А еще я изучаю названия улиц. По ним в Лиссабоне можно составить словарь торговых гильдий и профессий. Гуляя по городу, я записываю столбиком их названия в свой «молескин». Кстати, третий по счету. Если вести исчисление с моего самого первого, «парижского», купленного… Упс, и тут, совсем некстати, я вспомнила об Антоне. А потом, добравшись до словаря, пишу столбиком напротив перевод. Писать столбиком перевод – это гораздо конструктивнее, чем, хлюпая для чистоты жанра носом, вспоминать нашу с Антоном поездку в Париж.
Rua da Prata – Серебряная улица, на ней раньше жили серебряных дел мастера.
Rua do Ouro – Золотая улица, на ней жили и работали в своих мастерских «золотые» ювелиры.
Rua dos Douradores – Улица золотых кровельщиков. В отличие от ювелиров они занимались тем, что покрывали золотыми пластинами изделия из других металлов.
Rua Ferreiros – Улица кузнецов.
Rua dos Bacalhoeiros – Улица торговцев треской.
Rua dos Fanqueiros – Улица продавцов тканей.
Rua dos Sapateiros – Улица сапожников.
Rua do Arsenal – Улица оружейников.
Rua da Alfândega – Улица таможенников.
Rua dos Correios – Почтовая улица.
И очень похожая на нее по написанию, так, что сложно не перепутать,
Rua dos Correeiros – Улица кожевников.
Уже в те времена, когда по архитектурному плану города создавались все эти улицы, бизнес и торговля в Лиссабоне цвели и процветали. Поэтому есть в Лиссабоне и Rua do Comércio (Улица коммерции) и Praça do Comércio (Площадь коммерции).
Гуляя по лиссабонским улицам, можно изучать не только португальский язык, но и историю архитектурного стиля азулежу. Архитектура Лиссабона очень разнообразна. Но даже на фоне всего этого разнообразия дома, облицованные плиткой азулежу, выделяются и западают в душу. Весь исторический центр Лиссабона – это музей стиля азулежу под открытым небом. Гуляете ли вы по старинному району Alfama или по району в стиле модерн Chiado, вы обязательно увидите множество домов-азулежуш. Современную интерпретацию этого стиля можно также обнаружить в таких утилитарных объектах, как, например, лиссабонское метро. Технику азулежу португальцы переняли у арабов примерно пять столетий назад. «Аzulejo» – вариация арабского слова «al-zulej», что означает «гладкий камень». До девятнадцатого века плитка-азулежу изготавливалась в Португалии вручную и поэтому шла только на украшение дворцов, церквей и домов аристократии. В девятнадцатом веке промышленная революция превратила элитарный стиль азулежу в воистину народное искусство. Азулежу в Португалии начинают украшать буквально всё. Стены жилых домов и крытых рынков, уличные фонтаны и скамейки, высокие каменные заборы и все, что только в голову придет. Например, таблички с названиями улиц, названиями кафе или нумерацией домов. Стиль, когда-то заимствованный у арабов, превратился в одну из визитных карточек португальской архитектуры и декоративного искусства. Лицо Лиссабона. С некоторых домов плитка местами отвалилась, поэтому «лицо» выглядит слегка потрепанным. В центре Лиссабона сохранилось множество квартир с исторической, той самой, неизменной с девятнадцатого века, плиткой. Притом облицованы могут быть не просто ванная-туалет-кухня, а, например, камин и частично стены комнат. Вот и некоторые классы нашей языковой школы, расположенной как раз в одном из таких старинных зданий, украшает плитка-азулежу.
Занимательная грамматика: в португальском языке предлог «а» и предлог «para» обозначают направление движения. Предлог «para» означает большую непрерывность или продолжительность действия, чем «а». То есть если вы заскочили в офис, чтобы взять ключи, то перед словом «офис» ставится предлог «а» – a escritorio. Работая над различными примерами и предложениями, иллюстрирующими это грамматическое правило, дошли мы до шопинг-центра. Четыре часа в шопинг-центре – это «а» или «пара» – спрашивает нас сеньор Фредерику, заменявший сегодня нашу «сеньору профессору». Конечно «а» – выдал хором наш женский коллектив. Включая меня. Зачем вносить диссонанс в коллективное настроение? А для меня четыре часа в шопинг-центре – это очень даже «пара», задумчиво ответил Фредерику. Дэйв с ним согласился. Четыре часа в шопинг-центре – это жутко долго для любого нормального мужчины, добавил он по-португальски, старательно подбирая слова.
Оказалось, что в том самом баре при пятизвездочном отеле, куда Дэйв устроился работать, платить ему собираются только пять евро в час. Что, как сообщил ему менеджер, даже много, потому что другим официантам в этом необычайно крутом заведении (средняя цена коктейля пятнадцать евриков) платят всего двадцать евро за вечер. Не густо. На такую зарплату Дэйв не согласился, решив, что уж лучше продолжать оставаться в роли отчаянного домохозяина и искать другие варианты. Так что плакал наш «хеппи-ауэр».
– Ты расстроен? – спросила я Дэйва, отработавшего в этом баре три вечера и только потом узнавшего о размере своей зарплаты.
– Не особенно, – ответил он. – Я ведь сам виноват. Мне сказали, что платить будут хорошо. Нужно было сразу выяснять точную цифру. Буду продолжать поиск. Жизнь подсовывает кроссворды, задачи и гордиевы узлы – но это ведь и интересно. Это выводит на новый уровень восприятия жизни и дает ощущение ее остроты. Если бы у нас все было хорошо двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю, то с чем бы нам было сравнивать? Скучно было бы жить. Мы бы не ценили свое счастье.
– То есть ты хочешь сказать, что нельзя себя чувствовать счастливым постоянно? Что счастье – это момент? Или бусинками разбросанные по жизни моменты?
– Как хорошо ты сравнила! – улыбнулся Дэйв. – Бусинки счастливых моментов. Надо запомнить.
Дэйв – молодец. Никогда не унывает. Вот бы мне такой ненаносный, идущий изнутри заряд оптимизма. Двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю.
Вечером мы с Педру, как он и пообещал неделю назад, поехали на концерт в город Обидуш. Обидуш – это город, который традиционно португальские короли дарили в подарок своим невестам. Положил начало этой традиции в 1210 году король Афонсу Второй. С тех пор несколько королев успели получить Обидуш в подарок от своих заботливых царственных мужей. Город-подарок! Увидеть город Обидуш – это тоже подарок. Он как картинка: узкие булыжниковые улочки, старинная крепостная стена, белые дома с терракотовыми крышами по традиции украшены желтой или голубой каймой. Внешне город мало изменился за прошедшие столетия и мог бы запросто послужить декорацией к историческому фильму о делах давно минувших дней. С крепостной стены открывается панорамный вид на поля, виноградники и ветряные мельницы. В величественном средневековом замке в наши дни разместился роскошный отель-pousada, а на арене (она была построена в наши дни, но с использованием древних «крепостных» камней) проводят концерты.
Перед началом концерта мы гуляли по центральной, но все равно по-средневековому узкой rua Direlia, бесцельно бороздили многочисленные артизано-сувенирные лавочки и дегустировали знаменитый, родом именно из города Обидуш, вишневый ликер Ginjinha. Педру рассказал, что в церкви Пресвятой Богородицы Девы Марии, что стоит в самом центре города, в 1441 году проводилась свадьба короля Альфонсо Пятого с его двоюродной сестрой принцессой Изабеллой. Жениху в тот момент было десять лет, а невесте – восемь. О времена! О нравы! В наши дни редкую восемнадцатилетнюю португалку загонишь «в замуж», да и в двадцать восемь они подумают, взваливать ли на себя ответственность семейной жизни или потусоваться еще несколько лет в беззаботном формате namorados. И это невзирая на то, что португальцы в большинстве своем истовые католики.
До амфитеатра мы добрались за пятнадцать минут до начала концерта. Незаметно подкрались сумерки, и сияние тысячи огоньков раскрасило пространство амфитеатра. Мерцание огоньков в сочетании с несколькими рюмками джинжиньи подействовало на меня крайне умиротворяюще.
– В такие моменты мне начинает казаться, что счастье совсем рядом, – сказала я Педру. – Вот оно: протяни руку и схвати его за хвост.
– Ты чувствуешь себя счастливой? – спросил меня Педру.
– В данный момент – да, – ответила я, – но счастье – это такая хрупкая субстанция. Как блуждающий огонек в лесу. Добраться до него – это как играть в догоняшки с собственной тенью.
– В смысле ты считаешь, что счастье – это такой пункт назначения, в который тебе очень хочется попасть, но попасть в который у тебя по каким-то причинам не получается? – спросил меня Педру, задумчиво прищурясь. Он всегда так прищуривается, если с чем-нибудь не согласен.
– Ну да, примерно так, – ответила ему я. – А ты так не считаешь?
– Мне бы хотелось считать по-другому, – ответил Педру. – И поэтому, – с улыбкой добавил он, – я считаю по-другому. Я думаю, что счастье – это не пункт назначения, а способ путешествия. Сказал какой-то древний китайский мыслитель. Мудро, не находишь? Способ путешествия по жизни.
Тем временем Обидуш полностью погрузился в темноту. Музыканты вышли на сцену, и пространство озарилось не только музыкой света, но и светом музыки.
«И россыпь звезд на небе», – добавила я в свой «молескин» пришедшую на ум строчку.
«Счастье – это способ путешествия». Эту строчку я записала себе в душу. Так будет надежней.
Глава 22
Лиссабон – хитрый лис. Заманил меня в свои объятия, очаровал и не хочет отпускать. Я смотрела в окно и размышляла о том, до чего же красивый он, Лиссабон. Даже там, где он некрасивый. Его лицо цепляет, удивляет и завораживает. Лиссабон – это пазл, который мне за долгие часы прогулок, кажется, удалось собрать. Мне нравится в этом городе абсолютно все. И умиляет даже то, что, по логике, должно раздражать. Например, на удивление обшарпанные дома в историческом центре города. Лиссабон – он как Лиса Алиса. Пусть и в потрепанном манто, но хорохорится, держит нос по ветру. Или бомжеватые парковщики. Которых я поначалу считала работниками муниципальной службы. Но на самом деле они таковыми не являются – обычные бомжи-попрошайки. Машут руками, «рекламируя» свободное для парковки место, делают вид, что помогают парковать машину (и даже иногда помогают), сами ломают счетчики платной парковки и сами же продают потом парковочные места за мелкую мзду в виде пятидесяти центов или одного евро. Муниципальные власти смотрят на них сквозь пальцы. Потому что тоже предпочитают заплатить за парковку пятьдесят центов, а не положенные несколько евро.