Поднялась на второй этаж, заказала у стойки чашку кофе. Рядом молодая мамашка совала девочке лет трёх стакан с молоком. Ребёнок молока не хотел, отворачивался, мамаша тихо шипела на дочь. Ира отвернулась, смотреть было противно.
Когда-то её мать любила таскать маленькую Иришку в кафе. Тогда в семье только стали появляться деньги, маман накупила кучу шмоток, каких-то колец и серёг – теперь все понимают, что это барахло, хоть и золото, а тогда всё виделось иначе. Мать пила кофе, Ира скучала рядом. Матери нравилось показываться на людях с ребёнком, она даже разговаривала с Ирой не так, как дома, а по-другому – ласково и с некоторой укоризной. Конечно, она и дома не говорила грубо, особенно если Ира не слишком ей надоедала, но без театральности, как при посторонних.
Как мамашка ухитрялась чувствовать мужиков, даже если смотрела в другую сторону, Ира не понимала до сих пор. Кожей, наверное. Когда рядом появлялся кто-то не слишком старый, не слишком молодой и хорошо одетый, она менялась полностью. В голосе слышалось тонкое придыхание, движения становились ленивыми и плавными, как у сытой кошки. Знакомства продолжались недолго и ни к чему не приводили, Ира всё время болталась рядом, а когда в доме появлялся отец, мать не отходила от него ни на шаг. На самом деле ей не нужны были никакие романы, ей просто требовалось мужское восхищение, ей хотелось чувствовать себя интересной и желанной. Отец приходил уставший, на шмотки жены внимания не обращал, болтовню её не слушал, восхищения не выражал. Была бы поумнее, занялась бы чем-нибудь от скуки, картины бы начала малевать или модный салон открыла, вместо того чтобы мужикам глазки строить, но мать большим умом не отличалась.
С дядей Гариком она познакомилась там же, в кафе. Он был откуда-то с Кавказа, говорил комплименты, гладил Иру по голове, пару раз ходил с ними гулять по Чистопрудному бульвару. Однажды пригласил в индийский ресторан, но мать отказалась.
Всё произошло в один момент. Мать и Ира проводили дядю Гарика до метро, тот на прощанье всё пытался её обнять, она его отталкивала, смеялась, подставляла вместо губ щёчку. Всё было как обычно, если бы возникший ниоткуда отец, не обращая на Гарика никакого внимания, не тряхнул несчастную жену за плечо и не процедил:
– Пошла вон.
Потом она долго пыталась объяснить, что «ничего не было», но муж её не слушал. Сказал один раз, что шлюха его женой быть не может, собрал вещи и ушёл. Идиот, не знал, что настоящая шлюха у него впереди.
Вряд ли он страдал, уйдя из семьи. И вряд ли страдал, как Глеб, если бы ушла сама жена.
Ира допила кофе, заказала ещё. Отца она понимала, Глеба – нет. Жаль только, что он нужен ей гораздо больше папеньки.
Рабочий день ещё не закончился. Ира посмотрела на часы – дорогие, с настоящими бриллиантами, – вернулась к машине и поехала домой.
Катя решила ждать подругу у спортивного комплекса, расположен он был недалеко.
Здание, в котором находилась детская школа, приятно удивляло весёлым фасадом и какой-то радостной общей аурой. На открытой площадке бегали совсем маленькие мальчишки, а ребята постарше выходили из здания степенно и важно.
Лена подъехала, выскочила из машины, рванула к входу.
– Скажите, пожалуйста, – войдя в холл, остановила она молодого человека с такими рельефными мускулами, что хотелось их потрогать. – Как найти тренера Марию?
– Так вон же она, – удивился детина и показал на худенькую, похожую на подростка девушку, только что прошедшую мимо них на улицу.
– Ой, спасибо, – благодарно улыбнулась Лена, устремляясь за тренером Марией.
– Не спеши, – одёрнула её Катя. – Давай решим, что мы ей скажем.
– Её надо припугнуть, – отмахнулась подруга.
– Лена, подожди. Как бы она сама нас не припугнула: подходят две незнакомые дуры и начинают приставать с расспросами. Да она полицию позовёт, и все дела.
– Не позовёт. А если позовёт, скажем ментам правду. Наше дело правое, не бойся.
Маша между тем медленно шла по улице, миновала автобусную остановку, завернула в переулок. Не иначе, жила где-то рядом.
– У них в школе может быть несколько Маш. Это тебе не Изабелла, – засомневалась Катя.
– Было бы несколько, парень фамилию спросил бы. Всё, – отрезала Лена. – Пошли!
Она остановилась, размашисто перекрестилась, перекрестила Катю и рванула вперёд.
– Маша? – обогнув девицу, Лена остановилась прямо перед ней и широко улыбнулась. – Здравствуйте.
– Здрассте, – опешила та, переводя взгляд с одной девушки на другую.
– Вам привет от Бори Корсакова, вы ведь такого знаете, правда? – ещё шире улыбнулась Лена.
Несчастная Маша хотела что-то сказать, но уже стало ясно, что Корсакова она знает и встреча с двумя непонятными девицами её не радует.
– А вам известно, что использование чужих документов – уголовное преступление? – Теперь улыбка у Лены стала не такой широкой, зато полной сочувствия.
– Каких документов? – вяло возмутилась девица. – Вы вообще кто?
– Пока мы никто, – усмехнулась Лена. – Пока мы только Борькины друзья. Подруги то есть. Но прямиком отсюда мы направимся в полицию, и к тебе придут люди с полномочиями. Так что, идти к ментам?
– Слушайте, – всерьёз заволновалась девица. Она всё время смотрела на Лену, как на главную, при этом ухитряясь разглядывать ещё и её костюм от Хьюго Босса. – Я понятия не имею ни про какие документы.
– Кто разгуливает с Борькиным полисом? – перестала улыбаться Лена.
– Я-то здесь при чём?! Да я понятия не имею! Вы ненормальные, что ли?
– Маша, – мягко спросила Катя, – зачем вы выясняли, когда вернётся Корсаков? Вас ведь кто-то об этом попросил, правда? Никогда не поверю, что вы сами затеяли аферу.
– Какая афера? – опешила Маша. – Вы в своём уме? Я позвонила своему приятелю, и всё! Ясно, что спросила, когда он приедет. Что здесь такого?
– Да ничего такого бы не было, – вздохнула Лена, – если б некто по Борькиному полису не пошёл в поликлинику. И ещё кое-чего бы не сделал.
Девица опять заволновалась, Кате стало её жалко. Очевидно, кто-то использовал наивную девку вслепую, и сейчас она так испугалась, что не пожалеть её было невозможно.
– Маша, послушайте. Кто-то проворачивает аферы под Бориным именем. Я понимаю, мы для вас совершенно чужие люди, но меня легко проверить. Я Бородина Екатерина Фёдоровна, офтальмолог в нашей районной поликлинике, зайдите и проверьте.
– А, – кивнула Маша. – То-то мне показалось, что я вас где-то видела.
– Кто выяснял у вас про Корсакова? Скажите, Маша, зачем вам становиться соучастницей?
– Господи, да какой соучастницей?! Вы о чём говорите?
– О том, что один человек пришёл в поликлинику под Бориным именем, – объяснила Катя.
– Давайте в кафе зайдём, – подумав, предложила Лена и кивнула на дверь расположенной рядом чайной. – Что мы стоим посреди улицы, как дуры.
Народу в заведении почти не было. Катя и Лена заказали чай, а Маша, как ни странно, крепкий кофе, хотя, по Катиным представлениям, спортсмены должны кофеина на ночь избегать.
– Я правда ничего не знаю, – вздохнула Маша. Признав Катю, она заметно успокоилась и даже начала проявлять любопытство. – Меня знакомая попросила подыскать кого-то из знакомых в нашем районе в возрасте двадцати пяти – тридцати лет, кого в Москве часто не бывает. Я ведь в школе, считай, всю жизнь, многих знаю. Сначала тренировалась, теперь сама тренирую.
– И вы не поинтересовались зачем?
– Она сказала, что приятель хочет к врачу записаться. Влюбился. Не на улице же подходить. Это в вас он влюбился, да?
– А почему под своим именем не записался? – проигнорировала её вопрос Катя.
– Он женат. Кто знает, как потом всё повернётся…
– Маша, – вздохнула Лена, – у тебя мозги есть? Если у этого идиота какой-нибудь СПИД, Боре что потом делать?
– Маша, вы взрослый человек, – покачала головой Катя. – Вы же не ребёнок. Есть вещи, которых делать нельзя, понимаете? Нельзя.
– Екатерина Фёдоровна…
– Катя.
– Катя, что теперь будет? – Маша перегнулась через стол, впилась в неё глазами и, к удивлению подруг, расплакалась.
– Будем надеяться, что ничего страшного не произойдёт, – вздохнула Лена. – Кто тебя просил?
– Знакомая. Люда, Людмила, парикмахерша моя.
– Фамилия у неё есть? – поторопила Лена.
– Фамилии не знаю. Не помню. Она одно время у нас тут рядом в салоне работала. Там цены – жуть. Я, когда к ней в первый раз пошла, думала – один раз раскошелюсь, потому что очень нужно было хорошо выглядеть. Так теперь ни к кому другому не пойду. Подсела, как на наркотик. – Только теперь Катя обратила внимание, что стрижка у тренера отличная и подобрана так, что неприметная Маша смотрится модно и стильно. – Потом разговорились, теперь Люда меня дома стрижёт, и мне удобно, и ей. Берёт она с меня поменьше, ей в фирму ничего отдавать не надо.
– Что ещё про неё знаешь? – нахмурилась Лена.
– Да ничего почти. Квартиру снимает. Не замужем. Парня её никогда не видела. Она хороший мастер, на визажиста долго училась, раньше вроде на телевидении работала. Больше ничего не знаю. – Маша покосилась на Ленин костюм и вздохнула.
– Ладно, давай адрес.
Маша назвала, Лена записала в телефонную записную книжку, Катя запомнила.
– Фотка её у тебя есть? – спросила Лена.
– Нет.
– Ну хоть выглядит-то она как?
Маша пожала плечами, посмотрела на Катю и сказала:
– Как все. Пониже вас. И потолще. Немного.
– Маша, дай свой телефон на всякий случай, – помолчав, попросила Лена.
Телефонами обменялись все.
– Машина у Людмилы есть? – напоследок догадалась спросить Катя.
– Есть. «Опель». – Как ни странно, номер машины Маша тоже знала. – Я один раз к Людке приехала, а она опоздала. Я её во дворе ждала и тачку видела. Она на ней приехала. Цифры в номере, как в моём городском телефоне.
– Ты не вздумай ей про нас сказать, – предостерегла Лена.
– Вы что? Я же не дура, – обиделась Маша.