Радько толкнул Блайваса в бок:
– Ебать – а он волокёт, умеет лавэ считать.
Тот не удержался от хохота:
– Вот медицина – «сто косарей», «отсрочка». Я хуй бы догадался, а он, бля, сразу тему просек.
– Ёб твою в гроб, включил насос по теме.
Вуду-Лаунж, куда они приехали в начале одиннадцатого, был заполнен всего лишь на треть. Разумеется, Леночке не подошла барная стойка («Ты что, ты представляешь, как МЫ будем ТАМ сидеть!?»), и она потащила Андрея за отдельный столик. Он вспомнил рассказы Рената – даже при пустом зале Леночка считала впадлу сидеть за обычным столом, ей непременно нужен был ВИП. К счастью, здесь, в этом ночном клубе ВИП-зоны не было, по крайней мере, она на бросалась в глаза. И конечно же, Леночка заказала еды, хотя только что плотно поужинала. Андрей взял мартини. Время шло, и ему нужно было продвигать свои дела.
Звуковым оформлением служила гнусная пластилиновая попса – незатейливые синтезаторные ритмы и нехитрые бесстыжие тексты, в которые то и дело вторгалась хулиганская читка – гимн года для всех несмышленых пигалиц.
– Ты просто обворожительна! – проворковал Андрей, придав голосу сладость меда. – Этот вечер мне особенно дорог – я хочу признаться кое-в-чем, но прежде…
Привстав, он перегнулся через стол, и поцеловал её в губы. Она не ответила на поцелуй. Сев обратно, он собрался продолжить свои речи, но она опередила:
– Ты постоянно пытаешься мне угодить: Леночка, не нужно ли тебе то, Леночка не нужно ли тебе это, ты уже готов звезду с неба достать!
– А что, нужно накернить тебя с ноги?! – опешил он.
– Понимаешь… со мной нужно не так. Конечно, мне приятно, что ты такой галантный, но… нужно потверже. Я избалована мужским вниманием, у меня столько ухажеров, и ото всех я слышу: Леночка пожалуйста, Леночка мерси. А мне хочется почувствовать твердую руку, чтобы меня обломали, обуздали.
– Вообще не вопрос, – ответил Андрей.
И он развернул подошедшую официантку, принесшую бутылку мартини, и попросил стакан минералки – самой дешевой. И подчеркнул:
– Самую дешевую минералку!
Играла какая-то психоделическая музыка, мягкие синтезаторные переборы, неторопливый бит и архаичная атмосфера которой были отмечены внятным клеймом второсортного и не будили ни эмоций, ни воображения, и нагоняли преждевременный климакс. Такая музыка была бы вполне уместна на занятиях йогой в доме престарелых.
Леночка начала с инструкции по обращению, а закончила высокоумными рассуждениями о смысле жизни.
– …что мы из себя представляем? Зачем мы созданы? Ради чего живём? Возможно ли совершенство? Что будет после смерти? Только эти вопросы имеют значение в нашей жизни. Остальное – суета, тлен. Жизнь имеет смысл, только если человек ищет ответы на эти вопросы…
Пошли запредельные выкладки, услышать которые Андрей никак не ожидал. Если разговор о том, как нужно обломать динамщицу, прямо вёл к цели сегодняшнего вечера, то тема смысла жизни, да еще в такой интерпретации, вела в никуда. «Для чего мы живём?» – с таким же успехом можно искать ответы на вопрос: зачем встаёт хуй?
В переыве между двумя глотками самой дешевой минералки, когда Леночка на секунду умолкла, он подал голос:
– Вообще один человек, поумнее меня, сказал, что смысл жизни – ходить по магазинам и трахаться.
– Андрей, будь, наконец серьезным!
– Да я ничего, за что купил, за то продал, ничего личного. Это формулу жизни вывели два шведских профессора из Стокгольмской школы экономики – Кьелл Нордстрем и Йонас Риддерстрале. Слыхала про таких?
– Не «слыхала», а «слышала», – нравоучительно поправила она. – Где ты этой гадости набрался? Такое впечатление, что твоё общение происходит на уровне шлюх.
Её следующая выкладка заставила его вспомнить кошмарные истории, рассказанные Ренатом. Леночка не без гордости поведала, что может «спать с мужчиной и не спать» – то есть проводить с мужчиной ночь в одной постели и не отдаться ему. И она считала это огромным достоинством – умение раззадорить мужика и оставить его наедине со своим вздыбленным хуем. По её рассказам выходило, что расшвыривать взводы мужиков, лопающихся от своей крутизны – её любимое занятие.
Похвалившись своим достоинством, она продолжила философские изыскания, и через некоторое время Андрею показалось, что он впадает в гипнотический транс. Её ротик выглядел вполне себе порочно, и лучше бы она его открывала для чего-то другого, но не для того, чтобы перерабатывать звуки и слоги с монотонной обреченностью молотилки комбайна «Дон». Перед глазами Андрея поплыло, он перестал понимать кто он, где он и зачем. «Нужна срочная перезагрузка!» – подумал он и отпросился в туалет.
В кабинке он попытался привести свои мысли в порядок, собраться для решающего броска. Он чувствовал такое напряжение, как если бы ему нужно было к утру погасить все долги – перед кредиторами а заодно и перед Умаром. Тут он услышал цоканье каблуков и женские голоса. В мужской туалет зашли несколько девушек.
– Блиааа… клиентов никого.
– Ага, какой-то хрен угостил дешевым шампанским, вроде повелся на 200 баксов, хуй с ним, там у него дома бабушка – метро Текстильщики. Потом блядь соскочил.
Андрей прислушался к разговорам шлюх, и постепенно его отпустило. И почему он так настроился на секс, с чего он решил, что эта прожженная динамщица ему уступит? Он до конца осознал всю бессмысленность сегодняшнего мероприятия и горько пожалел, что не уехал в Волгоград.
Внезапно он насторожился. Кажется, заговорили о нём.
– … одни чмыри собрались. Есть там один, блондин в костюме, сидит в зале с девкой.
– Да ланнн, «с девкой», она ему не даст.
Проститутки не уходили, ждать в кабинке бессмысленно, и Андрей, открыв дверь, обнаружил себя. Четыре размалеванные шмары удивленно воззрились на него.
– Салют, девчата, сто баксов – и я ваш!
– Нихуяссе! – выдавила одна. – А это чо – мужской сортир?!
Он кивнул:
– Нет повести печальнее на свете, чем повесть о миньете в туалете.
Вернувшись к Леночке, Андрей чувствовал себя более раскованно. Он решил, что ему наплевать, чем закончится вечер, он не будет пытаться соблазнить Леночку, посягать на её честь, не в последнюю очередь потому, что, чего бы он ни предпринял, это уже кто-то делал до него и обломался. Единственное, что его беспокоило, как бы не задержаться тут до утра, по обычному Леночкиному сценарию – тогда он не успеет забрать у неё свою сумку. Ну ничего, сейчас он поздравит её с днём строителя – она строит из себя чорт знает что – и отправит в гостиницу, а сам поедет в аэропорт.
Пошёл какой-то шумовой сквозняк – исполнители то пулеметной бочкой, то резкими гитарными риффами прокладывали дорогу в персональный ад.
Леночка продолжала нести свою развинченную околесицу, теперь уже про иностранные языки, оказывается, она еще и полиглот плюс ко всем своим прелестям – знает испанский, а недавно подсела на арабский, и это такой красивый язык, что пожалуй, станет её любимым. С его помощью проще всего познать смысл жизни. Было бы замечательно, если бы Андрей нашел ей толкового репетитора, а то на общаковских курсах изучать арабский нивкосяк. Она даже знает, где такого репетитора можно найти, и сколько ему заплатить.
Услышав про языки, Андрей оживился:
– Знаешь, могу определить тебя на изучение редкого полинезийского языка – каури. На нём в начале прошлого столетия говорила только одна желтолицая старуха. Эта женщина умерла, оставив попугая. Один немецкий ученый записал несколько слов этого наречия, так сказать, с клюва попугая. Он составил словарь. И этот словарь, по моим сведениям, изучают в Школе восточных языков – а у меня там родственница работает, могу сделать протекцию.
Получив такой ответ, Леночка задумалась, впрочем, размышляла она недолго, и вскоре застрочила с пулеметной скоростью по новой: смысл жизни, спать с мужиками и не отдаваться им, знание арабского языка – прямая дорога в постель к арабскому шейху…
Ближе к полуночи Андрея потянуло в сон. Леночка, напротив, обрела второе дыхание.
– Слушай, пойдем уже отсюда, а то я сплю, – бесцеремонно оборвал он её, и, махнув рукой официантке, сделал жест, – мол, принесите счет.
«Вобщем, никто не выжил», – так можно было назвать песню с прорезавшимся непонятно с какого перепугу саксофоном, под которую покидали заведение. Сеанс музыкальной мастурбации и насилия над высшей нервной деятельностью, сопровождавшийся звуковым терроризмом, подошёл к концу. Андрей почувствовал, что настала пора играть свою игру.
В такси, на заднем сиденье, Леночка не сопротивлялась, когда он обнял её, и властно прижал к себе. Лишь спросила:
– Ты отдаешь себе отчет?
– ???
– Мы же едем в гостиницу, номера у тебя нет…
– Как-то так.
– Ты останешься до утра, может что-то произойти.
– Как бы может, – обескровленный долгим общением, Андрей отвечал односложно.
– Ну, ты возьмёшь на себя ответственность, если что-то произойдёт?
Андрей пробудился от дрёмы, в которую начал было впадать:
– Да-а-а… конечно!
Он ощутил сильное возбуждение, в голове помутилось, ему так захотелось её, и это было не какие-то пустые надежды, а почти сбывшееся ожидание. Она доверчиво прижалась к нему, и он явственно почувствовал, что она в его власти. Он хотел её, планировал соблазнить, но до сей поры всё было не то, как-то обыденно и выспренно. Сейчас в нём проснулся дремавший до поры демон. К тому же водка, заполированная темным пивом и мартини, давала о себе знать.
Они благополучно миновали охранников на входе, те равнодушно посмотрели в их сторону и не проверили у Андрея гостиничную карту. Проститутки, дежурившие почти на всех диванах, находящихся в холле, более придирчиво разглядели вошедших. В лифте Андрей почувствовал, что власть его ускользает. Ему показалось, что у Леночки переменилось настроение.
Войдя в номер, Андрей снял пальто, повесил его на вешалку. Затем снял туфли. Но дальше прихожей он не продвинулся – прямо перед ним возникла Леночка, она протянула ему его сумку и холодно процедила: