Почему? Почему он? Почему у меня оказался иммунитет? Не то чтобы я жалуюсь, но что такого есть во мне, что позволяет побороть «естественный отбор»? Чем мы, входящие в пять процентов невосприимчивых к вирусу, отличаемся от остальных девяноста пяти? Если бы я знала, возможно, могла бы помочь Айлиру. Спасти его.
А ещё я понимала: не могу я сидеть тут. Мне нужно туда, к эру. Пусть и жутко до стука зубов, но надо. Понимаю умом, что не консервов он жаждет, но всё же… Такая пища лучше полного её отсутствия. Это выше моих сил — морить мужчину голодом из-за собственной трусости.
Руки подрагивали, когда открывала дверь подвала. Нервы были натянуты до предела. Было страшно подходить к камере эра. Как и в прошлый раз, он тут же метнулся к решётке, мешая разглядеть, тронул ли те три банки еды, что оставляла в прошлый раз. Во всяком случае, у решётки их нет.
— Я тебе поесть принесла, — заговорила, чтобы хоть немного разбить атмосферу ужаса.
— Ева-а-а, — и снова от звука искажённого безумием голоса мороз по коже. — Я скуча-а-аю. Подойди-и-и.
Присмотрелась к Айлиру. Тёмные круги вокруг воспалённых, по-прежнему пугающе блестящих глаз. И лишь иногда мелькает что-то там, что пугает сильнее безумных завываний. Будто крохи разума, направленные лишь на одно — убийство и утоление голода.
И всё же мне отчаянно, до истеричного крика хотелось верить, что в этом существе ещё осталось что-то от мужчины, который признавался мне в любви и обнимал так трепетно, что от нежности сердце щемило. В конце концов, он говорит. Он помнит моё имя. Всё это заставило меня совершить роковую ошибку.
— Айлир, — всхлипнула, подходя к решётке.
Я даже испугаться не успела, когда, ухватив за руку, эр рванул меня на себя. От удара лбом о металлические прутья цветные круги вспыхнули перед глазами. А в следующий миг в мой мир ворвалась боль.
Айлир с рычанием, словно дикий зверь, впился зубами в моё запястье. Кровь бежала по его подбородку в то время, как мужчина в экстазе поглощал эту жидкость, пытаясь вгрызться глубже в мою плоть.
Попробовала вырваться, но куда там! Хватка у хвостатого была что надо, да и физические силы разнились. Наверное, мне помогло дикое отчаяние, овладевшее мою в те мгновения, но я смогла извернуться и левой рукой достать парализатор, болтающийся на поясе сзади, с правой стороны. Прицелилась, и, слава звёздам, минимальное расстояние позволило мне не промахнуться. Айлир дёрнулся, на миг застыл и рухнул, как подкошенный, на пол, лишившись чувств. Мне тоже досталось немного, так как сознание было мутным, в глазах двоилось, а всё тело было каким-то одеревеневшим.
Отползла в дальний угол, прижала изувеченную руку в животу, чувствуя, как стремительно намокает ткань от крови. А после отключилась. Ухнула в темноту, где нет ничего, в том числе и ужасов реальности.
***
— Ева! — слышался до боли знакомый голос. — Ева!
Мне чудились нотки страха в голосе Айлира, но разум был беспощаден и твердил мне, что я сама выдумываю то, чего нет. Я уже позволила себе глупость, пошла на поводу несбыточных надежд, результат — горящая огнём рука. Не будь между нами решётки, я бы гарантированно была мертва. Обезумевший хвостатый просто растерзал бы меня, а если бы не парализатор, я бы вполне могла лишиться руки.
— Ева! — снова слышу своё имя.
Не могу больше! У меня иммунитет к вирусу, но кто защитит разум от помутнения обычным путём? Это нестерпимо, слышать собственное имя голосом Айлира и понимать, что нет его, Айлира. Есть лишь сошедший с ума инфицированный, в котором не осталось личности былого мужчины.
— Прекрати! — завопила не своим голосом, зажимая уши, чтобы не слышать этих стенаний. — Заткнись! Хватит!
Надо убираться отсюда. Срочно. Пока психов в этом подвале не стало двое. Только тело по-прежнему как не моё. Слабость безумная. Должно быть, от потери крови. Решительно открываю глаза, полная стремления во чтобы то ни стало покинуть это место. Если не хватит сил встать на ноги, значит, поползу.
— Слава Вселенной, — послышалось слабое со стороны камеры. — Ты очнулась, Ева.
Заставила себя посмотреть на эра и оцепенела. Он сидел на полу, прижавшись лбом к прутьям. Выглядел разбитым, больным и несчастным. Но взгляд был разумным! На меня с бесконечной горечью и виной, плескавшимися на дне инопланетных глаз, смотрел Айлир!
Нет, это уже слишком. Вот я и свихнулась. Не стоило мне сюда ходить, я и без вируса повредилась рассудком. Вижу и слышу то, чего нет, чего очень бы хотела. Но я чётко помню — Айлир заболел и лишился разума, став кровожадным монстром. И подтверждение пульсирует болью, заставляя стискивать зубы, чтобы позорно не стонать.
Это всё оказалось перебором для измученной нервной системы, и я снова погрузилась в спасительную темноту.
Глава 28
АЙЛИР
Сидел, навалившись на прутья решётки, и всеми силами старался не отрубиться. Голос уже давно сел от попыток дозваться Еву. Девушка упорно не желала приходить в себя, а мне было страшно. Боялся за неё до нервной трясучки, и выть хотелось от беспомощности.
Попытки вспомнить хоть что-то ни к чему не привели. Последним воспоминанием было, как сидел в углу камеры, пытаясь заставлять себя думать, и чувствовал, как ускользает, растворяется сознание. А потом всё. Темнота. Провал. В себя пришел, лёжа на полу у самой решётки. Долгие мгновения пытался понять, что вообще происходит. А потом пришло осознание — я снова могу мыслить и воспринимать реальность. Я снова я, со всеми своими достоинствами и бездной недостатков. Затем наотмашь ударило понимание: на моём лице и одежде кровь, и принадлежит она Еве. Пытаясь не обращать внимание на непослушное, до омерзения слабое тело, сел и осмотрелся. В камере девушки не было. Только в воздухе висел густой аромат крови, а во рту ощущался вкус, подобного которому я прежде не знал. Непередаваемо восхитительный, самый лучший! А в следующее мгновение стало тошно от самого себя, от того, что позволил себе хоть мгновение наслаждаться кровью возлюбленной. А стоило мне увидеть сжавшуюся в отдалённом углу девушку, как и вовсе чуть повторно не лишился рассудка.
Маленькая фигурка в крови не подавала признаков жизни. Лишь усилием воли взяв себя в руки, смог услышать, что она дышит. Внутри плескался ужас. Что здесь произошло? Что я с ней сделал? Только память упорно молчала. Пытался выбраться из ловушки, в которой сам себя заточил. Бесполезно. Именно за невозможность вырваться я и выбрал это место. Чувствуя себя на грани постыдной истерики, стал звать девушку. Умолял очнуться. А она всё лежала, такая хрупкая и ко всему безучастная.
Наконец, сознание вернулось к Еве. Но я никак не ожидал, что девушка в порыве какого-то отчаяния взвоет в голос. Она кричала, требовала замолчать. Звёзды, да чего я тут творил, раз она в таком состоянии?!
Не смог удержать слов облегчения, когда смеска затихла. Она же в ответ уставилась на меня дикими глазами, после чего новый обморок настиг Еву.
И вот, сижу и жду, когда девушка снова очнётся. Очевидно, случилось что-то жуткое, и я виноват. Мне нужно было знать, что, хотя и страшно было. Не уверен, что смогу с этим жить. Ну, а главное, мне необходимо просто убедиться, что с Евой всё в порядке, насколько это вообще возможно в подобной ситуации.
— Звёзды, Айлир, — послышался шёпот девушки, давая мне понять, что я всё же задремал, — ну почему всё так? Это всё слишком. Я просто схожу с ума.
Всё это Ева шептала, смотря на меня больными глазами. Несчастная, испуганная, еле живая. Невыносимо видеть её такой сломленной. И это моя вина, хотя я и не помню ничего.
— Вообще-то, спятить суждено было мне, — хмыкнул тихо, заставив девушку уставиться на меня огромными шокированными глазами.
— Этого не может быть, — замотала смеска головой. — Ты заболел и стал сумасшедшим, как и все жертвы «естественного отбора».
— И тем не менее, я тут и говорю с тобой, — ответил я.
— Ну да, новая хитрость, чтобы заставить меня подойти к решётке? — истерично хохотнула Ева. — Не-а, не выйдет.
Девушка сидела напротив камеры на полу и наконец-то заняла такое положение, что мне стала видна жуткая рана на её руке. Укус. Мой. Захотелось сдохнуть. До последнего надеялся на какое-то чудо, ошибку. Но нет, я причинил ей боль. Снова. Пил её кровь. И если бы не эти прутья, скорее всего, убил бы её, будучи полностью безумным, чтобы потом очнуться над растерзанным телом и сойти с ума повторно, от невозможности жить с этим.
— Прости меня, — прохрипел, чувствуя, как комок в горле мешает говорить. — Прости, Ева.
Что я там недавно говорил? Её кровь лучшее, что мне доводилось пробовать? Сейчас меня тошнило от неё. Мутило от густого аромата, витающего в пространстве.
— Это бред какой-то, — сказала Ева после минуты молчания и пристального разглядывания моей персоны. — Разве больные «естественным отбором» выздоравливают? Как такое возможно?
— Твоя кровь, Ева, — озвучил единственную теорию, что была у меня, а слова снова обожгли болью и стыдом. — Что-то в твоей крови способно побеждать вирус.
— Так не бывает, — ошарашенно выдала девушка. — Это больше похоже на сюжет глупой фантастической книжки.
— И тем не менее, это так, — хмыкнул я.
Похоже, тут произошло нечто, что сильно напугало девушку. Почти до паранойи. Она не спешила мне доверять, опасалась, что это очередная хитрость, и устроила форменный допрос. Спрашивала как общеизвестные факты, так и то, что знать мог только я. Затем наступила моя очередь задавать вопросы. Первым делом выяснил, что же всё-таки случилось. Слушая рассказ Евы, сначала чувствовал, как от ужаса сводит внутренности, затем проснулся гнев на её безрассудство.
— Ева, я же тебе вроде на общегалактическом говорил сюда не ходить и ни в коем случае не приближаться к камере! — высказывал потупившейся виновато девушке. — Ты меня вообще слушала? Чем ты думала, подходя к спятившему инфицированному?
— Но это был ты! — в тихом отчаянии заявила Ева. — Ты звал меня по имени!