— Вовсе не пустяки, дорогая. Не забывайте, что я мог потерять эти деньги.
— Что ж, тогда бы у меня остались вы сами. Вы, вероятно, считаете меня очень жадной до денег, потому что я так часто спрашивала о них, но это не так. Я, как и все женщины на свете, люблю красивые вещи и развлечения, но вас я люблю больше. Да я всю свою жизнь буду гордиться тем, что мои деньги спасли вашу фирму!
— Грейс, вы самый великодушный человек на свете.
Она обвила руками его шею и рассмеялась.
— Ну что вы такое говорите? Между двумя любящими друг друга людьми не может быть великодушия. Вернее, оно называется по-другому… Все, что принадлежит мне — твое.
Он попытался высвободиться, но тщетно.
— Грейс, умоляю вас!
— Ничего не хочу больше слышать! Мне надоело вечно спорить с вами по пустякам.
Пустите меня, я потушу свет.
Но он вцепился в нее изо всех сил.
— Вы считаете меня глупцом, Грейс. Возможно, вы и правы. Но только не думайте, что я не люблю вас.
— Так в чем же тогда дело…
— Вы сами знаете. Это звучит ужасно банально, но выслушайте меня. Моя жена разводится со мной. Процесс уже начат. Если вы действительно хотите выйти замуж за человека, который на целую вечность вас старше…
— Я не хочу ждать! Я люблю тебя. Пусть это преступно, пусть я никогда не смогу выйти за тебя замуж, но я не хочу ждать!! Останься со мной.
Она быстро встала и погасила свет. Харви не шевельнулся.
— Меня, возможно, ждет тюрьма, Грейс.
Подумай об этом, и давай подождем еще немного.
— Я не хочу ждать! — снова повторила она, раскрывая ему свои объятия, но он взял ее за плечи, нежно поцеловал в глаза и мягко отстранил.
— Я ухожу.
Обессиленная, она прислонилась к столу.
— Грейс!
Она не ответила, в ее глазах словно поселилась пустота… Внезапно он увидел, как ее рука потянулась к телефонной трубке и услышал ее бесцветный, безжизненный голос:
— Пожалуйста, соедините меня со Скотланд-Ярдом. Это срочно. Он молча слушал.
— Алло, старший инспектор? С вами говорит внучка покойного Эбинайзера Свэйла, которого обокрали в торговом доме «Гаррард и Ко»… Да, обокрали… Да, я знаю… Я тоже считала, что они где-то затерялись, но теперь точно знаю… Да, их украли… Человек, который нашел его мертвым в своей приемной… Харви Гаррард… Нет, я не ошиблась, его зовут именно так. Мой адрес? Пожалуйста: Хелси, 31… Пришлите кого-нибудь завтра утром.
Она повесила трубку и торжествующе посмотрела на стоящего у дверей Харви.
— Вы слышали?
— Да.
Внезапно в ее глазах словно вспыхнул свет, она глухо застонала и схватилась за голову. Увидев, что она падает, Гаррард подхватил ее и положил на диван. Несколько мгновений оба молчали.
— Я сошла с ума! — внезапно крикнула она. — Харви, скажи им это! Скажи, что у меня повредился рассудок!! — она горько расплакалась. Он хотел утешить ее, но не мог, чувствуя, как все внутри него словно замерзает.
Внезапно Грейс быстро взглянула на него, словно очнувшись от дурного сна:
— Харви, неужели я действительно сделала это?
Он не ответил. Она схватила его за руку.
— Я поклянусь под присягой, что это была не я! Я поклянусь, что потеряла способность соображать, что на меня нашло временное помутнение рассудка! Ведь я не навредила тебе? Не навредила?
— Конечно, нет. Им все и так давно известно.
— Теперь ты возненавидишь меня… Я потеряла тебя… Навсегда… О, ты не понимаешь, что значит любить! Я пойду за тобой в тюрьму, на каторгу, на смерть… Но я должна была… должна была терпеть!..
Он подложил ей подушку под голову и встал. Она была в полуобморочном состоянии. Стараясь не шуметь, Харви тихонько открыл дверь и вышел на лестницу. Ее последний крик еще долго звучал в его ушах.
Глава 26
На следующее утро, ровно в восемь, Харви был в своем кабинете. С девяти начались муки ожидания. Грейс никогда не опаздывала. Он прислушивался к каждому шагу. Всякий раз, когда открывалась дверь, его сердце замирало. Но пробило десять, а Грейс все не было. Он понял, что она не придет. А четверть одиннадцатого ему доложили о посетителе — мистере Робинсоне из Скотланд-Ярда.
— Проводите его сюда, но дайте понять, что я очень занят, — ответил Харви.
Инспектор вошел и сел на предложенный хозяином стул.
— Чем могу служить, господин инспектор?
— Мистер Гаррард, к сожалению, я явился по одному крайне неприятному делу. Однако хочу сказать, что, несмотря на неопровержимые улики, вся эта история остается для нас загадкой. Мой шеф прислал меня сюда поговорить с вами прежде, чем мы будем вынуждены исполнить свой долг.
— Всецело в вашем распоряжении, — ответил Харви и отодвинул в сторону кипу бумаг на своем столе.
— Сегодня мы ждем телеграмму из Америки. Как только она придет, мы отправимся в Южный банк и проверим все депонированные вами средства.
— Воля ваша.
— Вчера вечером нам позвонила некая юная особа, которая назвалась внучкой покойного мистера Свэйла и заявила, что вы обокрали мертвеца, сэр… Простите меня за столь резкие выражения, но я просто вынужден расставить все точки над Но когда сегодня утром мы пришли по указанному ею адресу, чтобы запротоколировать показания, девушки там не оказалось. Она уехала.
— До того как вы пришли? — с тревогой переспросил Харви.
— Вот именно. По какой-то причине она явно спешила. Девушка заплатила швейцару за квартиру и сказала, что не знает, когда вернется. Своего нового адреса она тоже не оставила.
— Странно, господин инспектор, очень странно… Вам так не кажется?
— Может быть, сэр. Вот я и пришел спросить вас, не хотите ли вы что-нибудь заявить по этому поводу?
— Нет.
Инспектор был заметно удивлен.
— Вы понимаете, сэр, что расследование будет продолжаться и в ее отсутствие… Но шеф просил особо обратить на это ваше внимание. Я должен напомнить вам, что против вас выдвинуто обвинение в присвоении чужих денег и их депонировании в банк.
— Но мой обвинитель исчез.
— Каким образом обнаруженная нами ассигнация попала в ваш банк?
— Она вместе с другими была передана в банк, чтобы находиться в целости и сохранности до тех пор, пока ее не востребуют.
— Вы хотите сказать, что сам банк не имеет на них никаких прав?
— Ни малейших. Наша фирма приносит ежедневную прибыль, которая и оседает на банковском счету. Можете передать своему шефу, что недавняя ревизия выявила излишек — в нашу пользу, разумеется, — более чем в 1 500 000 фунтов. Это легко проверить. Так зачем же, скажите на милость, присваивать чужие деньги, когда мне свои девать некуда?
— Вы правы, здесь еще много неясного…И я посоветовал бы вам, мистер Гаррард, в ваших же собственных интересах, быть с нами откровеннее. Уверяю вас, мой шеф вовсе не хочет доставлять вам лишние неприятности. На основании полученных нами сведений, мы могли бы действовать и по-другому, однако, как сами видите, стараемся обойтись без крайностей… Поэтому-то я и здесь.
— Передайте вашему шефу, что я ему весьма признателен. Скажите ему также, что история эта связана с некоторыми обстоятельствами, которые я предпочел бы не разглашать. Будь у меня возможность, я бы говорил значительно откровеннее и ради себя, и ради вас, но пока вынужден предоставить вам действовать всецело по вашему усмотрению.
— В таком случае нам придется отдать приказ о вашем аресте. Тогда вы вынуждены будете рассказать то, что сейчас скрываете от нас. На мой взгляд, вам следовало бы обратиться к своему адвокату.
— Я так и сделаю. Инспектор поднялся.
— Мне очень жаль, сэр, что наш разговор ни к чему не привел. Надеюсь, вам ясно, что мы со своей стороны сделали все возможное, дабы избежать неприятностей. Отныне вся вина за дальнейшее развитие событий ложится на вас.
— Вы действительно меня арестуете?
— У нас нет другого выхода, сэр.
— Но на каком основании? За кражу ассигнаций? Но как они могут считаться украденными, если хранятся в Южном банке? Если эта дама хочет перевести их на свое имя, то я не вижу никаких препятствий.
— Если подобная вещь еще возможна, сэр, то сделайте это сами, и немедленно. Прислушайтесь к дружескому совету… Но все равно, возвращение собственности не снимает вины, а только смягчает приговор. Простите мою откровенность, сэр. Всего доброго…
Беседа с инспектором, как ни странно, подняла Харви настроение. Он решил бороться до конца.
В тот же день Гаррард перевел миллион долларов на имя мисс Грейс Свэйл.
Глава 27
Ближе к вечеру в торговый дом «Гаррард и Ко» явился еще один посетитель. Это был Джордж Бекинхэм.
Харви сам встретил его у дверей, усадил в кресло и выложил все начистоту. Адвокат долго задумчиво качал головой.
— Да, старина, вы влипли по самые уши… А скажите-ка, банк вынудил вас депонировать эти ассигнации?
— Разумеется! Иначе я никогда в жизни не решился бы на воровство. Фирме грозил полный крах.
— Это ухудшает дело, Харви. Если бы ты просто отдал банку на хранение чужие деньги, то уже одним этим совершил бы преступление. Теперь же, когда полиция узнает, что в тот момент ты был в беде… Да, скверно, очень скверно!
— Ладно, старина. Я рискнул, и мне не повезло. Не возьми я тогда этих денег, фирмы Гаррарда больше бы не существовало. Я же спас ее и заработал полтора миллиона… Никто при этом не потерял ни пенса. Я не жалею, что поступил тогда так.
Бекинхэм нахмурился.
— Только не вздумай заявить об этом на суде, Харви.
— Разумеется… Но я действительно так считаю. Посмотри на эти портреты, Джордж. С них на меня смотрят лица людей, для которых фирма была гордостью и святыней. Я сам бы назвал себя преступником, если бы ничего не предпринял для ее спасения. Личный позор меня мало тревожит. Жить можно где угодно, не только в Англии.
— Конечно. Может быть, тебе дадут всего год, но даже два дня тюрьмы закроют для тебя двери многих домов…
— Я знаю. Англия, Париж и Ривьера потеряны для меня навсегда. Значит, уеду немного дальше.