тем, что русалка очень преданна мне и не позволила бы уйти. Также писала, что не может здесь больше оставаться, так как никто ей здесь не рад. Упомянула о том, что будущего у нее здесь нет. Посоветовала ей не отшивать всех подряд. Вроде все. Кристофу писала, что он единственный относился к ней хорошо бескорыстно. Пожелала счастья, – постарался максимально подробно вспомнить я.
– А мне что было написано? – осторожно спросил он.
– Там было очень запутано. Она почти прямым текстом обвинила тебя в предательстве. Писала, что верила тебе и ошиблась, но зла не держит. Мол, понимает, что тебе нужно учитывать в первую очередь что важно для Светлых Земель. Писала, что не ошибается, ведь она «жалкая человечка». Это я точно запомнил. Писала, что… что для всех будет проще, если ее не станет и что про фаворитку Злату больше никто не услышит. Пожелала беречь себя и меня, – по памяти сказал я, тем временем пристально следя за реакцией Джонатана, надеясь, что именно в этой записке и кроется отгадка.
– Что?! – поперхнулся коньяком Джонатан.
– Ты мне скажи, – холодно произнес я, не сводя с него взгляда.
– Я в тот день с ней даже не виделся! Клянусь, мы с ней никогда не ссорились. И уж тем более я ее не предавал! – горячо начал уверять меня Джонатан.
Я помолчал. Я чувствовал, что он говорит правду. Отчаяние начало захлестывать меня огромными волнами. Я так никогда и не узнаю зачем она это сделала.
– Разве что… – начал Джонатан, но умолк.
– Что? Говори! – приказал я, подавшись вперед.
– Какова вероятность того, что она после того как ушла к себе, через некоторое время решила вернуться? А вернувшись, услышала наш разговор? – задумчиво произнес Джонатан.
– Ну, она со мной попрощалась, так как у нее начала болеть голова. А через некоторое время ко мне пришел ты, – неуверенно сказал я.
– А вдруг у нее перестала болеть голова и она вернулась? Мы даже не старались говорить тихо и дверь была не заперта, помнишь? – с воодушевлением начал Джонатан.
– Но все равно не понимаю. Если она там стояла, должна была услышать, что в конце концов я отказался даже от мысли согласиться на твое предложение, – все еще не понимал я.
– А с чего ты взял, что она стояла там до конца? Но даже если и так. Разговор звучал несколько обидно. Как мои реплики, так и твои. Вспомни! – потребовал он.
– Ну… да, есть немного. Но все равно, помнится, другим я и в лицо такое говорил – особых ссор не случалось, – неуверенно произнес я.
– Ты что, больной на всю голову? За другими ты так и не бегал. Других ты так не добивался. Других ты шантажом не вынуждал быть твоей фавориткой. Другим ты не прощал всего на свете. Других ты не любил. Таких, как Злата ни ты, ни я еще не видели. Она иная. Разве нет? – почти расхохотался на начале реплики Джонатан.
– Ты прав. Она не такая как все. Она не должна была этого слышать. Да что там, я не должен был такого говорить. Я вообще не должен был с тобой обсуждать этот вопрос! Надо было сразу сказать нет и уйти! – взъярился я. Мои руки частично покрылись чешуей.
– Тихо-тихо, уже ничего нельзя изменить. Я уверен на все сто: она слышала. Теперь становятся понятны ее записки, – постарался утихомирить меня друг.
– Почему она не подошла ко мне и не поговорила об этом? Почему не устроила, в конце концов, безобразный скандал? Почему не бросилась на меня с мечом? Почему она ушла?! – неожиданно в моих глазах блеснули слезы.
– Потому что это – Злата. Она не такая как все. И она не простила бы. А ты бы ее не отпустил. Смирись с этим, – тихо ответил Джонатан, опустив глаза. Затем молча наполнил бокалы и протянул один мне. Я выпил его, даже не поморщившись. Потянулся за бутылкой.
– Стой, стой! Нельзя же так! Злату уже не вернуть. Все, поздно! Поверь, я также как и ты корю себя за то, что вообще затеял тот разговор. В конце концов, ты Наследник, тебе и решать как действовать. Но нужно жить дальше. Нельзя постоянно сидеть в этой комнате и пить, – попытался остановить меня Джонатан.
Я промолчал, но делать глоток из бутылки передумал. Вместо этого поднялся и нетвердой походкой двинулся к дверям.
– Ты куда? – недоуменно спросил Джонатан.
– В ее комнату, – сообщил я и вышел за дверь.
Джонатан не задавал никаких вопросов, но пошел со мной. По дороге мы больше не разговаривали, думая каждый о своем.
Вот и заветная дверь. Вернее то, что от нее осталось после того, как я вынес ее плечом, стремясь пробиться к Злате. Внутри все выглядело еще печальней. Каменная крошка, булыжники разных размеров тут и там, почти все разломано. Еще бы, комната явно не рассчитана на дракона.
Не знаю, зачем я сюда пришел. Возможно, хотел увидеть что-то, принадлежавшее ей. Я поворошил завалы в нескольких местах. Ничего, что бы заинтересовало меня в достаточной мере. Я уже собрался уходить, как заметил алый сполох в углу. Заинтересовавшись, я откинул пару камней. Увидел алый цветок, который хоть и был слегка помятым, но увядать не собирался.