— Отдохните, — кивнула Клара, — я побуду с ним. Подожду вас. Вы ведь еще останетесь?
— Да. Я буду здесь столько, сколько потребуется.
Именно так она сказала и Фрицу, когда тот поинтересовался, сколько времени она намерена провести у постели практически незнакомого мужчины. И еще он спросил, какой, собственно, в этом прок.
— Не знаю, — ответила Лиза. — Но я должна быть рядом с ним.
Она не рассчитывала на понимание. Его кольцо по-прежнему оставалось у нее на пальце, однако было ясно, что их отношения будут становиться все более натянутыми. В конце концов это может оказаться невыносимым. Любой другой на месте Фрица немедленно сорвал бы с ее пальца обручальное кольцо и навсегда исчез бы из ее жизни, заикнись она только, что намерена дежурить у постели другого мужчины.
Фриц недоумевал и сердился. Прощальный поцелуй его был сухим и кратким — простое соблюдение правил приличия. Лиза не знала, боялся ли он, что она сочтет поцелуй неуместным, или просто был слишком раздражен.
Клара, склонившись над кроватью Максима, поглаживала его по плечу.
— Возьмите. — Лиза протянула ей стаканчик с кофе. — Я не пила. Налью себе еще.
Клара взяла у нее стаканчик, поблагодарила и снова повернулась к Максиму.
Лиза нашла туалет для посетителей и умылась холодной водой. Решив, что ей необходимо поесть, она в больничной столовой купила пару бутербродов и чашку кофе, а потом вышла из здания на лужайку и устроилась на скамейке под деревом, на котором не было ни единого листика. Бутерброды были невкусными, но она заставила себя съесть их. По крайней мере, кофе оказался горячим.
Сквозь голые ветви тускло светило солнце, и она, закрыв глаза, подняла к нему лицо. Последние сутки она почти не спала. И ей казалось, что она провела целую вечность у постели больного, тщетно взывая к его спящему сознанию. В изнеможении она задремала.
Проснулась она, оттого что едва не завалилась на деревянную скамейку. Растерянно оглядевшись, провела ладонью по лицу, встала и направилась к главному входу, чувствуя легкое головокружение, как перед обмороком.
На крыльце стояли мужчина и женщина, лихорадочно озираясь вокруг. Женщина держала в руке микрофон, у мужчины на плече была камера. Что здесь делают люди с телевидения?
— Лиза Хенни? — Женщина шагнула ей навстречу и протянула вперед микрофон. — Насколько нам известно, вы дежурили у постели Максима Фоллена. Как он себя чувствует?
— Он без сознания.
Лиза понимала, что лучше не отвечать на эти вопросы. Но, привыкнув иметь дело с прессой, она умела держать себя в руках, даже если вопросы были провокационными.
— Как давно вы встречаетесь?
— Откуда у вас такая информация? — спросила Лиза. — Мы не…
— Вы сказали больничному персоналу, что близки с Максимом Фолленом.
— Они не имели права говорить вам это! — вспыхнула Лиза.
Кто-то успел насплетничать. Однако, если она сейчас опровергнет это утверждение, пустят ли ее в больницу снова? Ведь ей разрешили посещение на том основании, что она близкий друг Фоллена.
— Как давно вы знакомы? — стояла на своем женщина-репортер. — Где вы познакомились?
Что, если попытаться сбить их со следа?
— Я… я знаю его с четырнадцати лет, — сказала Лиза. — Мы старые друзья.
Оператор взял крупным планом ее растерянное лицо. Лиза вытянула руку, пытаясь загородить объектив.
— Прошу вас, не надо…
— Это обручальное кольцо? — продолжала допрашивать ее журналистка.
— Да. Но это не то… — Лиза осеклась. Сообщи она им, что обручена с другим человеком, вся ее легенда рухнет, а прессу это еще больше заинтригует. Больничному руководству вряд ли понравится, если у них под носом будут вечно сновать журналисты. И ей запретят посещения.
— Нет, — соврала она, с тяжелым чувством представив себе, как будет оскорблен Фриц, увидев все это на экране. — Это мое личное кольцо. Фоллен и я официально не обручены.
Лиза догадывалась, что лишь все усложнила. Умнее было бы промолчать.
— Прошу прощения, — пролепетала она. — Я должна идти. — Она торопливо прошмыгнула в здание и обнаружила, что вся дрожит.
Украдкой она сняла с пальца кольцо и спрятала его в сумочку. При виде кольца любому пришло бы в голову, что она обручена с Фолленом. Она оказалась в двусмысленном положении.
С чувством облегчения она вновь окунулась в тишину, царившую в отделении интенсивной терапии. Медсестра, пропустившая ее в палату, мельком заметила:
— Все по-прежнему.
Увидев Лизу, Клара дружелюбно улыбнулась. Откуда-то появился второй стул, и Лиза устало опустилась на него. Клара убрала со лба Максима слипшиеся волосы. Лиза про себя позавидовала тому, как непринужденно держится эта женщина.
— Там, у входа в больницу, люди с телевидения, — пробормотала она. — Кажется, я сказала им что-то не то.
Клара понимающе кивнула.
— Они всегда смонтируют так, что собственных слов не узнаешь. — Она снова обратилась к Максиму: — Дети передают тебе привет. Ох, это я уже говорила, верно? Я не могла взять их с собой. Побыстрее поправляйся, ждем тебя в гости. Договорились? Им не терпится узнать, что ты жив и здоров. — Она печально взглянула на Лизу. — Они не любят, когда я оставляю их одних. С тех пор, как погиб Жан, они сами не свои. Всего боятся. Разумеется, я не могла не навестить Макса. Но не могла и сказать им всей правды о том, насколько серьезно его положение, потому что… Боже, надеюсь, он выпутается. Я не переживу еще одной утраты. — Она прикрыла ладонью глаза.
Лиза обняла ее за плечи, и обе заплакали. Эти слезы разрушили все перегородки, сблизив их так, будто они были давними подругами. Следующие несколько часов они провели вместе, по очереди выходя из палаты, чтобы освежиться или перекусить. И они все время разговаривали — то с Максимом, который по-прежнему лежал неподвижно, то друг с другом.
— Ты ведь давно его знаешь, правда? — спросила Лиза, не сводя глаз с Максима, чтобы не пропустить малейший признак его возвращения к жизни.
— Дольше, чем знала Жана, — улыбнулась Клара. — Макс нас и познакомил. Мы даже шутили, что Жан увел меня прямо у него из-под носа.
— Ты с ним встречалась?
— У нас были приятельские отношения. А с Жаном… Стоило нам впервые увидеть друг друга, и мы все поняли. — Голос ее дрогнул.
Лизу вдруг охватила злость. Стараясь не выдать своих чувств, она ровным голосом спросила:
— И Максим воспринял это спокойно?
— Жан здорово психовал по этому поводу, хоть я и сказала ему, что мы с Максом просто друзья. Макс очень разборчив насчет женщин. Мы не были любовниками — просто хорошими знакомыми. И еще я сказала Жану, что ему нет нужды воображать, будто он должен ради друга принести себя в жертву. Хотя Макс мне и нравился, но, встретив Жана, я поняла, что больше мне никто не нужен. И все же Жан устроил нам нечто вроде исповеди. Макс только посмеялся над ним и пожелал нам счастья. На нашей свадьбе он был шафером. — Клара провела ладонью по щеке Максима. — Ну же, Макс, возвращайся. — Она тяжело вздохнула и безвольно уронила руку.
— Дети беспокоятся, — сказала Клара, после того как в очередной раз позвонила домой. — Мне не хочется оставлять Макса, однако… — Она стояла над кроватью, кусая губы.
— А что бы тебе посоветовал он? — осторожно спросила Лиза, видя, как та разрывается между Максимом и детьми.
Клара благодарно посмотрела на нее.
— Он сказал бы: возвращайся домой, — признала она.
— Так возвращайся, — посоветовала ей Лиза. — Как только что-то изменится, я дам тебе знать.
— Сколько ты можешь здесь пробыть? — все еще колеблясь, спросила Клара.
— Сколько будет необходимо.
Лиза уже связалась со своим агентом и предупредила, что некоторое время ее не будет. О Фрице она старалась не думать.
— Я тут купила газету, — смущенно проговорила Клара. — Да и по телевидению это наверняка было.
После того как она уехала, Лиза выяснила, что подразумевалось под словом «это». В газете сообщалось, что у постели Фоллена неотлучно дежурит его невеста, знаменитая манекенщица Лиза Хенни, которая подтвердила факт тайной помолвки.
— О!.. Только не это! — непроизвольно вырвалось у Лизы. Она поспешно смяла газету, словно надеясь таким образом скрыть нелепую ложь от всего света.
Фриц! Она должна срочно поговорить с ним. До сих пор ей ни разу не пришло в голову позвонить ему, и ее мучила совесть. Ей чуть не стало дурно при мысли о том, что он о ней подумает. В нерешительности она поднялась со стула и вызвала медсестру.
— Мне надо ненадолго уйти.
— Конечно, — тепло улыбнувшись, ответила та. — Мы присмотрим за ним.
Лиза спустилась к телефону. Ей пришлось звонить жениху, на работу. Он говорил сухо и настороженно, что было неудивительно.
— Эти репортеры меня застали врасплох, — объясняла она вполголоса, чтобы ее ненароком не подслушал кто-нибудь из посетителей. — Мне вообще не надо было отвечать, но я растерялась, а они все извратили. Ты же знаешь прессу. Они все неправильно поняли.
— Остается удивляться, — сухо заметил он, — как тебе удалось обручиться с человеком, который находится в коме. К тому же, мне казалось, что ты обручена со мной.
— Я и обручена с тобой! — вспылила Лиза. — Как раз твое кольцо и натолкнуло их на нелепые подозрения.
Кольцо, которое она больше не носила, которое не успела снять вовремя!
— А я-то грешным делом решил, что это твои бдения у постели раненого героя подвигли их сделать такой вывод.
— Их выводы всегда слишком поспешны.
— Однако не беспочвенны, учитывая сложившиеся обстоятельства. Когда ты собираешься вернуться, Лиза?
— Понятия не имею. Фоллен по-прежнему без сознания.
— Что ж, — вздохнул Фриц, — дай мне знать, если снова решишь исполнить роль моей невесты. Боюсь, мне надо идти. Я заставляю клиента ждать.
Лиза не винила его за резкость. Любой другой на его месте давно бы потерял терпение. А чего ты ожидала? — спрашивала она себя. Чтобы человек, которого ты бросила ради другого, посочувствовал тебе?