их. Пройдя мимо железнодорожного вокзала Rossio, я вышла на Avenida da Liberdade. Авенида да Либердаде – это лиссабонская Шамс Элизе. Только более камерная. Сравнивать французскую столицу и португальскую, казалось бы, нет никакого смысла, они разные. Но сравнения нет-нет да и приходят в голову, потому что пересечений в стиле жизни этих двух городов и их обитателей не так уж и мало: расслабленный южноевропейский шарм, кофейные традиции, любовь к хорошему вину и приятному времяпрепровождению. Обе нации необычайно близки к совершенству в искусстве бонвиванства. Легкости бытия.
С Изаурой мы договорились встретиться в кафе-эспланаде на середине Авениды да Либердаде. Когда я подошла к кафе, Изаура была уже там, тянула через трубочку апельсиновый сок и сосредоточенно слушала рассказ своей приятельницы, с которой, как выяснилось, они только что случайно встретились на улице.
Тина, приятельница Изауры, методично постукивала своей сигаретой по краю металлической пепельницы и жаловалась, что бойфренд подарил ей дешевые духи на день рождения.
– Какие?
– «Наоми Кэмпбелл», ты представляешь?!
– Может быть, он старался, хотел этим подчеркнуть, что ты красивая, как Наоми? – спросила я шоколадную Тину.
В ответ на мое предположение Тина презрительно сморщила нос.
– Я вот представляю, если бы самой Наоми этот ее парфюм кто-нибудь из поклонников подарил! Да она бы ему глаза выцарапала, я так думаю.
– У нас в России говорят: «Мне не дорог твой подарок, дорога твоя любовь».
– А у нас в Португалии говорят: «Сколько мужчина в женщину вложит, на столько он ее и будет ценить».
Я стала вспоминать… а ведь где-то я это уже слышала. И даже не в Португалии. Алиска! Точно, она. Моя подруга всегда так говорит. И у нее, в отличие от меня, личная жизнь всегда в шоколаде. Мужчины готовы нести ей в клювике любой ее каприз, на который она только пальчиком покажет. Алиска искренне считает, что если любить себя, то и другие с любовью подтянутся. И ее, в отличие от меня, еще никто ни разу не бросил. Она сама их бросает первая. Из всех моих друзей Алиска была единственная, кто принял Антона скептически. Она несколько раз пыталась мне промыть мозги, но я была настолько ослеплена началом нашего красивого (как мне казалось тогда) романа, что там и промывать было нечего. Мои мозги взяли отпуск за свой счет, забыв предупредить об этом свою хозяйку.
В принципе, я и сейчас продолжаю считать, что без любви всем подаркам грош цена. Но в чем-то Алиска все-таки права. Как и шоколадная Тина. Никто не ценит то, что достается слишком просто.
– А мы на днях с Педру в кафе пересеклись случайно, – сказала я Изауре.
– С каким Педру?
– Ну, с твоим, в смысле у которого ты работаешь.
– Ах, с сеньором Перейра! И вы уже на «ты»? – Изаура смотрела на меня с внимательным любопытством.
– Ну, я не знаю, на «ты» мы или на «вы». Мы ведь с ним, как и с тобой, по-английски говорили. А в современном английском «ты» отсутствует. А представился мне он по имени.
– Правда? – удивилась Изаура. – А я думала, что наоборот, что в английском нет «вы». Ну и что? – Ей явно не терпелось услышать подробности.
– Ничего. Пообщались немного. Он меня на выставку пригласил. Что-то не так?
– Пока нет, – хитровато прищурилась Изаура, – но ты, это, поосторожнее с ним.
– В каком смысле?
– Будто сама не понимаешь, в каком!
– Если честно, то нет.
– В том смысле, в каком все хорошенькие девушки должны быть осторожными.
– А, ты про это! Да я вовсе не собираюсь… у меня совершенно нет и в мыслях… Он что, женат? – неожиданно для самой себя спросила я.
– Нет.
– Девушка, герлфренд?
– Ну, мне только и дела, что его личную жизнь отслеживать, – ни с того ни с сего насупилась Изаура. – Смотри сама. Но я тебя предупредила!
– Не ты ли мне рассказывала, какой он суперхороший и замечательный? – шутливым тоном спросила я.
– Ну, то другое. Он да, хороший.
– Изаура, миленькая, тут и смотреть нечего. И не на что. У меня совершенно нет в планах посягать на свободу твоего Педру. А у него на мою так и подавно. Мы совершенно случайно встретились и немного поболтали ни о чем. Вот и вся история.
– О’кей, о’кей, – покачала головой Изаура.
Тина иронично улыбалась, слушая нашу словесную потасовку, и изучала меню. Было видно, что ей не терпелось свернуть наш разговор обратно, в колею обсуждения ее истории с подарком, бойфрендом и днем рождения.
Когда подошел официант, мы все три, не сговариваясь, заказали Bacalhau com Natas. То есть бакаляу в сливочном соусе, блюдо, которое было к тому же сегодня «prato do dia» – блюдом дня. Вообще-то план был выпить кофе, но время уже позднеобеденное, и я почувствовала, что тоже проголодалась. И уж если кушать что-нибудь калорийно-питательное, то оно хотя бы должно быть из традиционной местной кухни, решила я. Бакаляу, то есть треска, – это самое, как ни странно, национальное португальское блюдо. Я говорю «как ни странно», потому что у португальских берегов эта рыба не водится. В стародавние времена португальские рыбаки ловили треску далеко за пределами своих территориальных вод. Ну а в наши дни треска для Португалии является исключительно продуктом импорта. И несмотря на это, бакаляу – это квинтэссенция португальской кухни, и способов ее приготовления насчитывается несколько сотен. На каждый день календаря – с гордостью утверждают сами португальцы, для которых бакаляу – блюдо обязательное не только в будни, но и в праздники. Лично для меня эта гастрономическая привязанность – загадка португальской души. Имея такое разнообразие морепродуктов и свежайшей рыбы, они предпочитают рыбу сушеную. Потому что бакаляу – это не просто треска. Это треска сначала засоленная и высушенная хитроумным способом, а потом, перед приготовлением блюда, размоченная в воде. Если сардины португальцы считают достойными своего внимания только если они do nosso mar, то есть пойманы в водах, территориально относящихся к Португалии, то на бакаляу эта «локальная» концепция потребления совершенно не распространяется. Португальцы настолько не мыслят своего стола без этой рыбы, что им совершенно без разницы, в каких заморских водах она успела поплавать, прежде чем добралась до их стола.
В процессе обеда мы подробно обсудили Тининого бойфренда и злоключения Изауры с телефонными счетами. Вернее, обсуждали Изаура и Тина, а я внимательно слушала, пыталась запоминать португальские слова и выражения, сочувственно кивала головой и время от времени вставляла что-нибудь типа «вау, ну и история», «очень интересно». История с телефонными счетами весьма запутанная, владей я португальским в совершенстве, думаю, что и тогда бы мне не многое удалось понять. Но я точно поняла, что Изаура очень злилась, потому что вчера ей пришлось проторчать из-за всего этого несколько часов в офисе PT Telecom. И в результате так и остаться ни с чем. Вернее, с обещанием, что ей перезвонят через несколько дней. «Trabalhar para aquecer!» – возмущенно повторяла Изаура. Работать, чтобы согреться. Португальцы используют это образное выражение, если хотят сказать, что их усилия не принесли желаемого результата. Что касается Тининого бойфренда… Бойфренд он и в Африке бойфренд. И в Португалии. Все-таки не зря был изобретен международный день женской солидарности. Потому что хоть и живем мы в разных странах, проблемы у нас у всех примерно одинаковые.
Когда официант принес счет, я сказала, что угощаю. В честь счастливого исхода истории с моей сумкой, благодаря которой мы, собственно, и познакомились. Но Тина и Изаура разрешили мне оплатить только кофе и десерт. И оставить чаевые. «Полтора еврика, не больше, – сказала Изаура. – Больше совершенно незачем».
– Через полчаса в церкви São Vincente de Fora начинается концерт органной музыки. Бесплатный. Ты любишь слушать органную музыку? – спросила меня Изаура. – Если да, то присоединяйся, не пожалеешь.
Я заверила Изауру, что очень люблю органную музыку. А если бесплатно, то и вдвойне, подумала я про себя. Но вслух не сказала.
Мы попрощались с Тиной, щека к шеке – щека к щеке, как старые подруги, и пошли на остановку такси, которые в Лиссабоне, просто махнув рукой, очень редко остановишь. Они кучкуются в ряд на специально отведенных для этого стоянках.
«Fora» значит «снаружи». Церковь Святого Винсента получила свое название за то, что была построена за крепостной стеной, тогда, в четырнадцатом веке, окружавшей Лиссабон. Мы пришли за пять минут до начала и кое-как нашли место, чтобы сидеть рядом, а не в разных концах.
Из органа (хотя так и хочется сказать, что с небес) лилась музыка неземной красоты. Такая, что вот-вот – и слезы навернутся. Я украдкой посмотрела на Изауру. Как раз в тот момент, когда она промакивала платком глаза. Ну надо же, ни за что бы не подумала, что классический сангвиник Изаура может так чувствительно реагировать на музыку. Я тоже. Но я не в счет. Я нахожусь на послестрессовом карантине.
Изаура мне рассказала, что у этой церкви есть наверху замечательная смотровая площадка. И что если, выйдя из церкви, свернуть направо, то попадешь на Campo de Santa Clara. Там по субботам раскидывается блошиный рынок с интригующим названием Feira da Ladra. Свое название – «воровской рынок» – он получил много-много лет назад по происхождению товаров, которые в те времена там продавались. В наши же дни этот рынок – полная благопристойность. Смесь антикварного с блошиным. С небольшими вкраплениями обычного вещевого рынка. Может быть, там я и найду карту Лиссабона?
После концерта Изаура махнула рукой удачно проходившему мимо свободному такси. Она живет на Amadora Este, и идти пешком до метро у нее не было никакого желания. А я решила прокатиться на трамвае. Знаменитый маршрут номер 28 как раз проходит около церкви. К сожалению, эти милые старинные крошки-трамвайчики постепенно заменяются городским муниципалитетом на скоростные современные. Поэтому нужно пользоваться моментом. Такая прогулка – это возможность поймать и почувствовать исчезающие в прошлое мгновения настоящего. Наблюдая за закатом и разглядывая через окно трамвая лабиринты кварталов старого центра Лиссабона, я и не заметила, как вечер накрыл меня с головой, словно пледом. Какой замечательный был день сегодня! А завтра будет еще лучше.